СССР-2012 Здравствуй, юность в сапогах! - Алексей Викторович Широков
— Так, посмотрим, что хранят у себя молодые кооператоры, — наверно, ещё бы чуть-чуть и замполита порвало бы от восторга. — Так, это что?
— Жидкое мыло, производства Германской Демократической Республики. — я с самого начала подозревал о возможности подставы поэтому пользовался только тем, что произведено у нас в или в странах Варшавского договора, только, как показала практика, майора это не останавливало. — Пена для бритья, произведена там же.
— Красиво жить не запретишь, — казалось, вот сейчас Калныныш должен был прицепиться, но нет, он лишь небрежно бросил баллоны на кровать и перевернул тумбочку. — А это что такое?!!
К задней стенке изолентой был прикреплён журнал. Иностранный, точнее американский, это я понял сразу по гологрудой красавице, маняще изогнувшейся на обложке и знакомому каждому в моём прошлом мире кролику. Как и то, что чуйка была права, у меня действительно большие проблемы. Доказывать, что ты не верблюд всегда непросто, особенно когда тебя не хотят слушать, ведь забугорный порно журнал в казарме это не просто залёт. Это происшествие гигантского масштаба и кто-то за него должен ответить. А я идеально попадал на роль козла отпущения.
Глава 17
Глава 17
— Это не просто происшествие, это идеологическая диверсия!!! — разорялся Калныныш перед командиром части. — Вы только посмотрите на это!!! Чтиво для капиталистических извращенцев, превративших женщину в товар!!!
— Прошу прощения, но «Плейбой» не для извращенцев. — и как всегда мой язык оказался быстрее мозга. — Это ведь даже не «Хастлер» или «Пентхаус», и уж тем более не «Драм». Вот там жесть, это да, а тут чисто пластиковые сиськи, ничего интересного.
— Вот видите!!! — на замполита моё заявление подействовал почище скипидара под хвостом. — Он даже не раскаивается!!! Приволок в казарму эту мерзость и считает, что в этом нет ничего такого!!!
— Никак нет!!! — на этот раз я строго придерживался устава. — Разрешите доложить! Я категорически отрицаю, что приносил что-то подобное в часть! А мои предыдущие слова являются лишь информационной справкой о содержании данных журналов для взрослых.
— Молчать!!! — что я просто издеваюсь первым сообразил Бурденко, ударом кулака чуть не разваливший надвое свой стол из морёного дуба. — Юморист хренов!!! На губу захотел? Так я это быстро устрою!!! Отвечай, твой журнал?!!
— Никак нет!!! — а вот сейчас желание ёрничать у меня забилось так глубоко, что даже стало немного неудобно. — Впервые его вижу!!!
— Он сам к тебе в тумбочку запрыгнул, — ядовито ощерился Улдис Теодорович. — Да что с ним разговаривать! Надо гнать в шею из комсомола…
— Ты ещё трибунал предложи! — осадил разошедшегося комсорга Бурденко, поморщившись. — Сам то понимаешь, что случиться если мы этому делу ход дадим⁈ Проверку хочешь из главка? Так тебя первого снимут за то, что допустил подобное!!!
— Но мы не можем оставить данное происшествие без внимания, — поняв, что реально переборщил Калныныш тут же сдал назад. — Если сегодня Калинину это сойдёт с рук, завтра у нас каждый начнёт творить что хочет и тогда мы точно погон лишимся!
— Никто с Калинина вины не снимает, если она, конечно, есть. — снова нахмурился полковник. — И накажем его по всей строгости. Но для этого нужно иметь железные доказательства, а не случайно найденный журнал, пусть даже с голыми бабами!
— Что ж, я вас понял. — майор вытянулся во фрунт и отдал честь. — Разрешите идти⁈
— Идите! — Бурденко дождался, когда за латышом закроется дверь и вздохнул. — Вот ведь мудак. Да садитесь, не стойте над душой. А ты, Семён, совсем страх потерял⁈ Куда рот разеваешь?!!
— Виноват! — я снова подскочил на ноги.
— Да сиди уже! — полковник досадливо махнул рукой. — Дед говорил, что ты умный, взрослый мужик, а у тебя детство в заднице играет. Ты думаешь, Калныныш утрётся⁈ Да хрен там!!! Не для того он всё это затевал!
— Я это прекрасно понимаю, — возразить мне было нечего. — но смолчать не смог. Слишком уж самодовольно выглядел этот… товарищ майор.
— Вот! — кивнул полковник, — начинаешь понимать службу. Какой бы он ни был, он офицер! А ты — рядовой!
— Это не значит, что я буду молчать. — я набычился, глядя исподлобья на командира части. — Ну не моё это, вся субординация и прочее. Ты начальник, я дурак, вот это вот всё! Не моё. Я и так уже держусь как боженька, но с такими заходами точно сорвусь и в морду ему дам.
— И уедешь в дисбат. — довольно точно описал моё будущее капитан Пронин. — Ты как не поймёшь, твоё дело молчать. Любые вопросы должно решать твой непосредственный командир, то бишь я. А ты мало того, что лезешь туда, куда собака хрен не пихает, так ещё никого из нас в хер не ставишь! Моя бы воля, ты бы из нарядов не вылезал, пока службу не прочувствовал…
— С чего вдруг? Вас и товарища полковника я весьма уважаю. Как и остальных инструкторов. И на рожон никогда не лез, разве со мной были проблемы? — я понимал, что накосячил. Опять. Но уж это было перебором. — Но вот этого… товарища майора, мне уважать не за что!
— А ну молчать!!! — хлопнул ладонью по столу полковник. — Чего разошлись?!! А ты, Семён, никшни!!! Человека не уважаешь, уважай форму и звание!!! Но ты тоже Роман Матвеич не борщи. Нареканий по службе у рядового Калинина нет, наоборот, Кулешов на него нахвалиться не может. Говорит редкий талант. Песни опять же какие достал, Григорий Кузьмич в чистом восторге остался. Грозился себе забрать, для придворной части, но хрен я чего отдам! Вот с замполитом тут да, перебор. Вот за это пяток нарядов ему влепить можно, чтобы знал, когда рот открывать не стоит. Но сейчас надо решать, что делать. Улдис не отцепится. Знаю я его породу. И надавить
