Два раза по 70 (СИ) - Тюмень Ульяна

Мальчишки!

Я предложила Ксеньке все же обратить внимание не на Свифта, а на сказочный материал.

«Гулливер»  - острый политический памфлет, упростит, сделает забавную сказку, и что там получится?

Пожалуйста, «Сказка о царе Салтане»! Сколько там превращений, поле для иллюзий.

А замечательный «Конек-горбунок»?

Наши сказки – вообще сокровище.

Есть только одна очень существенная проблема – перевод поэтических строк. Никак не можем понять – а что слышат все здесь, в этом мире.

Как-то раз, очень давно,  мне попалась на глаза шутка питерских  студентов  института иностранных языков.  Лучших студентов попросили перевести стихотворение с русского языка на немецкий, перевод этот попросили перевести на английский, то, что получилось – перевести на французский и потом на русский. С первоначальным текстом не было ничего общего,  ни  по сюжету, ни по атмосфере, ни по образам!

Ксения

Объявили, что к нам  на факультет идет ректор!

Ну и хорошо, подумали мы с Варькой, а то был только на приемных экзаменах, смотрел, сколько магов поступает. А не магов и не было! Сами удивились.

У нас теперь есть на факультете свой  Главный целитель, когда-то он учился у Андриса в группе. Собственно, он и пришел с рекомендацией от магистра первой степени  Андриса. Так гордился и обещал нас познакомить с этой легендарной личностью. А когда узнал, что декан факультета родная супруга магистра,  был  очень расстроен.

Парня звать Грог, магистр Грог, мы с Варькой всегда волей-неволей улыбаемся, а он очень радуется нашей приветливости.

Варька  любит всякие таблички, открываю и смотрю, с каким магическим потенциалом мы набрали адептов. По кафедрам.

Выше всех потенциал – у оркестрантов, от двадцати до двадцати восьми магических условных единиц.

Далее идут вокалисты – от девятнадцати до двадцати пяти.

У хореографов – от девятнадцати до двадцати двух.

У театралов – от восемнадцати до двадцати.

Интересно, закономерность или случайность? Варька считает, что никакой случайности нет, все замотивировано. Резерв растет, пусть потихоньку, но все же, от востребованности магии. Следовательно, магией творцы пользовались именно в таком соотношении. Магистру Грогу поручено проверять эту тенденцию.

Ректор Роланд пришел со свитой. Со всеми деканами. Ректор  был у нас, а деканы, кроме техно-магов, были впервые.

Прошли по аудиториям, с ужасом посмотрели на черные высокие потолки в классах, где были  выгорожены сценические коробки.

С состраданием - на  стены столовых. Цвета стен адепты еще не выбрали, а мы и не торопим.

С удовольствием послушали, как распеваются адепты.

С еще большим удовольствием проверили, как работают артефакты на звукопоглощение, и как адептов не слышно за стенами аудиторий.

Зашли в свободный класс для читок,  и  расселись за очень длинным столом.

Ректор сказал:

- Магистры, у кого есть вопросы, замечания, пожелания? Кроме цветовой гаммы факультета.

- А почему кроме цветовой? Факультет не определился?

- Факультет не определился – кивнула Варька.

- А вот это место, с таким столом – оно для чего?

- Это место для разбора пьес, или других произведений, взятых в  работу. Это театральный класс.

- Ааа… Хорошо придумано. Нам бы для Совета деканов такой стол. А то мы кабинет  ректора мучаем.

- Я услышал – кивнул ректор,- еще есть что сказать?

- А вот большая такая аудитория, в ней нет адептов, а много таких палок без шкафов,  на некоторых висят костюмы. Почему адептов нет? Они тогда где?

- Это вешала в костюмерной, магистр.  Костюмерная  сделана немного на вырост. Будет больше костюмов, будет полностью заполнена. По сути, это все лишь склад.

- Аудитория с головами – это тоже склад?

- Это парикмахерский цех. Там проходят занятия. В частности, по гриму. Обратили внимания на столики с зеркалами? В процессе  урока адепт определяется, какая прическа поможет при создании образа.

- Они что, головы примеряют?!

- Нет, магистры, - ласково пропела Варя, - только волосяной покров! Или лысины.

Ректор кивал, еле сдерживаясь. Обидеть не хотелось, мало ли кто чего не знает. Он-то как раз щеголял лысым паричком  с чубом в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Если  были зрители из Совета магов. Сильные маги видели сквозь иллюзии, а мы не хотели смазанного восприятия спектакля.

Я расстроилась. Мы ставим спектакли шестнадцать лет, по два спектакля каждый учебный год. Всей Академией. Неужели не обращали внимания на костюмы, на лица, в конце концов?

- Ксень, - тронула меня за плечо Варя, - понимаешь, маги – они, как дети. Они так верят в предлагаемые обстоятельство, что не видят составные части. По сути, это идеальные зрители. И оценивай, как комплемент.

- Варь, но ведь странно. Они все задействованы в создании этих самых театральных чудес. Практически все. Они что, видят и не видят?

- Да. Просто  не соотносят. Есть работа, и они ее очень хорошо делают. Мы перед ними ставим задачу, они ее разбирают на составные части и понимают, как это сделать. Обучают студентов, и хорошо обучают. А потом они приходят  в Театр. И видят именно то, что бы мы  хотели. Все в совокупности, что они же сделали по частям. Потому что мы тоже неплохо делаем свою работу.  Вот и все. Удивительный мир. Наверное, мы будем удивлять друг друга бесконечно. И хорошо бы нам не потерять это чувство – умение удивляться. Что ты решила ставить?

- Все-таки «Дюймовочку» Андерсена.  «Сказку о царе Салтане» этим детям, нашим адептам,  рановато. Скинула тексты на кристаллы. Пока все будут читать, адепты и  преподаватели, я – в Питер. Занесешь кристалл ректору?  Все кристаллы у меня дома,  они подписаны. Санечка  передаст.

- Занесу.  А Андрюша когда к тебе? В воскресенье?

- Ага. Еще агентства обещали просмотр квартир, варианты есть.

- Да сами решайте. Пока рисковать не буду.

- Пожалуй, да. Если риск есть – не надо.

- Андрюша допускает риск.  Он даже сам не хочет надолго, без ночевок будет, хорошо?

3. Глава 2

⃰   ⃰   ⃰

Если вы не понимаете нормальную человеческую речь, то это еще не повод хватать меня и куда-то тащить! Я просто плюнул от негодования!

– Андрюша, смотри, он пытается что-то сказать! Наверное, это он агу сказал!  А посмотрим, не надо ли нам помыть одно местечко!

Эй, не трогайте там! Это место мне дорого! Да не крутите же меня!

– Андрюша, а ручки совсем как у тебя! И пальчики твои! Поменять местами – никто и не заметит.

Вот воображение! Видели монстра? Детское тело и две лопаты взамен рук. Можете приходить!

– Варяя, дай же мне подержать! А где тут наш малыш…

Нормально, он еще и не видит. Вот этими будильниками. Еще и рыжий. Это что у него на щеках? Кажется, он питекантроп. Я попал! Вот куда меня понесло, мог же подождать.

– Где тут же наша пеленочка…

Ну, еще бы, я и не удивлен. Понятно, что они без пеленок никуда. А что значит – наша? У них что, одна пеленка на двоих?

– Какой славный мальчик!

Радует, что хоть с половой принадлежностью не путаются. А мог бы и прикрыть. Если так хочется любоваться – иди вон к зеркалу и любуйся.

Неет, этот рыжий мне не союзник.

– А линия ног твоя. Ножки у нас будут красивые, ровненькие.

Да спасибо, хоть ноги при мне оставляют. А то экскаватор вообразили. Интересно, а что такое экскаватор? Не помню. А, помню. Ковш такой здоровый. Едет и загребает, едет и загребает.

– Смотрите, он спать хочет.

– Ксеничка, он такой легонький!

– Санечка, и ты такая же была…

Не понял, это сколько детей у них? Я же выбирал, что бы быть первым. Не-ет, она другая. Явно не от этой рыжей. Она ничего, да. Держи меня.

– Очень красивый. Особенный мальчик. И такая родовая память сильная.

Конечно, красивый. Венец творения.

– Спит. Пойдемте. Браслетик на нем.

Браслетик… это хорошо… пусть будет.