Ревизор: возвращение в СССР 11 (СИ) - Винтеркей Серж

– Я готова! – неожиданно прервала наш разговор Галия. – Поехали кататься на коньках?

У Лёхи настроение сразу улучшилось.

– Конечно, поехали! – воскликнул он радостно.

Мдя! Эндорфины приглашают дофамины. Танцуют все!..

Галия с удивлением посмотрела на меня – мол, что это Леха так воспылал вдруг энтузиазмом? Пожал в ответ плечами, мол, я тут ни причём.

На ВДНХ было весело и холодно. Оказывается, на территории ВДНХ как раз проходил фестиваль «Русская зима». Тройки лошадей катали желающих. Катался народ и на оленьих упряжках. Ближе к фонтану Дружбы народов поставили большую ель и сцену. Выступали коллективы в различных национальных костюмах. Увидев верблюда, запряжённого в сани, начал припоминать…

Мы ходили с родителями как-то в первой моей жизни на ВДНХ в мой день рождения. И тоже был фестиваль. Наверное, он не один день проходит. Родители меня с сестрой тогда водили в павильон мороженого, ледяной дворец, похожий на айсберг. Где он был? Где-то же недалеко…

Спросил прохожих, нам показали. Сейчас он не показался мне таким огромным и сказочным, как в детстве, но всё равно, здание очень оригинальное. Внутри было кафе с очень приличным ассортиментом мороженого. Были и пирожные. И для взрослых кое-что из вин.

Галия с Лёхой с детским азартом набросились на лакомства, несмотря на то, что сейчас зима. Но, правда, здесь было от чего голову потерять. Множество сортов мороженого разного цвета, с различными цукатами, орехами, шоколадной крошкой.

До пункта проката коньков мы еле добрались, когда уже совсем стемнело. Народ катался в основном на своих коньках, но в пункте проката всё равно была очередь. Работала заточка коньков, туда стояла еще одна отдельная очередь.

Когда мы, наконец, вышли на лёд и двинулись по кругу в сторону главного входа на ВДНХ, поразился размерам катка. Он был ничуть не меньше того, что заливали тут в двадцать первом веке. В смысле, будут заливать. Из громкоговорителей играла музыка. Фонари ярко освещали аллеи. Сказочный антураж.

– Я, может, тоже скоро в Москву жить перееду, – восхищённо оглядываясь вокруг, вдруг заявил Лёха.

– Да ладно! – удивлённо воскликнул я.

– Батю в Москву переводят, но он сказал, что поедет, только если квартиру сначала дадут. – поделился со мной друг.

– И что? Дадут?

– Не знаю ещё, – беззаботно пожал плечами Лёха.

– Ну тогда заранее не будем делить шкуру неубитого медведя. Но новость интересная! – пихнул я друга в плечо, тот чуть равновесие не потерял от неожиданности. – Из общаги вылетишь… – подхватил его я. – Как там, кстати, наши? Что-то и не говорил ни с кем в последнее время.

– Нормально наши. Как все студенты. Вечно голодные.

– В ДАСе же столовка. – удивился я.

– А денег где взять на столовку? Мы с Брагиным с выходных привозим провизию от родителей, так её в тот же вечер и съедают.

– Подрабатывать надо.

– Ираклий с Семой по утрам где-то снег чистят вроде. А я хочу головой подрабатывать, а не руками, – сказал Леха, задрав нос и, не удержав равновесие, грохнулся таки на пятую точку.

Глава 19

Москва, ВДНХ.

– А Булатовские как поживают?

– Ой, у них там весело. Игорь Доненко играет целыми ночами, приходит под утро.

– С чего вы взяли, что он играет? Может, он к девчонке ходит.

– Ну конечно. Такой мелкий, как подросток? Без слёз не взглянешь. И задиристый такой, прямо псих! Нет… Играет он.

– Доиграется.

– Точно.

Покатались очень душевно еще минут сорок. Мороз начал усиливаться, и мы решили закругляться.

У метро «Щербаковская» посадили Лёху на автобус до станции электричек, а сами пошли домой.

– Мы собирались к бабушкам съездить, посидеть с ними. – вспомнил я. – Интересно, когда Жариковы в деревню собираются? Надо не забыть позвонить Инне завтра на работу днём. Надо всем вместе собраться.

Потом мысли вернулись к разговору с Кириллом Борщевским, вспомнилось его бледное, испуганное лицо, когда я сказал ему, что он ненароком попал между двух огней и его пытаются сделать козлом отпущения. Сказал ему, что Самедов серьёзно подозревает, что Кирюха сидит на двух стульях, и начал копать под него. Дело очень серьёзное, поэтому мне пришлось кое-кого подключить, чтобы Самедову пыл поубавили.

– Он будет очень зол, но ты не пугайся. – наставлял я коллегу по Прожектору. – Сильно вредить он тебе не сможет. Просто не удивляйся, если вдруг резок будет или доверить не захочет какое-нибудь дело. Помни, что это мелочи на самом деле. Главное, доучиться, получить диплом, а там уже на работу пойдешь, будешь карьеру строить.

Кирюха лишь постанывал в ответ, находясь в полуобморочном состоянии от ужаса. Вот какой из него стукач? Неужели Самедов этого не видит? А может видит? И на самом деле он меня и подозревает, но проверяет так: присмотри-ка за Борщевским… Надо как-то подстраховаться. Или это просто паранойя у меня разыгралась, а Самедов списывает нервное поведение Борщевского на то, что того раскрыли и ничему не удивляется?

После ужина Галия повисла на телефоне. Как я понял, с Машей трепались. Это надолго. Пошёл гулять с псом.

Когда мы вернулись, Галия рассказала, что у Маши родители на Новый год прилетали, привезли кучу всего. Приглашает в выходные новые пластинки послушать.

– Мы же к бабушкам собрались! – возразил я.

– Но ты же ещё не знаешь точно, в какие выходные, эти или следующие. – возразила мне жена. – Созвонись сначала с Инной. Отказаться всегда успеем.

– Зачем же отказываться. Перенесём. – ответил я. Пластинки мне самому посмотреть хочется. Что такого могли сейчас привезти дипломаты? – А вообще, они нас в театр водили? Водили. Надо в ответ какое-то мероприятие организовать. Может, в кино с ними сходим?

– Давай. – с готовностью согласилась жена. – В пятницу экзамен сдадите с Витькой и пойдём.

Я кивнул головой, а жена опять схватилась за телефон. Положила она трубку довольно быстро.

– У Маши тоже экзамен в пятницу. – доложила она. – Придется мне к вам ехать в университет и ждать вас всех.

– Отлично! Но давай доживём сначала до пятницы. – отмахнулся я. Если бы я один сдавался в этот день, то ещё можно было бы что-то планировать. А нас, оказывается, трое… Шансы, что что-то пойдёт не так, резко возрастают. Возможно, нам будет не до кино, если кто-то из нас засыпется. Но не будем о плохом.

На следующий день позвонил Инне, естественно, в ординаторской её не застал, но попросил оставить ей записку, что брат ждёт дома звонка.

Она перезвонила минут через двадцать.

– Привет, Паш! – услышал я вполне бодрый голос сестрички. – С Новым годом! С новым счастьем!

– И тебя с наступившим! – ответил я. – Как дела? Когда к бабушкам поедем?

– Я говорила с бабулей во вторник. Они ждут нас на старый Новый год.

– О, через неделю, стало быть. Это когда, в пятницу или субботу? Нам в субботу в Москве надо быть.

Не знал, как сестра отнесётся, что я собираюсь на свадьбу к Диане, нашей сестре по отцу, поэтому не стал на этом внимание заострять.

– В ночь с пятницы на субботу.

– Понял. Мы с Галиёй будем в пятницу. А утром в субботу уедем.

– Ну, как хотите. Как твоя сессия?

– Сдаётся потихоньку.

– Ну давай тогда! Успехов тебе в учёбе! Надо бежать! Увидимся!

Услышал в трубке сразу короткие гудки. Беременная, а всё носится.

Но, главное, в эти выходные мы идём в гости к Маше смотреть и слушать новые пластинки. Студенты, блин… Это вместо того, чтобы усиленно к экзаменам готовиться. А хотя, что к ним готовиться? Перед смертью не надышишься.

Тузик дежурил в это время под дверью и периодически погавкивал.

– Молодец, Тузик. – приговаривала каждый раз Галия, проходя мимо. – Молодец. Охраняй.

После того, как соседей обнесли, она совсем по-другому стала относиться к шуму, который устраивал пес. Раньше раздражалась, особенно, когда мы уже спать легли. А сейчас относилась со всем уважением. Даже заметил один раз, как она сунула Тузику тихонько какую-то вкусняшку.