Знойные ветры юга. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий
Дромон прошел Железные Ворота, где русло было изучено и промерено опытными людьми. Десять миль, где великая река то оказывалась зажата в скалах, то разливалась широко, с шумом пенясь об острые пороги, то снова пробивалась через узкую щель в горах. Скверное место для тяжелого корабля, опасное очень. В летнюю сушь Ворота были бы совершенно непроходимы, но пока еще Дунай был полноводен, и милостиво пропустил дромон через свою зубастую пасть. Острые скалы, что торчали из воды, были сейчас укрыты толщей воды, но все равно, этот путь был весьма опасен для смельчака, который решился бы плыть здесь наудачу. Словене из Семи племен провожали конный отряд и корабль долгими задумчивыми взглядами, но не делали ничего. Уж слишком убедительно выглядело небольшое княжеское войско, а они хорошо помнили, что может сделать даже сотня тяжелых всадников с полуголой словенской пехотой. Авары надолго вбили в них этот страх.
Путь до дельты Дуная занял почти месяц. Огромная территория, густо покрытая камышом и осотом, кое-где представляла собой настоящее болото, а кое-где, напротив, могла бы стать доброй пашней и покосами. Земли у самого моря и вовсе были мешаниной из островов и великого множества речных рукавов, пристанищем несметного количества птицы.
Их уже ждали. Шатер хана Кубрата, стоявший в центре кочевья, выделялся своими размерами. Двадцати шагов в поперечнике, никак не меньше, он был укрыт белым войлоком снаружи, и затянут шелком изнутри. Вокруг него стояли шатры его жен и нукеров, числом до полусотни. Кубрат всегда передвигался с охраной, не доверяя ни на секунду вероломным степным князьям.
— Приветствую! — Кубрат широко раскинул руки, а Самослав ответил ему тем же. Они крепко обнялись. — Сколько лет прошло!
— Настала пора выполнить наш уговор, — улыбнулся Самослав, — если ты этого желаешь, конечно. Мой сын бредит походами, а жениться не хочет вовсе.
— Как я его понимаю! — белозубо улыбнулся Кубрат. — Сам устаю от этих кобылиц. По-моему, они никогда не замолкают! И ведь ничего не поделаешь! Пришлось породниться с сильными родами, иначе обида великая. А у тебя сколько жен, хан Само?
— Две, — улыбнулся князь. — И я с трудом отбиваюсь от предложений. Знать не раз предлагала мне породниться со всеми племенами сразу. А у меня их уже под три десятка.
— Держись, брат, — серьезно сказал Кубрат.- Согласишься раз, и уже не сможешь отказать. Чем одно племя хуже другого! Не поймут!
— Корабль, на котором плывет моя жена и сын, — сказал князь с заговорщицким видом, — будет здесь через пару дней, Кубрат. Там везут несколько бочонков отменной настойки. Но кое-что есть и с собой! Как раз хватит до их приезда…
* * *Юных принцесс подходящего для брака возраста было восемь штук, от семи до четырнадцати лет. Пока княгиня Людмила, которую здесь разглядывали с нескрываемой завистью, степенно беседовала с ханшами, девчонки болтали между собой. Разговор взрослых шел уже не первый час, и им было безумно скучно. Их разодели в разноцветные шелка, напялили им на головы тяжеленные высокие шапки и накрасили так, что милые девчоночьи лица превратились в какие-то дурацкие маски.
Святослав и еще один мальчишка из его роты стояли навытяжку, изображая свиту княгини. Кроме них тут было еще человек десять слуг, почтительно выстроившихся вдоль стен огромной юрты. Княжич смотрел во все глаза. Он неплохо понимал степное наречие, которое слегка отличалось от племени к племени, и теперь вслушивался в гул голосов, что стоял в палатке. Юные ханши шептались между собой, сидя с важным видом, и копировали ужимки своих матерей. Все, кроме одной, которая отвернулась от сестер, бросая порой короткие едкие фразы. Она-то и притянула взгляд Святослава, который косил глазами, изо всех сил пытаясь разглядеть каждую из невест. Девчонка была хороша. Хороша до того, что даже потуги рабынь, густо измазавших юную кожу белилами, оказались тщетны. Она не смогли ее изуродовать, как ни пытались. Пустая болтовня юных ханш вызывала у девчонки безумную скуку, и она даже не пыталась этого скрыть. Она не ладила с остальными, отбивая постоянные нападки сестер какой-нибудь колкостью. Ее ответы были остроумны, обидны и очень точны. Девчонка была неглупа.
— Тебя, Юлдуз, вообще никто замуж не возьмет, — в сердцах сказала ей одна из невест, не выдержав очередной насмешки. — Ты змея, у тебя ядовитое жало вместо языка.
— Да я и не хочу замуж, — пожала плечами та. — Быть третьей женой и целыми днями болтать с такими же глупыми дурами, как вы! Я сойду с ума!
— А чего ты хочешь? — прыснули в кулак ее сестры. — Скакать на коне по степи и охотиться? Да кто тебе позволит! Ты же не воин!
— Отец позволяет мне иногда, — с тоской ответила Юлдуз. — А если я выйду замуж, то все пропало. Богиня Умай, помоги мне! Я не хочу ехать в эти леса!
— Да тебя же еще не выбрали, — засмеялись сестры. — И не выберут никогда! Отец отдаст тебя за последнего из своих нукеров. Какой жених из хорошего рода возьмет такую, как ты? Твоя мать простая наложница! Черноногая служанка! Служанка! Служанка!
Шепот невест почти не доносился до княгини и ханш, которые начинали шуметь все сильнее. Они дегустировали какую-то наливку, которую подали слуги. В центре юрты с каждой минутой голоса становились громче, а визгливый смех звучал все чаще. Сладкое крепкое пойло ударило в голову непривычным к нему степнячкам. Святослав перестал слушать и просто исподволь разглядывал понравившуюся ему девчонку, бросая на нее косые взгляды. Он уже сделал свой выбор. Впрочем, скоро княгиня Людмила сама будет говорить с каждой из невест. День будет длинным, и Святослав переступил с ноги на ногу. Ему безумно надоело стоять на одном месте.
Днем позже в ханской юрте состоялся такой разговор.
— Уверен? — испытующе смотрел на князя Кубрат. — Юлдуз — моя любимица. Я взял к себе ее мать за красоту. В степи не было женщины желаннее. Она простого рода, но у нее не было отбоя от женихов. Она и дочь мне родила такую же красивую, как она сама. Но, если честно, объездить Юлдуз будет совсем непросто, уж слишком она своенравна. Она скачет на коне и бьет из лука не хуже иного мальчишки. Я сильно избаловал ее, хан Само.
— Ну, про то, что творил мой сын, я тебе уже рассказывал, — хмыкнул Самослав. — У него получится, поверь.
— Твой сын отважный батыр, — уважительно покачал головой Кубрат. — Утопить три ромейских корабля, подумать только! Когда мы их познакомим?
— Да хоть сейчас, — кивнул Самослав. — Мой сын здесь, притворяется слугой собственной матери.
— Парень захотел сам выбрать себе жену? — захохотал Кубрат. — Молодец! Зови его сюда!
Святослав вошел в огромный шатер и поклонился. Внутри он увидел собственного отца и коренастого степняка с раскосыми глазами, которые, казалось, проникали в самую душу. Кубрат, державший в кулаке всю степь от Кубани до устья Дуная, совершенно точно не был простаком. Хан хорошо знал человеческую натуру, ведь он правил огромным и беспокойным народом. Бритая наголо голова, украшенная длиной косичкой, притянула взгляд Святослава. Это было очень непривычно для западных земель, где длина волос символизировала статус человека.
В юрту ввели и девчонку, которая даже не пыталась скрыть своего недовольства. Узкие глаза полыхали молниями, а пухлые розовые губки сложились в недовольную гримасу. Юлдуз по-прежнему была густо набелена, а ее брови подвели черной краской. Зачем они так уродуют своих женщин? — удивился Святослав, но промолчал. Мать, сопровождавшая невесту, низко поклонилась хану и его гостю и, пятясь мелкими шажками, вышла из юрты. Она не произнесла ни слова, и ни разу не подняла глаз от земли.
— Дочь моя, ты выйдешь замуж за Святослава, сына повелителя западных земель, — сказал Кубрат, отхлебывая из чаши. — Тебя ждет самая лучшая судьба, какую только можно себе представить. Твой будущий муж очень богат.
Девчонка блеснула влажными глазами, но не сказала ни слова. Лишь одинокая слезинка прокатилась по щеке, проделав борозду в толстом слое белил. Юлдуз коротко поклонилась отцу и снова застыла, словно статуя. Перечить повелителю на людях она не посмела.
