Своеволие (СИ) - Кленин Василий

Всё это время бедный копейщик пытался обойти дерущихся сбоку — да ничего у него не выходило. Когда доспешный воин, наконец, упал, Аратан толкнул лошадиную морду влево, в сторону пастуха с копьем и рубанул по крупу. Бедная животина, обезумев от боли, ринулась прочь и почти опрокинула копейщика. Маленький тигр коротким ударом добил батара, который только силился подняться. Увы, это трудно сделать, когда на тебе такой хороший, дорогой и тяжелый панцирь, и когда мышцы на обеих твоих ногах рассечены.

Отвернувшись от свежего трупа, Аратан решил забрать копье замешкавшегося пастуха.

— Берегись!

Маленький тигр, не думая, прыгнул в сторону, и воздух справа прошило другое копье. Нда, разгонись хорчин чуть посильнее…

«Тогда я твое копье заберу!».

Аратан коротко разбежался и запрыгнул на крестец лошади, оказавшись за спиной у врага. Саблю, конечно, пришлось бросить, зато старый верный нож уже прыгнул к нему в руку и рассек хорчинское горло.

«Копье!».

Оно даже не успело упасть на землю. Даур спихнул тело набок (по счастью, ноги не застряли в стременах). Маленький тигр на коне и с копьем — ну, теперь держитесь!

— Сука! — так мог кричать только лоча.

Аратан моментально обернулся и успеть увидеть, как с Сашики, стоявшем перед еще одним доспешным воином, слетает его драная баргутская шапка. Рука с саблей вяло опустилась, а сам лоча начал падать на колени.

— Лоча! — заорал испуганно маленький тигр и ринулся на подмогу… Но никак, никак не удавалось ему пробиться туда!

Вокруг носились, прыгали, чем-то тыкали в него… Он еле успевал отбиваться. Лошадь слушалась плохо и тоже норовила скинуть наглого даура.

— Убью! — яростно рычал Аратан и своей кляче, и всем хорчинам сразу.

Он заметил, как к падающему атаману подскочил Номхан. Одной рукой тот кое-как отбивал удары злобного батара, второй — обхватил лоча и тащил его подальше от гарцующего коня.

Всадив копье во что-то мягкое и податливое, Аратан огляделся. В бой вступил уже почти весь их отряд: парни с ножами вооружились, лучники тоже стали спускаться с обрыва — в кого стрелять в такой мешанине! Но хорчины уже оправились. Хоть, отряд их минимум уполовинился, но они натали выводить коней из толчеи на простор.

«Опасно! — кричало в голове у маленького тигра. — Начнут носиться по степи и просто нас перестреляют!»

А из всех них на коне — лишь он один. И что там с Сашикой…

— Черная Река! — заорали откуда-то с дальней стороны… и это… это был боевой клич!

Аратан ничего толком не видел, кроме как то, что большая часть хорчинов отвернулась от них. Догадаться несложно: убегающие дауры неведомого Хабила увидели схватку, развернулись и тоже вступили в бой!

— Захватывайте лошадей! — заорал Аратан своим и тоже радостно заголосил. — Черная Река!

Пиная и шлепая плохоуправляемую клячу, он пустил ее в самую гущу врагов… Но те уже думали только о том, как выйти из боя.

— Уходят! — заорал маленький тигр, надеясь, что-то хоть кто-то услышит его. — Луки! Луки! Луки!

Но трудно быть командиром и одновременно находиться на острие атаки. Почти полтора десятка хорчинов вырвались из внезапных тисков и рванули в голую степь. В спину им понеслись три-четыре стрелы… Маленький тигр даже кинулся вслед убегающим, яростно нахлестывая непокорную кобылу, но быстро понял, что он такой один, выругался по-русски в спину хорчинов и вернулся.

Глава 43

— Хватайте лошадей! — снова крикнул он, поняв, что поневоле командует завершением боя. — Добивайте их раненых!

И ринулся к лоча. Тот лежал в сторонке, как-то странно ворочаясь и что-то мыча. Аратан с тревогой осмотрел атамана: на голове его следов крови не было, зато изо рта — прям лилось!

— Палицей по голове ударили, — Номхан сидел рядом и сразу понял, что хочет знать друг атамана. — Вскользь пришлось, и шапка спасла. Но он себе язык откусил.

Бывают стыдные раны у воинов. Когда стрела в задницу втыкается. Или конь между ног натер, что ходишь нараскаряку. Угораздило же Сашику получить такую же! Видно, орал что-то в момент удара, командовал. Вот челюсти и клацнули.

Аратан быстро взрезал бок халата, выколупал клок ваты с комками шерсти и запихал в рот лоча. Тот вяло отмахивался, но руки его были слабы и бессмысленно молотили воздух. Он пытался выплюнуть воняющую дрянь изо рта, но Аратан не давал это сделать. Наконец, сморщившись от боли в голове, тот откинулся на землю.

— Мфы? Мэвы? — прогундел он с полным ртом.

— Да-да! — закивал даур с глупой улыбкой на лице. — Мы победили, Сашика! Хорчины бежали.

— Фафеы?

— Чего?

— Фафеы! — замычал тот яростно, аж жилы на шее вздулись. — Мофые! Аэнныи!

«Потери! — наконец, понял даур. — Он всегда после драки первым делом это выясняет».

Но Аратан даже примерно не знал, сколько потеряли беглые дауры в этой схватке. О чем с виноватым видом признался атаману. Сашика только гневно ткнул пальцем в сторону и ничего не сказал.

После долгого обхода всех подряд стало ясно: в бою погибли шестеро. И еще более двадцати получили раны. Это уже вместе с отрядом Хабила, который вовремя пришел на помощь. У Хабила в отряде было 23 человека… было до схватки, конечно.

Вообще, этот «неведомый Хабил» по-настоящему поразил маленького тигра. Ибо совершенно не походил на остальных «парней Номхана». Он был старше всех: даже Номхана и Аратана с Сашикой. Кроткий послал старшего товарища к какому-то озеру Могуль, и тот не просто увел юных и горячих дауров. Нет, они организовались, ночью напали на пастухов тамошнего хорчинского рода Хэрэйд, нахапали оружие, захватили лошадей — и только потом ушли. Поэтому отряд Хабила и опоздал. Зато за ними началась уже настоящая охота.

— Несколько отрядов в степи видели: и Туйвэн, и Хэрэйд, и еще кого-то, — вздохнув, рассказывал Хабил. — Думали, проскочим… Но не повезло.

Всё это Аратан передал атаману. Сашика промычал в ответ что-то вроде того, что надо поскорее уходить. Сбежавшие хорчины приведут других. Маленький тигр был полностью согласен, но сказать легко… Их теперь уже сорок пять человек, за всеми не уследишь, до всех не докричишься. Командиров нет, некому отдать приказ, чтобы те довели до остальных. Опять же, кони — их собрали около четырех десятков, но на всех не хватало. Надо как-то распределять. А еще раненые, которым нужно помочь.

Самым сложным оказался сам Сашика. Его кое-как взгромоздили в седло, но лошадь и пяти медленных шагов не прошла, как атаман начал опасно заваливаться. Что-то в голове его работало не так: он смотрел мимо людей и плохо понимал, где верх, а где низ. Вероятно, и болела она у него страшно, но лоча не признавался.

Ну, и как тут ехать? На рысь перейти нечего и думать!

— Сажайте его ко мне, — влез вездесущий Муртыги.

— Чего?

— К спине привяжите!

— Да он тебя, кроху, на землю утянет!

— Нет! Я в седле, как клещ сижу — не выдрать! А то, что маленький — это ж хорошо. Лошадка не устанет.

В последнем малец прав. Кобыла под двумя мужиками уже до вечера из сил выбьется. Или отстанет, или всем под нее подстраиваться придется. А хорчины с заводными конями — быстры, как ветер!

В общем, привязали лоча к мальчишке, рассадили остальных, постаравшись сажать по двое самых легких (к счастью или несчастью, таких хватало). Выступили, когда солнце уже начало спускаться к закату. Пошли рысями по тому же пересохшему руслу, и к сумеркам убрались достаточно далеко. Беда в том, что и след за ними оставался такой, что не скрыть.

— Надо каменистую степь искать, — покачал головой Номхан. — Так не уйдем.

На закате сделали маленький привал. Сашика уверял своим новым шепелявым языком, что полон сил, и надо идти дальше. Дауры наскоро перекусили добытым у хорчинов вяленым мясом и черствыми лепешками, но лоча ничего из этого есть не смог. Ему бы крупы сварить. У Аратана в добыче даже котелок имелся, но времени не было.

— Муртыги, будешь в дороге кусочки разжевывать и Сашике давать. Понял? — мальчишка спокойно кивнул и принялся загодя нарезать атаманову пайку на мелкие кусочки.