Изгой (СИ) - Дмитрий Шатров
— Ну если от чистого сердца, тогда благодарствую, — смягчился он, засовывая подарок в петлю на поясе. — Кстати, ты вчера, когда на Спасскую горку ходил, никого подозрительного не заметил?
— А что случилось? — насторожился я.
— Да поговаривают ссудную контору кто-то обнёс на страшные тыщи. Головорезы Раскольникова с утра по улицам рыскают. Ищут некоего субъекта по фамилии Смоль… — городовой сделал паузу и выжидательно уставился на меня
— Смотри-ка, почти как моя, не перепутали бы сгоряча, — я изобразил беспокойство и уточнил, как бы между прочим: — Заявление было?
— Заявления нет и, скорее всего не будет, — покачал головой собеседник. — Но ты, парень всё же поосторожнее. У тебя вон, тоже бланш под глазом, мало ли, вдруг и впрямь перепутают.
— Спасибо за предупреждение, офицер, — с признательностью кивнул я и поправил очки. — И простите, но у меня к вам действительно дело.
— Кто бы сомневался, — усмехнулся он. — Говори.
— Вы последние новости слышали? — я достал смятый номер «Смоленского вестника» и протянул полицейскому.
— Само собой. Нам в околоток ещё утром ориентировки прислали, — жестом остановил меня он. — Ты давай, ближе к телу. У тебя что-то важное? Знаешь, кто напал на усадьбу? Или по поводу пропавшего наследника пришёл заявить?
— Я и есть пропавший наследник, — признался я, внутренне напрягаясь. — Моё настоящее имя Михаил Александрович Смолокуров. И к убийству семьи я непричастен.
Повисла гнетущая пауза.
Полицейский думал. Я сканировал его всеми доступными методами, но пока явной угрозы для себя не наблюдал. Из эмоций преобладала задумчивость, немного подкрашенная тревогой. Коромысло «Весов» чуть покачивалось в горизонтальном положении, чаши оставались прозрачными.
— Доказать сможешь? — наконец проговорил полицейский.
— Смогу.
— И даже не спросишь, когда всё случилось? — в интонации собеседника прорезалось подозрение.
— Да когда б ни случилось. С момента, как мы с вами расстались и до настоящего времени у меня алиби, — уверенно заявил я и принялся загибать пальцы. — Таксист, его я на Почтамтской поймал. Персонал «Бристоля», где я провёл остаток дня и всю ночь. Утром — сотрудники «Дворянского банка», Шниперсон и в военкомате меня человек двадцать видели. Остаются, конечно, прогалы, но за то время я бы не успел добраться в имение.
— Складно поёшь. Проверить-то, оно, конечно, надо, но пока выходит по-твоему, — задумчиво протянул он. — Но тогда я одного в толк не возьму, чего ты с этим ко мне припёрся?
— Совета хочу спросить. Да и не к кому больше, — честно признался я.
— Тю… совета? Тогда слушай совет: прямо сейчас дуй в жандармерию и там рассказывай всё без утайки. Где был, что делал, кто сможет подтвердить. Денька три тебя в кутузке-то промурыжат, но зато потом снимут все обвинения и отпустят.
— Нельзя мне в кутузку, — покачал головой я.
— Это ещё почему?
— Боюсь, там мне грохнут.
— И кто же, позволишь узнать? — фыркнул полицейский с иронией.
— Князь Несвицкий. Не сам, конечно. Через подручных. Это он родителей убил и сделал так, чтобы подумали на меня. Ну, я так думаю…
— Ого, — присвистнул мой собеседник. — Серьёзное заявление. Доказать сможешь?
— Хочу доказать, — ответил я, делая ударение на первом слове.
— Ну, знаешь ли, парень, твои хотелки к делу не пришьёшь. Князь — фигура. А ты — изгой, беглец и подозреваемый в смертоубийстве. Чуешь разницу? Хоть какие-то основания у тебя есть? Поделись, если это, конечно, не тайна Рода.
— Да какая там тайна. Правда, пока у меня никакой конкретики нет. Несвицкий враждовал с отцом ещё до всего этого. Плюс меня использовал, чтобы пошатнуть положение всех Смолокуровых. А когда не получилось, случилось вот это. — рассказал я, для убедительности сунув газету городовому под нос. — И мне нужно докопаться до правды.
— Смотри, как бы тебя самого не закопали, — веско проронил он, немного подумав.
— И что делать, чтобы не закопали?
— Я бы на твоём месте подался в бега. И схоронился на время, пока суматоха уляжется.
— Исключено, — фыркнул я, горделиво вскидывая подбородок, как сделал бы это Мишенька. — Несвицкий должен ответить за свои преступления.
— Мёртвым ты никого к ответу не призовёшь, — резонно заметил городовой и добавил, кивнув на смятый «Смоленский вестник» в моей руке: — Если это и в самом деле затеял князь, то оставлять тебя в живых у него нет резона. Зачем ему кровник?
Теперь задумался я. Полицейский не сильно помог, но в целом подтвердил мои первоначальные выкладки. Даже без учёта глубинных причин конфликта между нашими Родами, у Несвицкого хватало поводов меня ликвидировать. И момент подходящий: пришил изгоя по имени Мишель Смолл — и концы в воду. А я/Мишенька так и останусь для общества извергом и убийцей. Но бежать? Это равнозначно признанию вины.
«Да ёкарный бабай, что же делать-то?», — выругался я про себя и начал прикидывать варианты.
Сдаться бляхе 12545?
Отрицательная чаша «Весов» наполнилась красным и резко ухнула вниз. Ну да, идея хреновая. Городовой — сошка мелкая и ничего не решает. Доложит вверх по инстанции, и меня передадут жандармерии, в особый отдел. Дальше понятно. Сам себя отдам в руки Несвицкого. Не подходит.
Выследить князя и по-тихому его замочить?
В положительной чаше появился зелёный раствор, но красное ещё перевешивало в соотношении пять к трём. Уже лучше, но опасно и не факт, что получится. Я его искать только неделю буду, с большим риском попасться. И это если он Смоленск не покинул. Если покинул, то дольше… Вдруг меня осенило.
Меньшиков! Светлейший, вроде, неплохо ко мне отнёсся. Да и с отцом нормально общался. Найду его и всё, как есть расскажу. Глядишь, он и решение Суда аннулирует. А почему нет? Ситуация-то сверхординарная.
Весы шансов выровнялись, с небольшим перевесом в зелёное. А красный цвет поблёк и стал не таким ярким. То есть опасность оставалась, но общая. Меньшиков же пока не представлял конкретной угрозы.
— Ну, что решил? — нарушил молчание городовой.
Ответить я не успел.
Сработало «Чувство опасности», «Направление максимальной угрозы» и «Укол чужого внимания» разом. Причём две последних способности сошлись в одной точке.
В затылок словно гвоздь-сотку вбили.
Боль тут же разошлась перекрестьем оптического прицела.
Глава 17
Счёт пошёл на доли секунды.
Я резко присел. Шарахнулся в сторону. Вскочил, и тут же ушёл в перекат.
Уже в движении, стараясь не отвлекаться на вопли Мишеньки, активировал сразу три суб-способности. «Панораму», «Обнаружение жизни» и «Эмоциональный окрас».
Оружие киллера стреляло бесшумно. В воздухе тоненько свистнуло. Тут же лязгнуло — в плечо полицейского ударила пуля и сплющилась свинцовой лепёшкой. Ещё одна ниже — в живот. Потом в бедро.
