Начальник милиции. Книга 6 (СИ) - Дамиров Рафаэль
— Это было давно, — хрипло начал старик. — Я тогда ещё молодой был. Лагерь работал, детишки смеялись, пели у костра… Но потом стало твориться неладное. Сперва мелочи: вещи пропадали, кто-то слышал шаги ночью, хотя вожатые проверяли всех. А потом… потом начали пропадать дети.
Я напрягся. Ничего такого я не слышал. Конечно, компьютерных баз данных еще не было, и сводки старые я не мог посмотреть, их никто по двадцать лет не хранил, но и сразу вот так не верить деду — я не мог. Что-то подсказывало, что он не врёт, по крайней мере, надо его выслушать.
— Пропадать?
— Да. По одному. Сперва девочка исчезла. Тихая такая, светловолосая. Искали неделю — нет её. Потом мальчонка… Я тогда сам руководил поисками. А через месяц сразу трое пропали в одну ночь. Будто их земля поглотила. Ни следов, ни крови, ничего. Только пустые кровати, будто их и не было.
Он обвёл меня усталым взглядом и снова отпил из кружки.
— Искали долго, старались, — продолжил он. — Прочёсывали лес, проверяли реку. Никаких следов. А потом люди начали говорить… Что ночью возле лагеря видели тень. Высокую, худую, с длинными руками. И глаза светятся, как у зверя.
По спине побежали мурашки, но я лишь кивнул, побуждая его продолжать.
— Вожатые перепугались, дети спать перестали. Вожатого одного отправили в лес — он хотел разобраться. Ушёл. И всё. Не вернулся. Утром нашли его ботинок, а больше ничего, будто он испарился.
Я покачал головой. Мистика или нет, но в таких слухах всегда есть крупица правды. Но мне сейчас на это до лампочки. Это старые истории, а у меня здесь и сейчас — убийца Гужевого, возможно, в этом самом мистическом месте скрывается. Какая бы тварь там ни бродила, у меня калаш есть.
— И что потом? — спросил я.
— Лагерь на этом закрыли, — пробасил старик. — Родители в городах подняли шум. Кто-то из начальства велел свернуть всё к чёртовой матери. Вывезли детей, а место бросили. С тех пор туда не ходят.
— И ты тоже туда не ходишь? — я испытующе посмотрел на него.
— Нет, — он сплюнул в угол. — Никто туда не ходит. Даже зверьё стороной обходит. Оно… проклятое. Вижу, не веришь, да?
Я задумался. Столько лет назад… Пропавшие дети. Легенды. Совпадение ли то, что кто-то не хочет, чтобы мы добрались туда?
— Мне всё равно надо туда, — решительно сказал я. — Что бы там ни было.
Старик вздохнул, словно ему было жаль меня.
— Тогда ступай, начальник… Только знай, назад можешь не вернуться…
На это я не стал отвечать.
— Помоги добраться. Есть транспорт какой-нибудь у тебя? Да хоть мотоцикл или велосипед. Мне до рассвета успеть позарез надо.
Старик молчал, разглядывая меня с прищуром, будто взвешивал на невидимых весах. Я не торопил — знал, что тут давить бесполезно. Наконец, он глубоко вздохнул и потер ладонью лицо.
— Ты крепкий, начальник, спору нет… Но пешком туда не поспеешь до рассвета. Далековато, да и лес ночью недружелюбен.
— Вот и я о том же, — кивнул я. — Дай мне транспорт. Ульянку, говоришь, у тебя украли, а есть еще лошади? Я во дворе видел стог сена.
Старик снова покачал головой, нахмурился.
— Конь-то у меня есть. Яшка пегий. Да вот беда — норовистый он. Чужих не любит, куснуть может, а то и лягнуть так, что костей не соберёшь. Не доверяет никому, кроме меня.
— Это важно, отец… — твёрдо ответил я. — Не могу сказать больше, тайна следствия. Но ты должен помочь. От тебя сейчас зависят жизни.
Он хмыкнул, потёр седую щетину на подбородке.
— Много ты мне недоговариваешь, начальник… — пробормотал он. — Ладно. Придётся рискнуть.
Я с облегчением выдохнул, но тут же добавил:
— И ещё кое-что. Мой товарищ, Глеб, остался у дороги на повороте, его придавило деревом. Надо б его вытащить. Возьми пилу и освободи его. Там наша машина, она заглохла, помощь чуть позже будет.
Старик посмотрел на меня исподлобья.
— А мне-то что? Я людей спасать не нанимался…
— А ту девочку ты хотел спасти? Которая пропала? — в лоб спросил я, сжав челюсть, и голос вышел громче, будто призыв на суде.
Старик осекся, поджал губы.
Я понял, что задел за живое, и продолжил:
— Ее не спас, так сейчас помоги… Жизни людские — это, знаешь ли, самое ценное, что есть на свете.
Его брови изогнулись, он почесал макушку, крякнул.
— Ладно, будь по-твоему, начальник. Уговорил. Но ежели что случится — на мою голову не пеняй.
Я кивнул:
— Глеба вызволи — и там сидите, помощь ждите. А скажи, старина, кто тебе та девочка была?
— Дочка, — еле слышно пробормотал старик. — С тех пор я ее ищу.
— Ясно. Где ж твой Яшка?
— Во, в загоне, — старик махнул рукой. — Только аккуратнее с ним. Говорю тебе — характер у него.
Я вышел на порог. Старик за мной, с его лампой мы прошли за сарай. В загоне в свете керосинки я увидел здоровенного тёмного коня, со сверкающими белками глаз. Он при виде нас захрапел, переминаясь с ноги на ногу.
— Ну, дружок, — пробормотал я, осторожно приближаясь. — Давай с тобой договоримся…
Глава 20
Я осмотрелся. Лесник стоял рядом, прищурившись, и наблюдал за мной и Яшкой. Лошадь била копытом по черной земле, шевелила ушами, явно не доверяя мне.
— Ну-ну, дружище, — пробормотал я, медленно протягивая руку, — не бойся, я свой.
Яшка хрипло фыркнул, попытался дернуть головой в сторону, но я не отступил. Первое впечатление — важная штука. Ни грубости, ни резкости. Спокойно, уверенно. Я аккуратно похлопал его по шее, затем провел ладонью по гриве. Лошадь нехотя, но приняла прикосновение, хоть и все еще держала настороженность.
Старик молча наблюдал, ссутулившись, сжимая в пальцах самокрутку. Я вздохнул. Пора… Поставил ногу в стремя, подтянувшись,плавно сел в седло. Яшка напрягся, повел ушами, сделал пару нервных шагов в сторону. Но я крепко держал поводья, не давая ему сорваться вскачь.
— Ладно, парень, давай договоримся, — шепнул я, наклоняясь к его уху, — ты поможешь мне, а я помогу твоему хозяину — Ульянку найду, когда дела улажу. Ты же скучаешь по Ульянке, да?
Конь снова дернул головой, но напряжение немного спало, когда Яшка услыхал знакомое имя. Я слегка нажал пятками, и он пошел вперед, еще порываясь взбрыкнуть. Но через десяток шагов поддался.
Лесник хмыкнул, потряс головой.
— Эко ты его… — он посмотрел на меня с явным уважением. — Не всякому подчиняется стервец этот. Видать, дух у тебя сильный.
Он залез в карман и вытащил что-то бумажное, пожелтевшее.
— На, — протянул он мне потрескавшуюся фотографию. — Это моя дочь…
Я развернул старый снимок. Девочка в пионерской форме, улыбающаяся, с короткими косичками. Фото было старое, черно-белое и подвыгоревшее, с потрепанными краями.
— Она в лагере была… Давно… — Лесник на мгновение замолчал, глядя куда-то мимо. — Я её жду… А может, и зря… Но ты… если встретишь… приведи домой. Ладно?
Что-то внутри неприятно сжалось. Старик, возможно, уже не в своем уме — вправду ли можно кого-то ждать столько лет. Но фотографию я взял.
— Хорошо, отец. С делаю всё, что смогу.
Лесник посмотрел мне в глаза, кивая, но не говоря больше ни слова.
Я тронул поводья, и Яшка медленно двинулся в ночь.
* * *Ночной лес окружил меня мглой. Луна лишь изредка пробивалась сквозь густые кроны, отбрасывая причудливые тени. Тишина здесь была другой — не умиротворяющей, а настораживающей. Где-то далеко ухнула сова, что-то зашуршало в кустах, но я знал — бояться надо не зверей сейчас.
Ехал вперед, держа направление, указанное лесником. Иногда останавливался и сверялся с картой, подсвечивая полудохлым фонариком. Старался запомнить как можно больше. Ведь скоро фонарик вообще нельзя будет включать, чтобы полностью слиться с ночной тенью.
Заброшенный пионерский лагерь… Он уже был недалеко.
Когда деревья начали расступаться, обнажая огромную поляну, показались первые строения. Темные силуэты корпусов, провалившиеся крыши, пустые оконные глазницы, из которых тянуло будто бы потусторонней чернотой — вот что передо мной предстало. Флагшток на центральной площади согнулся и так и стоял мертвой ржавой рукой, указывающей в пустоту.
