Маяк надежды - Маркус Кас
— Картошка! — воскликнула девушка, судя по форменной одежде, прислуга знатного дома, и тут же покраснела от своей дерзости, но добавила: — Пирожное «картошка», господин, лучше не бывает!
— Эклеры просто восторг, особенно вот те, что орехово-карамельные…
— Флорентийское печенье с миндалем!
— Нет, фисташковое!
— Трюфельное, ну что вы, право!
Что выбрать из ассортимента, я раздумывал недолго:
— Беру все.
— И торт «красный бархат» с голубикой! — чуть ли не хором заявила очередь.
В таком единодушии сомневаться не приходилось, так что я взял огромную коробку и этого десерта. И под одобрительные взгляды вышел на улицу.
Без такси с такой ношей было не обойтись, поэтому я вызвал автомобиль. Свой «Лесснер» я оставил дома, найти парковку в центре заняло бы больше времени, чем весь визит в академию.
Водитель помог мне аккуратно загрузить добычу на заднее сиденье и улыбнулся:
— Большой праздник, ваше сиятельство?
Я окинул взглядом пакеты и просто кивнул. Не признаваться же, что мы это съедим и без гостей. Вот уж семейство сладкоежек подобралось, это точно. А если учитывать тетушку… То, боюсь, нам этого не хватит.
Но Авдотья Павловна за ранним ужином удивила. От сладостей наотрез отказалась, решительно заявив:
— Это слишком вредно для фигуры.
Жадный взгляд, брошенный на угощения, ей при этом скрыть не удалось. Похоже, месье Венсан приобщил тетушку к какой-то диете. Видимо, желание влезть в нужное платье к императорскому балу, оказалось сильнее прочего.
Я уважительно отнесся к подобной жертве и попросил Прохора унести сладости. Всё равно вечером на кухне начнется паломничество. А то и сама тетушка выйдет в ночи на сладкий промысел.
Но за трапезой она принялась рассуждать о пользе паровых овощей без соли и каких-либо специй, с намеком глядя на Прохора. Тот делал вид, что ничего не замечает, но толку от этого было мало.
Погрустнели при этом все, включая её меланхоличного сына, от которого я вообще не наблюдал каких-либо эмоции за всё это время.
— Прости господи, — тихо сказал слуга, когда я позже зашел на кухню забрать несколько пирожных с собой. — Вот решит женщина худеть, так сразу все должны вместе с ней страдать. Ну вот что делать-то теперича? Как я ей эту брюкву на пару делать буду?
— Брокколи, — поправил я.
— Чё? — возмутился старик. — И где я её поймаю-то?
— Это капуста такая… Ах, — я махнул рукой и сжалился над ним: — Закажи из ресторана что-нибудь диетическое. Ну или лечебное, для желудочных болезней. А мы пока поститься будем.
— А это как?
— Есть втихаря от Авдотьи Павловны, — подытожил я.
В конце концов, до бала осталось совсем немного времени. А наслаждаться едой под печально-осуждающие взгляды не хотелось. Пища должна приносить исключительно удовольствие.
Да и если тетушка сорвется, ясно же, кто будет виновником. Не она.
Договорившись на этом, я отправился на ночную вахту. Медальон, выданный теневиком, я повесил на цепочку и прикрыл его мороком. Носить подобное в карманах так себе затея. Останешься без штанов и без связи сразу же.
План по спасению влюбленных был максимально простым.
Обратиться к императору через главу тайной канцелярии. Баталов мне задолжал, а скоро этот долг подрастет, когда я остановлю темного мага и сдам им на руки.
Причем серьезно так подрастет. А такие долги лучше долго не держать. Не самое приятное, когда тебе чем-то обязан правитель. Подтачивает нервы и может привести к тому, что проще от такого «благодетеля» избавиться, чем ожидать что же он запросит взамен.
Я не единожды видел такие случаи, так что пустыми надеждами себя не тешил.
Тут самое главное — подгадать нужный момент. И он пока ещё не наступил.
В согласии императора сомнений почти не было. Ну, кроме крайне плохого настроения его величества.
Что может быть благороднее и трогательнее, чем история любви старого графа и немолодой же графини? Император не устоит воспользоваться своим даром, чтобы помочь им.
А вот призрака предка Варягина я потом всё же прибью.
Уже когда я остановился в конце дороги, ведущей к мысу, услышал странные звуки. Обернулся и увидел, что пакет, куда я положил пирожные, шевелится. Затем бумага разорвалась и на свет появились три наглые пушистые мордочки, перепачканные кремом и шоколадом.
Котята каким-то образом забрались в машину и съели все сладости. Вот кого нужно оставлять на страже лишних калории возле запасов…
— Не стыдно вам? — строго спросил я волшебных созданий, с жалостью глядя на крошки от печенья.
Кутлу-кеди дружно выпустили в воздух маленькие струйки пламени. Я воспринял это как знак раскаяния и прихватил пушистых с собой.
Адмирал питомцам обрадовался, тут же скормив им дневной улов, не успел я возразить. Чертята смели полведра рыбы так быстро, словно их морили голодом несколько дней.
Хотя я точно знал, что большая часть привезенного мрамора уже испарилась в этих бездонных желудках. Решив, что нужно связаться с визирем и проконсультироваться по поводу нового аппетита питомцев, я тоже не отказался от угощения.
Но теперь следил за едой.
Граф Волков испек какой-то невероятный мясной пирог с уймой завитушек из теста. Мяса там было гораздо больше, чем теста, за что адмирал получил искренние комплименты.
Мы пили горячий чай возле распахнутого окна, котята уже вовсю скакали по собаке, которая валялась у наших ног и не обращала на озорников никакого внимания. С моря тянуло прохладой и далекой грозой.
На горизонте лениво сверкало, но стояла полная тишина и штиль.
— Александр Лукич, взглянете? — адмирал протянул мне тетрадь, вид у него был немного смущенный. — Тут наброски, по ресторану.
И мы ещё долго обсуждали его идеи и придумывали оригинальное меню. Прохор, пусть и издалека, помогал своими экспериментами. Лишь с одной крапивой нашлось немало интересных вариантов, помимо зеленых блинов.
* * *
Утром пришлось долго искать разбежавшихся котят. Нашлись они в хлеву, спящими под боком у козы, весьма удивленной такими «детьми». Но животное безропотно охраняло покой пушистых.
Забрав их и ещё одно ведро с рыбой, врученное адмиралом, я поспешил вернуться домой. Портной уже должен был вот-вот приехать.
У особняка я остановился уже с пустым ведром, вылизанным до блеска.
Кутлу-кеди тут же умчались, а меня перехватил Прохор, встречая у входной двери.
— Сработало, молодой господин! —
