Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ) - Дорин Михаил
— Либо, это не для одного самолёта, — сонно сказал Витя, завязывающий шнурки на кроссовках «Цебо».
— Сейчас сядем и всё узнаем. Бурченко сказал, что вся информация по прилёту на Аль-Джуфру. Не зря же нас опять загнали в пустыню. Подальше от посторонних глаз, — сказал я, затягивая парашютную сумку со снаряжением.
Ил-76 через несколько минут коснулся полосы. Плавное торможение с включением реверса заставило проснуться оставшихся членов моей группы. Белевский и Печка, спрыгнули с «лежанок». Они явно недовольные прекращением столь недолгого сна.
— Ностальгия. Спину прострелило, — проворчал Белевский, прогибаясь назад.
— И не говори. Я так не летал со времён ближневосточных командировок, — поддерживал его Олег, намекая на свой опыт работы в Сирии и Ираке.
— А вы думали, Каддафи нам свой личный самолёт даст, — улыбнулся я, присаживаясь рядом с Тутониным.
До остановки самолёта больше разговоров не было. Как только рампа начала открываться, в грузовую кабину ворвался горячий воздух. Яркий свет Ливийского солнца не давал возможности выйти наружу без очков. Надев взятые специально на такой случай «Авиаторы», я закинул на плечо сумку и начал спускаться.
Ступив на бетон, вновь почувствовал, как мгновенно начал потеть. Вокруг всё жёлтое. Слабый ветерок обжигает лицо и оставляет крупицы песка на губах. Не успел я выслушать от Морозова очередную жалобу, насколько ему жарко, как к нам уже подъехали машины.
Два УАЗа остановились рядом, а старый пикап Хайлюкс за ними. Из японской внедорожной классики вышел тот самый полковник Руслан Фаридович. Поправив сомбреро и воротник на комбинезоне, он подошёл к нам.
Фаридович тепло нас поприветствовал. Особенно «досталось» его товарищу Печке, которого полковник крепко обнял. Да так, что Олег захрипел.
— Фаридыч, если прислали тебя, представляю какой тогда у нас статус, — сказал Печка, прогнувшись в спине.
— Я думал, что меня минимум за командующим послали. А тут старые знакомые! — ответил он, показывая всем грузиться. — Родин, вы со мной в машине поедете. Остальные отправляются в «шарик».
Странное название для места пребывания. Руслан Фаридович пояснил, что советские специалисты так называют жилой городок, где они разместились. Историей происхождения названия полковник делиться не стал.
— Вам всё покажут, расскажут и запишут куда надо. Я дал команду, чтобы нам с вами сегодня организовали кадыма хальфия.
— Даже не рассказывай что это, — замахал руками Олег.
— У нас «сухой закон», Фаридыч, — сказал Морозов, и все как один посмотрели в мою сторону.
Полковник, как это ни странно, совсем не удивился. Ещё бы! В Ливии повсеместно «сухой закон». Если местные увидят алкоголь, последствий не избежать.
— Да здесь так же. Так что довольствоваться будем мясом и соком, — улыбнулся полковник, подмигнув мне.
Я попросил ребят закинуть мои вещи в место, где нам определили ночлег. Меня же Фаридович повёз к одному из ангаров. Я заметил, что на базе много транспортных самолётов. Ещё больше людей, которые обслуживают технику и охраны из советской морской пехоты.
Проехав мимо одного из ангаров, куда закатывали Ту-22, обнаружил интересную конструктивную особенность. Она не характерна для данного экспортного варианта самолёта.
— Грузовой отсек смотрю, доработанный. Разве его не убрали с ливийских Ту-22? — спросил я, заметив данную характерную особенность на бомбардировщиках.
Помнится, что эти «Туполи» могут нести только бомбы. Здесь же иная модификация бомбардировщика.
— Нет. Такими они из Союза пришли, — кивнул Фаридыч.
— И вас в известность не ставят, к чему все готовятся?
— Не-а. Как только «Леонид Брежнев» вошёл в Средиземное море много всего поменялось. Люди постоянно приезжают… интересные, — улыбнулся полковник.
— Да! Мы такие, — посмеялся я.
Проехав по аэродрому, отметил для себя, что все бомбардировщики закатили внутрь ангаров. В непосредственной близости от них стоит много охраны.
На других стоянках транспортные Ил-76 с советскими флагами на килях и надписью «Аэрофлот» продолжают разгружаться. При этом над головой то и дело проносятся вертолёты, облётывая аэродром.
— И вы ничего не знаете? — спросил я, провожая взглядом пролетевший Ми-24 с зелёным прямоугольником на борту.
— Представь себе! Меня в известность не ставят. Сам-то, чего думаешь по этому поводу? — спросил у меня Руслан Фаридович, прибавив скорости.
— Думаю, что не так уж и плохо было бы сейчас на корабле посидеть.
Только я закончил говорить, как полковник повернул к четырём отдельным капонирам. В одном из них стоял готовый к вылету МиГ-25. Ракеты Р-40 были подвешены, рядом машина АПА… и ни одного охранника.
— Стоянка самолётов дежурного звена? — спросил я.
— Да. Кучу народа на аэродроме, а дежурное звено никто не охраняет.
Ещё один показатель беспечности ливийцев. На караульную вышку по наклонной лестнице поднимается боец со свёрнутым матрасом! Сомневаюсь, что он собирается там следить за территорией.
Мы свернули за капониры. Только сейчас я заметил, что за ними скрывался ещё один ангар. Рядом с ним несколько автомобилей.
Недалеко от ангара посадочные площадки из панелей металлических покрытий К-1Д и два Ми-8 в пустынном камуфляже. Опознавательные знаки ливийские. Выйдя из машины, мы проследовали с Фаридовичем внутрь ангара.
Огромные откатные ворота закрыты. Перед дверью стоят трое вооружённых морпехов в советской «тропичке» и самодельных разгрузках. Рядом ливийские бойцы в британской форме и расцветке светлого пустынного камуфляжа. На головах красные береты с эмблемой орла. В руках у каждого немецкий МП-5.
Нам открыли дверь и дали пройти в ангар. Здесь было весьма комфортно, если учитывать, что снаружи жара больше 30°. Оглядев ангар, мне стало понятно, почему вызвали именно мою группу на эту базу.
Передо мной стоят два двухместных МиГ-29. Ливийские военные внимательно рассматривают представленные образцы техники, а рассказывает им о самолётах мой коллега Сагит Байрамов.
Среди советских специалистов я узнаю несколько инженеров нашей фирмы.
Сагит через минуту оставил ливийцев и подошёл ко мне.
— Серёга, рад видеть! — поздоровался он со мной, обняв по-дружески.
— Я тебя тоже. Неожиданный прилёт!
— Сегодня домой. Это оставляю тебе и Морозову, — указал он на МиГи.
Сагит рассказал, что самолёты перевезли на транспортниках. Он с одним лётчиком из нашей фирмы выполнил работы по облёту самолётов.
— Уже и решение о поставке приняли? Ливийцам они зачем? У них столько лётчиков нет, — поинтересовался я.
Сагит отвёл меня в сторону и заговорил тише.
— Тебя два месяца не было, но дома многое меняется. ВВС Ливии за два модернизированных самолёта заплатят, как за эскадрилью. Сразу.
— Ты так говоришь, будто тебе процент с этого упадёт, — улыбнулся я.
— Мне нет, а вот руководству страны это жизненно необходимо.
Вот и началось! Рановато проблемы в экономике начали вылезать наружу. Однако, меня интересует сейчас иной вопрос.
— Ладно. Вижу, что тебе от меня нужны другие новости, — улыбнулся Сагит и достал из портфеля конверт, подписанный рукой Веры.
— Спасибо.
— Ты погоди! Я думал, что не дождусь тебя и оставил остальные «гостинцы» инженерам в жилгородке, чтоб они их отдали тебе. Сразу говорю, чуть было не надорвался, когда грузил, — посмеялся Байрамов.
Представляю! Наверняка, и Вера, и бабушка, и тёща поучаствовали в сборе «передачки».
— Держись тут, Серёга! И не задерживайся. Белкин сказал, что в Министерстве уже готовят представление на тебя и Морозова. Даже Чубов не против, — посмеялся Сагит.
Я отдал Байрамову наскоро написанное письмо для Веры, и он вышел на улицу. Пока была открыта дверь, было слышно, как запускаются вертолёты на стоянке.
— Сергей Сергеевич! — позвал меня знакомый голос.
Рядом с ливийцами стоял товарищ Бурченко и махал мне рукой. Я направился к нему, посматривая в сторону двух самолётов. МиГи были в серой окраске с красными звёздами на килях и… флагом ВМФ СССР на фюзеляже в районе кабины.
