Хозяин Пустоши. Книга 2 - Денис Мист
— Плен был частью плана? — начала я с самого начала.
— Нет. Случайно у них оказалась. Уже почти уговорила Красавчика меня отпустить, а тут вы сами помогли и к себе привели.
— Расскажи, что должна была делать сначала, и какие получила инструкции два дня назад, — подтолкнул я.
Остальные пока просто слушали. Илья принес поднос с чаем и поставил рядом вазочку с печеньем. Не из города — Мария Степанова напекла. Но Володя и Артем с мест не двинулись. Все верно, они контролировали пути к бегству. Лена налила чай и принесла им чашки и печенье.
— И что ты делала под моими окнами? — добавил я, ткнув пальцем в небо. Ведь убегал в тот раз кто-то, а кому как не ей все любопытно.
— Все знаешь, — вздохнула Людмила. — У тебя под окнами смотрела, чем занимаешься. Пыталась — там высоковато. И это было первым заданием: внедриться и узнать о вас и деревне как можно больше. Что где находится, как охраняется. Как ты приручил огневолка и прочее.
— Что успела рассказать при встрече? И кто за тобой шел? — спросил Артем.
— Не знаю, кто шел, не разглядела в темноте, — недовольно сказала она, резко обернувшись к нему. — Все ждала, что расскажет вам, но он молчит почему-то. Рассказала о том, что ты, Саша, с эликсирами экспериментируешь, что монстров приручаешь. Про основные здания сказать не успела, спугнул нас этот парень. Напоследок Аня только сказала, чтобы ждала помощника. И все. Но ни кто он, ни имени не сказала.
— Кто такая Аня? — зацепился я.
— Подручная Иры Голицыной.
— Почему ты пошла на все это? — спросила Лена. — Согласилась на шрамирование, задание в глуши под Орлом. Ты же из столицы, что тебе провинциальный князь?
— Князь ничего. А вот его дочурка… — Губы Людмилы изогнулись в гримасе злобы и отвращения. — Наши семьи состоят в дальнем родстве и порой мы гостим друг у друга. Три года назад Ира жила у нас все лето. В то время моя мать совершила глупость и влезла в заговор против нашего графа. Сама вдруг захотела графиней стать. Но быстро одумалась и вышла из игры, а заговор провалился. Граф так и не узнал, что наша семья к нему вообще имела дело. Зато Ира узнала. В то лето она поспешно уехала и оставила записку, где сказала, что у нее есть доказательства и однажды она попросит услугу.
— И вот попросила, — закончил за нее я. — Почему на это пошла ты, а не твоя мать?
— Ее уже нельзя изгонять. А я предпоследний ребенок, ни в чем особо не участвую и большой цены на рынке невест не имею, — с горечью ответила Люда. — Уговор был: я помогаю уничтожить вашу деревню, а взамен с меня снимают шрам и отдают все доказательства против матери.
— Ты же понимаешь, что теперь ты точно не выполнишь задание? — спокойно спросил я. — У тебя два варианта: или на тот свет, или помочь нам заставить Голицыных передумать. Но при любом раскладе шрам с тебя не снимут — не в наших силах, мы тут все с такой красотой на руках.
Людмила задумалась. Я слышал, насколько отчаянно у нее бьется сейчас сердце, как сжимаются кулаки и бегают глаза в поисках решения проблемы. Лицо Ильи выражало жалость. Лена сидела задумчивая. Володя только кивнул, словно в подтверждение собственным мыслям. Артем смотрел на Людмилу со злой усмешкой, в которой читалась мысль «да, не повезло тебе». И никто из них не выглядел удивленным.
Что же это за мир такой, где родители спокойно приносят детей на алтарь своих амбиций и своей безопасности? Они спокойно избавляются от «лишних» и отправляют решать свои проблемы. Я сильно сомневался, что Людмила участвовала в деятельности матери, но теперь отдувается за нее. Да уж. Я думал, что борьба за место под солнцем в моем мире корпораций жестока. Нет, это была детская песочница в сравнении с бытом местной аристократии. Гуманизмом тут и не пахнет в том смысле, каком его понимают в моем мире. Благородство и следование букве договора тоже встречается редко. Мой местный отец попытался поиграть в благородство и вот, куда это привело весь род. Вот почему никто не возмущался моим методам нападения на караваны — видимо, я действовал еще мягко. Но я привык больше полагаться на мозги и прибегал к силе только если не было иного выхода. Что же, посмотрим, чьи методы окажутся более действенными.
А пока пульс Людмилы замедлился, плечи распрямились. Кажется, она приняла решение. Увы, пульс не скажет, какое именно. Я мог лишь отследить, если она соврет.
— Итак, ты предлагаешь мне… что? Вызвать Иру и убить или… я не очень понимаю, — сказала она.
— Я предлагаю тебе двойную игру, — ответил я спокойно. — Убивать Иру или ее отца не имеет смысла — семья, что придет на их место, так же будет считать нас костью в горле и стремиться уничтожить. Нет, я хочу добиться того, чтобы князь Голицын понял бессмысленность своих попыток и смирился с существованием Корсуни.
— Ты совсем не знаешь этого человека, — фыркнула Люда. — Павел Сергеевич не остановится. Он будет долбить вас, пока тут не останется ничего.
Я мрачно усмехнулся. Нет, он будет долбить, пока мы не станем сильнее. Пока затраты на борьбу с нами не перевесят выгоду от сотрудничества. Но вслух этого говорить не стал.
— Понимаю. Будущие его идеи пока оставим. Я прошу помочь отбиться сейчас.
— И что мне с этого? — Люда подалась вперед.
— Как минимум жизнь. Как максимум — жизнь здесь, если докажешь, что тебе можно доверять. Пойми: ты теперь одна из нас, — продолжил я, видя неверие и непринятие, возможно, надежду в ее глазах. — Миссию ты провалила, Ирина не сотрет твой шрам. Ты теперь изгой. Как все мы. Хочешь ты того или нет. Заслужила или нет. И если деревню уничтожат, тебя вместе с ней. Про Вадима Коновницына тебе рассказывали?
— Да, — хрипло сказала она и сжала голову руками. — Он хотел обменять возвращение в город на деревню, но Ира приказала убить его одним из первых.
