Талисман цесаревича - Сергей Юрьевич Ежов
— Не откажу. Я очень рад познакомиться с Вами, только извините великодушно за мой вид и вообще за обстановку беспорядка.
— Я понимаю, Вы творческий человек, Вам это свойственно. — по-немецки отвечает Луиза, глядя на меня с каким-то непонятным восторгом.
Непонятливо хлопаю глазами в ответ: что такое происходит? Сбросив наваждение, начинаю суетиться:
— Наталья Алексеевна, Луиза Августа, уж коли вы пришли, могу вам сыграть арию, что я только что написал?
— Да-да! — хлопает в ладошки Луиза — Мы очень хотим!
— Тогда присаживайтесь.
Убираю со стульев на рояль вороха бумаг, помогаю сесть дамам, и обращаю внимание, что Луиза отчаянно краснеет при каждом не то что прикосновении, а даже при обращении к ней. Непонятно. А потом вдруг до меня доходит: я-то привык считать себя старым пердуном, а Луиза наоборот видит перед собой молодого, высокого, весьма симпатичного полковника в отлично сидящем мундире, украшенным орденом в виде голубого мальтийского креста с прусскими орлами. И занимается полковник самым, что ни на есть творческим делом: пишет музыку, которая уже обрела немалую популярность, как в России, так и в Европе.
* * *
Три часа спустя:
— Луиза, милая сестрица, я вижу, что после знакомства с Юрием ты сама не своя. Открой мне своё сердечко: ты увлеклась этим человеком?
— Ах, Вильгельмина! Я и сама не знаю, что со мной происходит! Когда я дома слушала чудесные мелодии Юрия, он представлялся мне обычным композитором, вроде тех, что вьются при дворе нашей матушки и во дворцах других владетелей. Да, музыка чудесная, но автор нисколько не симпатичен. Приехав в Россию, я узнала, что Юрий дворянин, офицер и отважный человек, убивший на дуэли своего обидчика. А сегодня я увидела перед собой прекрасного мужчину с бесконечно нежным взором.
— Юрий действительно необыкновенный человек. Кроме музыки он занимается тысячью вещей и во всех своих занятиях он достиг высокого совершенства. А ещё он необыкновенно удачлив, и щедро делится своей удачей с нами.
— Неужели? Ах, как бы мне хотелось познакомиться поближе с этим человеком!
— Нет ничего невозможного, моя милая сестрица! Но как же твой наречённый жених?
— Ты же знаешь, Вильгельмина, что я сговорена с этим мальчиком в силу политических соображений, и выполню свой долг, но…
— Я понимаю тебя, Луиза, и обещаю хорошо подумать над сим вопросом. Скажи, ты твёрдо хочешь выйти замуж за Юрия?
— Всем сердцем желаю этого!
* * *
Наталья Алексеевна прошлась по кабинету, выглянула в окно, полюбовалась на Неву, подошла к раскрытому книжному шкафу, провела пальчиком по корешкам. Постояла, подумала, закусив нижнюю губу. Привычка неправильная, и матушка ругала Вильгельмину за неё, но теперь Наталья сама взрослая, впрочем, с дурными привычками борется.
Павел работает с бумагами, мешать ему не нужно, и Наталья дождётся, когда он решит отдохнуть.
Заметив признаки утомления супруга, Наталья дёрнула за шнурок звонка, в дверях приняла у горничной поднос и ловко поставила на маленький столик у окна две чашки кофе и плетёную вазочку с печеньем. Павел очень ценил такие жесты любви и заботы.
— Что-то хотела рассказать, моя милая?
— Да. Вечо́р[42] мы с Луизой отправились навестить нашего общего друга, полковника Булгакова. Луиза с самого приезда стремилась познакомиться со столь даровитым композитором, а я, признаться, решила проверить, насколько старательно он выполняет своё обещание.
— Каковы же результаты знакомства и проверки? — улыбнулся Павел, отпивая кофе из чашки.
— Проверка прошла блестяще. Когда мы вошли, вся гостиная завалена бумагами: ноты, какие-то рукописи. Юрий нас даже не заметил. Поверишь ли, на наш стук он не оборачиваясь кричит, что, мол, ставьте тарелки на стол и уходите.
— Какие тарелки?
— Он пропустил и завтрак, и обед, ему еду носят прямо на рабочее место.
— И что было дальше?
— Увидел нас, собрался вскочить, а поясницу свело, он и разогнулся не сразу.
— Ха-ха-ха! Увлекающаяся натура!
— Это верно. К тому же всё выглядело необычайно мило. Юрий Сергеевич пишет оперу о былинном герое Садко, нам он показал две арии: арию варяжского гостя и арию веденецкого гостя.
— Тебе понравилось?
— Очень. Послушай то немногое, что я запомнила:
Город прекрасный, город счастливый,
Моря царица, Веденец славный!
Тихо порхает ветер прохладный,
Синее море, синее небо!
Над морем синим, царствуешь кротко,
Город прекрасный, Веденец славный!
Месяц сияет с неба ночного,
Синее море плещется тихо.
— пропела Наталья.
— Значит опера из былинных времён? Дельно! Мы с Юрием Сергеевичам обсуждали темы для сюжетов, и первоначально была мысль создать нечто из петровских времён или Смутного времени, но потом он пообещал подумать получше. Ну что же, задумка превосходная. Но ты сказала, что с тобой была Луиза, желавшая познакомиться с нашим талисманом?
— Да, Луиза была со мной. Ах, милый мой Павлуша, когда они посмотрели друг на друга, я вспомнила тот момент, когда увидела тебя.
— Что такого особенного приключилось на церемонии нашего официального знакомства?
— В том-то и дело, что я тебя увидела раньше. Ко мне ещё в Берлине приставили горничную, Арину Чернову, с которой я как-то очень быстро и хорошо поладила. Перед сном Арина мне рассказывала русские сказки.
— Какие русские сказки? Тогда ты не говорила по-русски.
— Ещё до отъезда я тайно начала учить русский язык, очень хотелось блеснуть успехами, и Арина мне в том помогала. Она рассказывала русские сказки но-немецки, а потом повторяла их по-русски. Выяснилось, что таким образом легче воспринимать сам строй языка.
— А при чём тут я?
— Как-то я пожаловалась, что не жду ничего хорошего от замужества, что о моём будущем муже ходят очень нехорошие слухи. Арина уверила, что слухи о тебе распускает твоя же матушка, а на самом деле ты самый добрый и умный юноша если не России, то всего русского императорского двора. Арина повела меня посмотреть на тебя. Ты сидел в беседке, и читал Шекспира, делая на полях пометки. К тебе подошли братья Орловы, заговорили отнюдь не уважительно, но ты отвечал им смело и достойно. Ты повёл себя словно рыцарь во вражеском плену[43]. Потом негодяи ушли, а ты снова взялся за Шекспира. Тогда я решила стать твоей самой верной опорой.
Глаза Павла увлажнились, он подошел к Наталье и обнял её за плечи:
— Благодарю тебя за твоё решение и за твою любовь.
— Это тебе спасибо.
— Однако, что там с Луизой? — вернувшись на место спросил Павел.
— Сестрица полюбила Юрия Сергеевича с первого взгляда, и он, как мне кажется, тоже. Во всяком случае равнодушным он не остался.
— И ты считаешь что…
— Да-да! Нам надо поженить мою сестру с Юрием.
— Она разве ни с кем не помолвлена?
— Помолвлена. К Луизе посватался великий герцог Карл Август Саксен-Веймар-Эйзенахский. Но ты же знаешь, что в Германии таких герцогов больше чем в России водовозов.
— Однако быстро ты, моя милая, стала патриотом России! — засмеялся Павел.
— С того момента, как приняла решение связать себя с тобой, а стало быть и с Россией.
— Я понял тебя. Этот брак был бы очень выгоден трону, но согласится ли на него Юрий?
— Об этом мы спросим у него спустя месяц-другой, а пока пусть их отношения развиваются естественным образом. Предлагаю разрешить Луизе помогать Юрию Сергеевичу в написании оперы. Ты позволишь?
— Да, это было бы изящным решением.
* * *
За завтраком, куда меня пригласил специально присланный камердинер, Наталья Алексеевна сообщила мне:
— Юрий Сергеевич, твоя работа продвигается вполне успешно, но я хотела, чтобы она ещё немного ускорилась. Тебе нужен помощник.
— Помощник? Вы желаете приставить ко мне музыканта или композитора?
— Ни то ни другое. Я разрешила своей сестре помочь Вам в вопросах, не требующих высокой квалификации. Ты согласен?
— Э-м-м-м
— Я тоже полагаю, что помощница тебе не повредит. — вступила в бой тяжелая артиллерия в виде Павла Петровича — Луиза знает нотную грамоту. Прекрасно владеет несколькими музыкальными инструментами. Она тебе не помешает совершенно точно.
Просьба императора равносильна приказу, и я, конечно же, соглашусь. Откровенно говоря, я вовсе не против Луизы в роли помощницы. Девушке восемнадцать лет, она красива, умна, прекрасно по нынешним временам образована, обладает абсолютным музыкальным слухом… Прелесть, а не помощница! Однако нельзя давать согласие, не узнав мнения самой помощницы:
— Уважаемая Луиза Августа, что же Вы сами
