Вадбольский 5 - Юрий Никитин
Глава 6
Весенняя распутица достала, хотя моя личная дорога в столицу намного короче, но Горчаков жалуется, ждёт лета, я собрался, велел гвардейцам бдеть и бдить, враги везде, а мы в России, как сама Россия в Европе, раздал инструкции дронам, а сам отправился на автомобиле в Петербург.
По моим расчётам усилия буду затрачивать только на удержании иллюзии в узде, это фигня, однако провёл за рулем только час, как ощутил себя выжатым досуха, остановился, выпил воды и даже перекусил.
Оглядываться боялся, хотя вроде бы пока что картину идеально ровного полотна дороги держу в железной рукавице гипоталамуса, но из предосторожности опустил чуть ниже, всего на сантиметр-два от намёрзших глыб разбитой колеи, теперь хоть на сверхтяжёлом танке гони, иллюзия такая штука, какой ей велено быть, такая и получилась, плюс технологии бозонной вселенной… Ну, это меня уже занесло, люблю прихвастнуть даже перед собой, никаких технологий, от бозонной я получил лишь добавочную мощь к моим иллюзиям.
На дорогу затратил день и прихватил почти половину ночи, хотя в это время года ночь даже на юге втрое длиннее дня, а тут вообще завтракаешь ночью, обедаешь, если успеешь, днем, а ужин снова глубокой ночью.
Вернулся усталый, Сюзанна уже сладко спит, я направился было к спальне, но ощутил как живот прилипает к хребту, строительство дороги не прошло даром, мозг потребляет энергии больше, чем все остальное тело.
На кухне пусто, ничего, сам разберусь.
Утром Сюзанна вошла в столовую и ахнула: яркий свет люстр играет на гранях хрустальных графинов, на выпуклых боках фужеров, а сама посуда и столовые приборы сверкают, словно их только что перенесли со стола Небесного престола.
— Сегодня праздник? — спросила она.
Я отодвинул для неё стул, а когда она жеманно расправила платье и села, прямая и величественная, пояснил:
— Да, ваше сиятельство, праздник!
— Какой же?
— С нами Сюзанна Дроссельмейер!.. Разве это не лучшее, что есть в мире? А я наслаждаюсь, подумать только, этим щастем каждый день! Бесплатно. Скотина такая, так заработался, что принимаю это щасте, как должное.
Она повела в мою сторону глазами, крупными и чистыми, как вода горного ручья.
— Вадбольский, признавайтесь, где подвох?
— Никаких подвохов, — заверил я клятвенно. — Это моя неуклюжая и очень запоздалая попытка оправдаться за моё невнимание к вам, Сюзанна… Точнее, недостаточное внимание.
Она запротестовала:
— Где невнимание? Я живу в сказочной роскоши! В любой момент могу слушать музыку и смотреть танцы в вашем волшебном фонаре, что светит на всю комнату! Я так много узнала здесь в вашем имении, и всё благодаря вашей удивительной и такой невоинственной магии!
Дверь распахнулась, в столовую зашёл дворецкий, а за ним один за другим начали заходить слуги, в руках роскошные блюда, от одного взгляда на них Сюзанна взвизгнула обвиняюще:
— Вадбольский!.. Да вы лукулловец!
— Это я вас олукулливаю, — признался я. — Сам я, как швиня, всё ем, лишь бы работать мог. Но мне радостно смотреть, как вы хорошо лопаете. У здорового человека здоровый аппетит.
Она возразила с наигранным возмущением:
— Я не лопаю! Я кушаю очень аккуратно, и как птичка. Ну ладно, большая такая птичка.
Перед нею поставили тарелку с закусками перед подачей горячих блюд: лососевую икру в деревянной чашке, на большой тарелке солёную белугу с лимоном и круто сваренными яйцами, затем пошли жареные поросята, тетерева, фазаны…
Она слегка офигела, хотя в своём имении наверняка и не такое едала, но чтоб у Вадбольского, которого нищим бароном уже не назовешь, но и роскоши за ним точно не наблюдается…
— Откуда это всё?
— Сперва отведайте, — сказал я с таинственной улыбкой.
— Да уже вижу, — сказала она и подцепила на вилку ломтик мяса. — Мы всё это не скушаем и даже не слопаем!
— Слугам на радость, — сказал я. — Ну как?
Она закатила глаза в восторге.
— Что это?
— Кое-какие изменения в рецепте, — сообщил я.
Она охнула.
— Это вы придумали? Нам нужно немедленно открыть в Петербурге ресторан с такими блюдами! А рецепты хранить, как государеву тайну!
Я вздохнул, покачал головой.
— Это уж нет. Я вообще-то аскет по духу, хотя и не состою в их организации. Но если хотите, можно сделать от вашего лица. Я никакого отношения иметь не буду, разве что снабжу некоторыми секретиками как и что готовить, но всё остальное на вас!
Она на минуту задумалась, даже светло-голубые глазки потемнели от усиленного думанья, а женщины тоже могут ещё как думать, наконец проговорила с явной неохотой:
— Займёмся, но как-нибудь потом… Сейчас не до роскошной еды, война уже, а что дальше, вообще тьма египетская. Похоже, винтовки долго будут на первом месте…
Я промолчал, винтовки, насколько знаю, всегда были и останутся на первом, просто в каменном веке это были швыряльные камни, а в моё время это всё, чем можно как можно быстрее убить человека: пушки, бомбы, танки, дроны, ракеты, атомное оружие…
Как ни удивительно, но мы сами слопали почти половину того, что нам водрузили на стол. Правда, ещё и за счёт того, что пока не знают секрет воздушности блюд, а я его использовал вовсю, так что тот жареный кабан, которого почти целиком слопала Сюзанна, на самом деле крохотный молочный поросенок.
Особенно её поразили десерты, разнообразные, изысканные и с вычурными вкусовыми нотками, каких точно не пробовала в своём родовом дворце Дроссельмейеров.
— Вадбольский!.. Как вы это сделали?
— Да никак, — ответил я честно. — Просто использовал некоторые секреты нашего… рода. А так пирожные, как пирожные, да и мороженное не слишком уж инопланетное…
Она вытерла салфеткой ротик, взглянула на меня очень внимательно.
— А теперь колитесь, зачем это вот всё?
Я вздохнул, развёл руками.
— Сюзанна, я постоянно чувствую себя грязной отвратительной свиньёй рядом с вами…
Она оглядела меня критически.
— Не наговаривайте на себя, Вадбольский! Вы ничуть не грязный. Ваши слуги вовремя меняют вашу одежду, стирают, даже гладят. А что свинья… Разве не все мужчины свиньи?
— Но это же вы слугам велели стирать и гладить, — уличил я. — А сам я мало обращаю внимание на такие
