Итерация II (СИ) - "Корольков"

Логинов внимательно осмотрелся и неожиданно рявкнул:

— Рота! Слушай мою команду! Стройся!!!

Услышав приказ, бойцы недоуменно подняли головы, осмотрелись, пытаясь определить, откуда исходят громкие, неприятные звуки, с неохотой оторвались от своих дел и принялись будить спавших. Собирались красноармейцы медленно. Лениво зевая и почесываясь, они не спеша подходили к месту построения. Ротный посматривал на секундную стрелку своих больших наручных часов, но никого не подгонял и не одергивал, терпеливо чего-то ожидая. Минут через пятнадцать рота всё же собралась в некое подобие строя.

Капитан вышел на середину построения, цепким взглядом оглядел криво стоящие шеренги, не увидел ни одного командира взвода и приказал:

— Командиры отделений, помкомвзвода и оставшиеся за комвзводов — в канцелярию, остальные…. Р-р-р-р-р-разойдись!

Повернулся и вошёл в помещение, на двери которого на одном гвоздике болталась табличка с надписью: «Комната комроты». Вереница сержантов и ефрейторов потянулась за ним, остальные — лениво разбрелись, возвращаясь к приятному ничегонеделанию, попутно обсуждая нового командира и зачем он так громко кричит.

Беседа с младшим командным составом была на удивление недолгой. Уже через десять минут, отделенные и взводные командиры словно ошпаренные выскочили из канцелярии, громко крича: «Первое отделение — ко мне!» «Второй взвод — стройся!», «Бегом!», «Становись!». Сонное благодушие испарилось в миг. Все бегали по казарме, словно оглашенные, крича, раздавая тумаки, и подгоняя друг друга.

Комроты пару минут посмотрел на окружающие безобразие и рявкнул:

— Рота! В две шеренги… Становись!

На сей раз построились не в пример быстрее и шеренги выглядели уже ровнее. Логинов вышел на середину строя и обратился к разом притихшим бойцам:

— Я — новый командир роты, капитан Логинов. Обращаться ко мне — только по званию: «товарищ капитан». Услышав свою фамилию, боец отвечает «Я», получив приказ — «Есть», подтверждает, что понял команду словами «Так точно!». Все понятно?

— Да.

— Так точно.

— Понятно.

— Ага. — откликнулся строй.

— Ещё раз повторяю, если командир спрашивает, всё ли понятно, каждый боец, во всю мощь своих лёгких, должен ответить «Так точно!». Понятно?

— Так точно! — более слаженно и дружно ответили красноармейцы.

— Уже лучше. Продолжу. Все приказы и приказания должны выполняться беспрекословно, точно и в срок. Никакой расхлябанности и безделья — не потерплю. Армия держится на дисциплине, а как её добиться — наиболее непонятливым объясню потом. На утренней гимнастике присутствуют все, включая командиров взводов.

— А командир роты? — раздался ехидный голос из строя.

— Кто перебил командира? Выйти из строя!

Первая шеренга расступилась и из строя вышел весёлый, веснушчатый, небритый и заросший рыжеволосый боец.

— Ну я сказал, тащ капитан. — ответил он, с ленцой растягивая слова.

— Фамилия! — рявкнул Логинов.

— Рыжовы мы. — степенно ответил боец.

— Боец Рыжов! За пререкание с командиром роты — три наряда вне очереди!

Стоявший перед строем недовольных бойцов, комроты задумчиво, автоматически крутил двумя пальцами левой руки огромный гвоздь. Неожиданно, он начал быстро сгибать его пальцами, связывая в замысловатый узел. Потом, словно опомнившись, посмотрел на результат «творчества», нескольким движениями распрямил гвоздь и вложил его в руку Рыжова.

— Слушаюсь. Ой! Есть три наряда. — ошарашено ответил Рыжов.

— С не выполняющими приказы и распоряжения — буду заниматься строевой, физической и боевой подготовкой индивидуально. А вариантов занятий и методов их проведения — много. Остальные требования доведут младшие командиры. Начнём с наведения порядка. Р-р-р-р-р-разойдись! — с этими словами Логинов развернулся и вновь ушёл в канцелярию.

Через несколько минут он вновь вышел, одетый в ношенную, вылинявшую форму, со знаками различия и без наград. Увидев, что работа идёт вяло, он подозвал Рыжова и ещё двух, околачивавшихся поблизости, наиболее физически развитых красноармейцев.

— Рядовой Бессонов. — доложил первый.

— Рядовой Котов. — представился его приятель.

— Так бойцы, помогите вытащить этот здоровенный стол и переставить сейф.

К удивлению красноармейцев, массивную, тяжелую мебель командир ворочал наравне с рядовыми. Увиденное взбодрило остальных, ранее отлынивающие тоже подключились к работам и вскоре помещение опустело.

Логинов вышел на улицу, подошёл к первой попавшейся кровати, принявшись внимательно осматривать и ощупывать тюфяк и подушку.

— Почему тюфяк набит старым, прелым сеном? — спросил он у хозяина койки.

— У всех такие, товарищ капитан. Что выдали, тем и набили.

— Разберёмся. — буркнул себе под нос ротный, после чего внимательно осмотрел ещё пару десятков коек.

Старательно работающие бойца не спускали глаз со своего командира и тихонько обсуждали происходящее.

— А ротный чо? Так с нами «пахать» и будет? Чудно́! — спросил Котов, здоровенный бугай сибиряк, у выглядевшего не менее внушительно Бессонова.

— А кто его знает. Можа и будет. — ответил собеседник.

— Вань, а чё Рыжий-то говорит? — не унимался Котов.

— Ничё, Федь. — буркнул Бессонов, — Гвоздь энтот, почитай вся рота покрутила. Никаких фокусов, самый настоящий, жалезный. Как он его пальца́ми одними скрутил?… Сам бы не увидал — в жисть бы не поверил.

— Слышь, Ваньша чё вспомнил. Я тока лямку тянуть начал, как пришёл к нам, помница, новый взводный. Думали — «зелёный» совсем, ан нет, служивый, по комсомольскому набору в военное училище попал. Так вот, он иногда про своего комбрига рассказывал, всё Командиром величал…

— Так и чё рассказывал.

— Командир, грит, — . зверь был. Гонял и в хвост, и в гриву. Какие семь, двадцать семь шкур снимал. — вспоминал Котов.

— Ну и чё в энтом хорошего? — скептически поддел Бессонов.

— Дык и заботился так, что другим и не снилось. Кормили — как в лучших ресторанах, если отдых — так кино там, иль танцы.

— Танцы, ага! С дамочками! Врал, поди! Не бывает таких комбригов. — хохотнул не поверивший рассказу Иван.

— Так пошто ему врать. Он на сваво Командира и сам хотел походить.

— Эх, нам ба такого… Ентот — точно тигра полосатая. О, гля! Ротный на турнике кренделя выделывает!

Логинов подошёл к турнику, подпрыгнул, повис на горизонтальной трубе, раз двадцать подтянулся, немного повисел, сделал несколько выходов силой, а затем — четыре раза крутанул «солнышко».

— Ничё себе! Гимнаст! — уважительно сказал кто-то.

— Чует моё сердце, — ответил подошедший к друзьям Рыжов, — Скоро и мы гимнастами будем…

— Посмотрим, может чё у капитана и получится, не тока же ему гвозди гнуть, да гимнастикой баловаться…

***

Совместная работа сплотила и постепенно лёд, возникший между новым командиром и бойцами, начал таять. На обед ротный повёл подразделение сам, оставив нескольких человек для охраны имущества. Шли строем и даже в ногу. В столовую заходили по одному, очень шустро, чем немало удивили всех остальных бойцов и командиров части, добиравшихся на обед группками и по одному.

В столовой было грязно, накурено, запах чего-то кислого и подтухшего перебивал всё. Комроты проконтролировал, чтобы все его бойцы расселись за по местам и сам пристроился за одним из столов. Раздатчики пищи юрко орудовали черпаками, разливая по мискам бурду, отдалённо похожую на суп. Заглянув в поставленную перед ним миску, ротный увидел жижу, в которой одиноко плавал кусок листа капусты и пара кусочков почерневшего картофеля. Логинов достал из полевой сумки завёрнутую в чистую тряпицу ложку, и принялся хлебать суп, нисколько не смущаясь от бросаемых на него взглядов. Покончив с первым блюдом, капитан подал чистую миску для того, чтобы раздатчики положили второе. Неизвестный повар «расстарался» — слипшаяся, пересоленная каша была одновременно и недоваренная, и подгоревшая. Мяса не было ни в одном из блюд. Тем не менее, справился ротный и с кашей.