Помощник ездового (СИ) - Башибузук Александр
— Оставить? Совсем сдурел? — Алексей взял Костю за руку. — Даже думать не моги. Все будет хорошо. Мы тут по-быстрому сгоняем, Мухаммеда на шашки возьмем и сразу назад. А пока при тебе кто-нибудь из нас, да девки останутся. Смотри, как тебя обихаживают, видать запали. Все! И не бухти. Мы с тобой еще повоюем. Держись, братка.
Поговорив с Костей, Алексей собрал личный состав и подробно обрисовал ситуацию, после чего сказал:
— В общем, есть два способа. Первый — стать в засаду и подождать бека на месте встречи — это проще и надежней, но места мы еще не видели. Может такое статься, что засаду негде ставить. Второй способ — встретиться с ним под видом его же людей. Встреча ночью, морды наши сразу не распознают, с ним всего с десяток охранников, но тут всякое может случиться. В любом разе, Мохаммеда мы должны взять. Каким именно способом будем брать, пока не знаю. Подсказывайте, одна голова хорошо, а десять лучше. Никого неволить тоже не собираюсь, решайте сами, кто пойдет, а кто с Костей и с девчонками останется.
Никто из ребят не отказался, парни почувствовали вкус побед и, особенно, прелести особого положения, которое эти победы принесли, поэтому рвались в бой. Правда, чуть не передрались, когда начали решать, кто останется. Пришлось Лексе сказать свое слово и волевым решением оставить с Костей Модеста. Тем более, что парня непонятно с какого ляду пробил неслабый дрыщь, то бишь, расстройство желудка. А брать бека решили комбинированным способом.
Редко бывает, когда на войне совпадают все условия для выполнения задачи. Лекса даже боялся такого, потому что справедливо считал — во всем и всегда есть подвох. Но сейчас все реально совпало. Нашлось и прекрасное место для двух пулеметчиков, подходы к старой башне прекрасно просматривались, а ночь выдалась на загляденье — луна все освещала не хуже солнца. Басмаческих соглядатаев тоже не обнаружили.
Никита и Федот с пулеметами выдвинулись по своим позициям в сумерках, а Алексей с остальными, переодевшись в басмачей, прибыли на место позже и устроились у костерка. Жень и Серега, как самые миниатюрные, изображали собой невест для Мухаммед-бека.
Лешка сильно нервничал: задумка откровенно попахивала дурной авантюрой, да и зависела от большого количества переменных, но больше всего его бесила жутко вонючая папаха. И чертов китаец, слишком вжившийся в роль азиатской красавицы.
— Эй, командила, хосесь класивый ласковый сена? — Жень хихикнул, прижался к Лешке и горячо зашептал. — Моя твоя любить, твоя мне подалки далить…
— Дам по морде, обезьян. Закрой пасть… — Лекса понимал, что басмачи их сейчас не видят и не слышат, но, все равно, сильно нервничал.
— Фи, твоя нехолосый мусина… — всерьез обиделся китаец. — Найду другого мусина, ласковая…
— Рот закрой идиот! — прошипел Лешка и уже совсем собрался двинуть Женя в бок, как вдруг, совершенно неожиданно, со скал заработали пулеметы — яркие трассеры скрестились на дороге, в сотне метров от башни.
Донеслось бешеное ржание лошадей, и вопли людей, а потом все сразу резко затихло.
— Твою же кобылу! — Лешка выхватил из-под халата пистолет и рванул на крики. А когда добежал — не поверил своим глазам. На первый взгляд, на дороге валялись только трупы: людей и лошадей — пулеметы не оставили никому шансов.
Но уже через минуту, из-под мертвого белоснежного жеребца вытащили дородного и мордатого мужика в дорогом чапане и с саблей в инкрустированных серебром ножнах.
Вытащили живого, только раненого в бедро и в левую руку. Басмач таращил на красноармейцев перепуганные глаза и крупно дрожал всем телом. Бердыев коротко переговорил с ним и сообщил:
— Он. Мухаммед-бек. Просит не убивать, говорит, что будет служить новой власти.
Алексей опять не поверил своей удаче, даже тайком ущипнул себя, но Мухаммед-бек никуда не исчез.
Если не считать того, что Костяна цапнул скорпион, это операция, пожалуй, оказалась самая счастливая и удачная. За обе жизни.
Когда пулеметчики спустились со скал, Лешка поинтересовался у них: почему начали так рано стрелять?
— Показалось, что они засомневались, — пожал плечами Никита. — Бородатые замялись, вроде даже собрались повернуть назад. Поэтому и начал.
— А я потому, что он начал, — поддакнул Федот. — Что-то не так, командир? Неправильно?
— Все так, все так… — Алексей хотел обнять ребят, но передумал, решив, что это непедагогично.
Глава 20
Глава 20
— Далека дорога твоя, далека, дика и пустынна, эта даль и глушь, не для слабых душ… тьфу ты… — Лекса прогнал навязчивую песенку из головы и огляделся.
Все как всегда, вокруг до боли знакомая окружающая действительность. Черные пятнышки стервятников в ультрамариновом небе, впереди, справа и сзади мерцают в прозрачной дымке горные отроги, слева череда пологих холмов. Ветерок колышет выжженную беспощадным солнцем рыжую сухую траву. Несмотря на начало зимы днем еще жарко, пахнет горячей пылью, цветами и сеном.
Из-за Кости пришлось задержаться в пещере еще на один день, но сейчас он уже вполне уверенно держался в седле, а на лицо даже вернулся румянец. Рядом с ним, словно почетный эскорт, ехали на трофейных лошадках Зухра, Зульфия и Замира. Девчонки не отходили от Костяна ни на шаг, предупреждали каждое его желание. Считали своим спасителем и своим хозяином, как объяснил Бердыев.
Сам туркмен вместе с Серегой охраняли Мухаммед-бека, которого пересадили на старую клячу Расула, а пацаненку Лешка подарил нового молодого коня, от чего мальчишка моментально забыл все обиды. Бек уже немного отошел от первого испуга, корчил надменные рожи, даже пытался дерзить, видимо, будучи абсолютно уверен, что новая власть охотно возьмет к себе на службу такого храброго и мудрого вождя.
Жень, Модя и Федотка весело зубоскалили на ходу, остальных Лешка разогнал в дозоры — места начались обжитые, но пренебрегать безопасностью чревато бедой, даже если ты сидишь в домашнем сортире — это Лекса накрепко уяснил еще в прошлой жизни.
С отрядом еще вели десять басмаческих лошадей, навьюченных трофеями. Добычи взяли изрядно: оружие, боеприпасы, снаряжение, провизия и фураж. Что характерно, оружие исключительно английское, новенькие, только с арсеналов, британские кавалерийские карабины «Ли-Энфилд № 3» и револьверы «Уэбли» разных моделей. У басмачей даже сабли были британские и отличные ботинки с крагами.
А у самого бека Лекса экспроприировал офицерский дорожный несессер и маленький револьверчик — «Уэбли № 2 Bulldog» с накладками на рукоятке из слоновой кости. Несессер для себя, а револьверчик для Гули. Личный состав не возражал, благо Лешка разрешил им и для себя набрать полезного добра.
Все это прямо намекало, что британская корона беззастенчиво сует нос в Туркестан, но Алексей не стал особо углубляться в тему: для себя и для доклада подробно допросил бека, на этом и ограничился.
«Инициатива имеет инициатора, — флегматично думал Алексей. — Это закон для всех и всего. Прикажут взять английских резидентов — возьмем, а для тщательного расследования есть соответствующие органы. Пусть они ломают головы. А наше дело доложить и забыть…»
Неожиданно до Алексея донесся надменный голос Мухаммед-бека, разразившегося долгой гневной тирадой.
— Что он говорит? — быстро спросил у Бердыева Серега. — Ну, я же не понимаю по-вашему. Переводи!
— Он говорит… — голос туркмена звенел от злости. — Этот жирный шакал говорит, что всем нужны пастухи, которые умеют пасти таких баранов как мы. Понимаешь, мы для него бараны! А он очень хорошо умеет пасти людей-баранов. Пастухи нужны всем, падишаху или Ленину, неважно кому, но нужны всем. И очень скоро мы опять будем почтительно целовать ему сапоги. Будь уверен, новая власть обязательно его оценит.
— Вот же сука! — взревел Серега. — Все они одним миром мазаны, кровавые богатеи! Зарублю, суку!!!
Лешка недовольно поморщился, тронул поводья, подъехал к беку и сухо бросил:
