Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь - Виктор Крыс
— Хахха-ха-ха-а! — разнесся по базару смех Агрея.
Исау дрожала. Нет помощи от стихии на палящем солнце, нет оружия, а позади тебя хохочет монстр, которого не берет сталь, а ты маленькая, хрупкая, но биться будешь до конца. Я этого не видел, но я чувствовал её эмоции и не желал, чтобы она кинулась на монстра с голыми кулаками, не тот размер.
В мои легкие со свистом заходил воздух.
— Исау! Ножи! — мой крик содрогнул пространство и заглушил толпу,
Исау вздрогнула и выронила рукояти мечей. Те не успели даже упасть на землю, как её маленькие белые пальчики уже впились мертвой хваткой в черные, обожжённые рукояти моих ножей. И девочка изменилась, больше нет той испуганной обреченной, у неё появился шанс, она хочет убить монстра. Теперь она маленький, но жутко злой хищник. Монстр Агрей страшен, неуязвим, но она будет пытаться, вновь и вновь.
— Он Ферус де-Металли, — тихо проговорил Иньху. Когда Агрей повернулся к Исау все увидели, что лицо воина состоит из желтого, блестящего на солнце металла. Иньху же сжал кулаки и прокричал: — Давай, девочка моя, прикончи железного ублюдка!
Исау кинулась на встречу Агрея прямо на копье, и вот волнистое навершие копья встретилось с черной, как воронье крыло, сталью моего обновленного ножа, и…
Копью пришел конец. Это же мои ножи, лезвие шло словно по маслу, не щадя ни металл, ни древко, но вот обновленная сталь коснулась пальцев Агрея и сыпанули искры. А Исау уже наносила вторым ножом удар по брюху и, проскочив между ног гиганта, атаковала его со спины, но как итог высекала лишь искры. А гигант преображался, каждый удар Исау словно окрашивал его кожу и он становился словно статуя, вылитая из бронзы, которой мои ножи не могли нанести никакого урона.
— Ширако! Де-Ферус! Они выставили Феруса де-Металли против моей дочери! Вырежу, ВЫРЕЖУ! — бесился мастер, а затем взглянул на меня. — Он же вылитый ты, ори, Рык! Ори! Болевые точки! Как я тебя в яме! Ори, меня она не услышит!
— Уф-ф-ф, — Вдохнул я побольше воздуха, а Агау заткнула ладошками уши и открыла рот.
— ТОЧКИ, БОЛЕВЫЕ! СУСТАВЫ, ВАЛИ ЕГО! На землю!
Я кричал как никогда раньше, а в углу арены, тяжело дыша и оскалившись, стояла девушка в черном, а будто полностью вылитый из бронзы гигант был неостановим.
— Поняла, — прошептала Агау, а Исау вновь бесстрашно пошла в бой.
Она закружилась вокруг гиганта, нанося удары точно в цель, но и она была уязвима. Ее коса волос была схвачена, но блеск металла одного из моих ножей и вот метровая коса Исау осталась в руке гиганта. Он пытался поймать верткую пчелу, что оказалась осой и все жалила и жалила, а черная коса, гордость любой девушки и услада для глаз мужчин, валялась в пыли, затоптанная и грязная.
Исау смогла найти первую точку на колене монаха, и тот упал в пыль после целой минуты кружения и сотни опасных ударов. Попади в Исау хоть один удар и она бы умерла. Агрей бил в полную силу, но не мог попасть в верткую, гибкую девушку, но проблема осталась и у Исау, монах был неуязвим. Когда, наконец, левая рука гиганта отказала, девушка пыталась отрубить ухо Агрею, но не получилось, лишить глаз великана также не удалось. А девушка тем временем задыхалась, силы её были на исходе, она все же живая в отличие от неутомимого Агрея, который даже в полупарализованном состоянии был опасен и начал даже восстанавливать себя.
Гигант вправил левую руку, но тут же лишился правой, и вновь оказался в беспомощном состоянии. И тогда Исау подняла с пыли косу, которая обняла шею гиганта, и девушка начала скручивать петлю и душить гиганта, что пытался освободиться, но не смог. Еще пять минут борьбы за жизнь и гигант внезапно расслабился и упал на землю, не двигаясь, его сердце билось, но мозг перешел в стадию сна. Огромная металлическая статуя лежала на песке без критических для него повреждений, не человек, танк, любой бы умер на его месте, но только не Агрей. А Исау, не видя ничего перед собой, шла в нашу сторону, она добила свой резерв и теперь направлялась к выходу с арены, даже не понимая, что она делает.
Иньху кинулся к арене, но его остановил крик Агау.
— Пап! Чемпион сам должен сойти с арены! — прокричала кроха на моем плече одну из местных традиций.
И Мастер словно в стену врезался, смотря как его дочь из последних сил идет, шатаясь, к нему, прижимая к груди мои ножи.
— Я победила, — проговорила Исау, наконец переступив границу арены, и рухнула на землю потеряв сознание.
Толпа вокруг хранила тишину еще около секунды, а затем воздух взорвался от тысячи криков.
— Невозможно!
— Как же так⁈
— Мои деньги-и!
— Эта сука… —
— Хваленый мастер говно!
— Дайте ему имя: подстилка бабы!
— Каблук бронзовый.
— Шпилька!
Кто-то радовался победе девчонки в неравном бою, а кто-то желал ей смерти, как и в любом из миров хаос эмоций накрыл базар. А я готовил кулаки, если что я готов охладить головы нескольких сотен бойцов. А нечего обижать маленьких! Злых хищниц.
Конец главы.
Глава 12
В выделенной мне комнате в поместье Иньху было спокойно. Уже вечерело, а на ветвях деревьев пели свои песни на ночь птенцам птицы. И в этот момент, отрываясь от очередной книги, я удивился тому, как быстро летит время.
Время текло стремительно, казалось, еще минуту назад я поднял с земли победительницу, что должна была проиграть, но мертвой хваткой сжимала мои ножи. Позже я вместе с Иньху отвел Исау к кузнецу, который послал её в задницу, так как она сказала выковать ей такие же клинки как мои ножи, но с парой доработок под её вкус. Бедный бородач чуть не лишился жизни, и нет, не из-за оскорблений, которые он произнес, а из-за того, что сказала Исау. Кузнец еле сдерживался, чтобы не напасть на девушку, измученную боем, с молотом наперевес.
Кузнеца трясло, он то серел, то бледнел, и даже на одно мгновение позеленел, а затем выдал такие ругательства, что весь базар застыл, слушая прекрасно построенную речь из неизвестных им слов, но интуитивно понятными словами для любого, кто хотя бы раз бился ногой об угол, ронял камень или поскальзывался. Даже сейчас, спустя три дня, я жмурился от удовольствия, вспоминая ту птичью трель из незнакомых слов. Нужно будет обязательно еще раз прийти в кузню к Арахматуму
