Жаркая осень в Акадии - Харников Александр Петрович

Я вскрыл пакет, погрузился в чтение, и настроение мое резко испортилось. Оказалось, что слухи о подкреплении обросли подробностями, и все источники Пишона сообщают примерно следующее. В Луисбург пришли более десятка кораблей с новоназначенным губернатором – неким де Риго – это меня, если честно, не слишком заинтересовало. Но прибыл этот де Риго с двумя или тремя полками из французской метрополии. Если все обстоит именно так, то это в корне меняет дело. Пишон добавил, впрочем, что нужно эту информацию перепроверить – вполне возможно, что на самом деле новоприбывших намного меньше – или же те, кто рассказал ему об этом, наоборот, преуменьшили эту цифру. Так что моему агенту следовало направиться на Королевский остров, чтобы получить более точные данные.

Я взял бумагу, обмакнул перо в чернильницу и написал, что эта информация для меня очень важна, и чтобы он ее перепроверил, а также узнал как можно больше о планах французского командования. Когда Джефферсон вошел, я передал ему запечатанный конверт:

– Мистер Джефферсон, вот мой ответ. Насколько я понял, деньги за его доставку вам даст Пишон?

– По крайней мере, он мне это обещал. Ваша честь, не мог бы я заночевать в вашем форте? А то уже поздно, а завтра рано утром мне отправляться в путь.

– Подождите, – и я вывел на новом листе бумаги распоряжение, чтобы мистера Джефферсона накормили и дали ему койку в одном из зданий, где расквартированы офицеры, – там, насколько мне было известно, некомплект и найдутся свободные места. Еще я добавил, чтобы никто не чинил ему никаких препятствий во время его пребывания в форте, а также во время странствий по Новой Шотландии.

Я посыпал листок песком, подождал, пока он высохнет, вручил его Джефферсону и бросил:

– Лейтенант Мак-Мэртри отведет вас в казарму.

И отвернулся – у меня были и другие дела.

12 ноября 1755 года. Квебек

Кузьма Новиков, он же Ононтио, кузнец и представитель русских в Новой Франции

Никогда я ничего не боялся. Ни когда на медведя ходил с рогатиной, ни когда в шторм попал на корабле шведском, и мне уже казалось, что небо поменялось местами с водой, и что не видать нам больше света белого. Даже когда подстрелили меня те англичане проклятые, я не боялся умереть. Лишь жалел я о том, что не доживу до внуков, да не увижу родную сторонку.

А вот сегодня, когда решился я пойти к майору Габену и попросить руки сестры его супруги, мне стало страшновато. Хотя майор и хороший человек, но он запросто мог отказать мне. Мол, своячина[103] его дворянка, и негоже ей за человека из подлого рода замуж выходить. Хотя, если разобраться, то я давно уже не крепостной императрицы нашей, Елизаветы Петровны. С того момента, как я стал морским служителем, я уже человек вольный. Полковник наш Хасханов обещал мне, что выхлопочет для меня у французов патент на чин офицерский. Сие будет означать, что по Табели о рангах в России я буду уже личным дворянином. Так что для Кристины не зазорно будет иметь в мужьях такого человека, как я.

Другое дело, что староват я для нее. Хотя, как сказать. Врач отряда подлечил меня хорошо, и сила ко мне вернулась прежняя. Захаживал я на кузню здешнюю, попробовал молотом помахать. Получилось неплохо. Ну, да и насчет основного, пожалуй, я тоже не оплошаю. Так что и детушки у нас будут с Кристиной, и жить она будет со мной счастливо и в достатке.

Вот только с верой у нас с ней немного не то. Хотя, как рассказал мне мой новый знакомый герр Крамер, разрешается у нас мужьям и женам иметь разные веры, лишь бы дети у них были православные. Я не буду спорить насчет этого, надо будет – обвенчаюсь здесь с Кристиной по папёжному обряду, а приедем с ней домой – там и по православному можно обвенчаться. А может, и не надо – Господь милостив, простит нас, если что.

Посоветовался я и с Василисой насчет своих намерений. Она вроде не против. С Кристиной дочка моя подружилась, разговор о том, что я хочу предложить ей выйти за меня, у Василисы был. Кристина, конечно, смущается, но вроде бы готова стать моей женой. По нраву я ей. Ну а там, как Бог даст. Сколько отмерит он нам годков совместной жизни, столько и проживем. Все в руце Господа нашего Иисуса Христа.

В общем, сегодня с утра оделся я понарядней, волосы и бороду расчесал. А Василиса побрызгала на меня водой душистой. Потом вместе с ней отправился я в дом мсье Габена. Шел, а ноги у меня подгибались от волнения. Даже дочка это заметила и головой покачала осуждающе. Дескать, отец, возьми себя в руки, мужчина ты или нет?

Похоже, что мсье Жером уже кое о чем догадывался. Встретил он меня приветливо, о здоровье поспрашивал, винца предложил выпить.

Только я не стал тянуть кота за хвост и сразу ему о моем предложении сказал. Француз головой покачал, задумался. А потом велел слуге, чтобы он позвал своячину. Кристина, видимо, через дочь мою узнавшая, что я свататься пришел, была сама не своя. Бедняжка, бледная вся, глаза на меня не поднимает, голосок у нее дрожит. Но когда мсье Жером ей сказал, что, вот, мол, мсье Козимо – так он меня на итальянский манер стал называть – просит ее руки, Кристина вспыхнула, как маков цвет, и сказала свояку, что согласна стать моей женой. У меня будто камень с сердца упал. Знал я, что не должна она была мне отказать, но кто этих женщин поймет? Сегодня у них одно, а завтра – другое…

Майор вздохнул, улыбнулся, подвел ко мне Кристину и вложил ее руку в мою.

– Знаю, что вы, мсье Козимо, человек хороший и честный, и сестра жены моей будет с вами счастлива. Знаю я и то, что в России у вас есть могущественные и знатные покровители. Да здесь, в Квебеке, вы не последний человек среди русских, которые помогают нас вернуть то, что от нас отобрали эти наглые британцы. Надеюсь, что вы всегда будете на стороне нас, французов, и никогда не обманете наше доверие. Я рад, что вы скоро станете членом нашей дружной семьи. Ваших детей мы тоже будем считать нашими родными. О месте и времени вашей свадьбы мы еще поговорим. Мне только хотелось бы знать, останетесь ли вы, мсье Козимо, здесь, в Новом Свете, или отправитесь в Россию. Хочу вас сразу предупредить – времена сейчас неспокойные, и поездка может быть очень опасной. Для таких скверных людей, как англичане, ничто не свято. Так что вам следует хорошенько подумать, прежде чем решить – ехать вам в Россию или нет… С другой стороны, как я понял, надо будет кому-то добраться до двора императрицы Российской Елизаветы Петровны, чтобы сообщить ей и ее приближенным о том, что происходит здесь, на краю света. И вам, мсье Козимо, будет это легче сделать, учитывая ваши прежние знакомства. К сожалению, что у вас, что у нас, при дворе короля Людовика XV – да хранит его Господь – очень трудно чего-либо добиться без влиятельных покровителей и знакомств.

– Спасибо, мсье Жером, – ответил я. – Спасибо за согласие на мой брак с сестрой жены вашей, спасибо за все добрые слова, сказанные вами обо мне. Обещаю, что я всегда буду любить Кристину, и сделаю все, чтобы она была счастлива. Что же касается моей поездки в Россию… Тут вы правы – добираться туда будет непросто. Но если в Европе начнется война, то путь в Россию скоро станет совсем опасным. Потому нам следует ехать туда в самое ближайшее время. Полковник Хасханов тоже считает, что медлить нельзя. Он и сам готов отправиться в путь, но пока ему нельзя оставить своих друзей-индейцев, а также тех, кто доверился ему и готов с оружием в руках защищать земли по праву считающиеся французскими. Так что ехать придется мне. Не знаю, стоит ли брать с собой Кристину, ведь ей в дороге будут угрожать опасности. Но пусть она сама решит, ехать со мной или нет. К тому же мы так пока и не решили, каким именно путем нам лучше добираться до Петербурга.

– Не будем заглядывать так далеко в будущее, – сказал мсье Габен. – Все в нашей жизни может измениться. Пока же оповестим всех наших друзей о помолвке и будем готовиться к свадьбе. А все наши дела, не относящиеся к этому благому делу, оставим на потом…