Национальность – одессит - Александр Васильевич Чернобровкин
После чего я отстрелял по две обоймы из пистолетов и три барабана из трофейного револьвера с дуэльной дистанции в десять шагов. Результат был хуже. Есть, над чем поработать.
Заплатив фельдфебелю Губареву по рублю за коня, патроны и аренду винтовки, произнес:
— Буду приезжать время от времени.
— Завсегда рады, ваше благородие! — повысил он мой статус, обрадовавшись полученным деньгам, после чего, гмыкнув, поинтересовался: — Уж извините за вопрос, вы не учились на офицера?
— Нет, — честно признался я и нечестно добавил: — Дядя научил. Он был капитаном. Погиб в Порт-Артуре.
Морской капитан, пехотный капитан — какая разница⁈
— Царствие ему небесное! — перекрестившись, пособолезновал фельдфебель Губарев, а потом радостно гмыкнул.
Наверное, узнал ответ на самую трудную загадку: почему этот шпак так хорошо скачет и стреляет, а ходит не в ногу?
36
В первый раз я увидел ее в ресторане гостиницы «Бристоль». Голубоглазая блондинка лет восемнадцати, красивая, интеллигентная, одета со вкусом, но это была элегантная бедность. Она сидела за столиком напротив меня с мужчиной раза в два старше. Сперва подумал, что отец и дочь. Нет, слишком он дорого одет в сравнение с ней. Дочь на выданье не держат в черном теле. Да и вела она себя сухо, как на службе, а красивые женщины сейчас, за редчайшим исключением, служат лежа спине. Разным бывает только их статус: проститутка, содержанка, жена… Эта была из тех, кого в будущем назовут секс-эскортницами. Мы еще пару раз встречались в ресторане и однажды разминулись у лифта. За день до отъезда из гостиницы я увидел, как этот мужчина расплачивался за номер. Девушки рядом не было. Видимо, с ней расплатились раньше.
Сексуальное воздержание уже напрягало. Надо было срочно решить этот вопрос. Несмотря на религиозную, светскую и сексуальную кондовость российского общества во все времена, проституток сейчас валом. Как по мне, это самый яркий, если не главный, результат отмены крепостного права. Такую профессию, а точнее, образ жизни, а еще точнее, судьбу, могла себе позволить любая женщина, не зависимо от социального положения. Приходишь в полицию, пишешь заявление, чтобы выдали желтый билет вместо вида на жительство или паспорта — и вперед. Если поймают без такого документа, отправят на каторгу. На самом нижнем уровне были уличные, обычно чрезмерно напудренные и накрашенные, перезрелые, то есть старше тридцати, которых крышевали городовые. Молодые предпочитали работать в борделях, начиная с первоклассных, по мере увядания опускаясь через второ- и третьеклассные до улицы. В самых дорогих с клиента брали рублей десять-двенадцать, а с уличной можно было перепихнуться по-быстрому в подворотне копеек за тридцать-сорок. На борделях никаких вывесок или объявлений. Нет и зазывал. Внутри, как обстановка, так и девицы, по классности. Единственный запрет — вешать на стены портрет императора. Наверное, подобные действия будут разглашением государственной тайны. Бордели платят налоги, как и другие предприятия сферы обслуживания. В дорогих регулярные, обычно еженедельные, медицинские осмотры. В такие дни приходят постоянные клиенты и нанимают жрицу любви сразу после обследования врачом, чтобы уж точно не намотать на винт. На проституток у меня аллергия, особенно после римского жизненного опыта, связываться с чужой женой и кучей сопутствующих неприятностей не хотелось, а содержанку никак не мог найти. Я видел в газетах объявления с предложением таких услуг, но не обращал внимания, поскольку фотографии не прилагались, а если бы и были, печать сейчас очень скверная. Встречаться «вслепую» не в моих правилах, потому что не люблю отказывать женщинам — дурная примета.
В субботу восьмого января я поехал в Русский театр, расположенный на углу Греческой и Колодезного переулка, напротив Греческого базара. Днем, проезжая на извозчике через центр города, увидел театральную афишу. В этот день в Русском театре давали «Летучую мышь». Подумал, почему бы не сходить? Сидеть дома было скучно, а, кроме пьянки, других интересных развлечений по вечерам не было. Уже появились электротеатры, будущие кино-, но то убожество, что там показывали, я не стал бы смотреть, даже если бы платили мне, а не наоборот. Кстати, билет на сеанс минут в десять-пятнадцать, за который покажут две-три черно-белые бессюжетные короткометражки под аккомпанемент рояля, стоит почти, как билет в театр — от тридцати копеек до рубля в первом ряду. Развлечение не для нищебродов, как в будущем.
У меня сложные отношения с театрами. В каждый мой визит в них случался какой-нибудь конфуз, особенно, если я по самым разным причинам, но не в роли актера (бог миловал!), оказывался на сцене. За девять лет жизни в жемчужине у моря я ни разу не сподобился посетить один из красивейших в мире театров, который сейчас называют Одесская опера. Это при том, что время от времени нам бесплатно раздавали билеты, надеясь, что хоть кто-то из отбитых курсантов променяет в воскресный день пивнушку на высокое искусство. Я готов был на подвиг, если бы не оказывался в наряде. Обычно старшина роты в субботу на утренней проверке объявлял, кто будет нести службу в выходные. Даже если меня в списках не было, но после возвращения с занятий нам сообщали, что есть билеты в театр, я знал, что произойдет самое невероятное и воскресенье мне испортят. Поэтому и сейчас прохожу мимо Одесской оперы с ожиданием подляны. Вот и решил проверить, распространяется ли проклятие на Русский театр, в котором никогда раньше не был.
— Я вон там буду стоять, — показал Павлин на противоположную сторону Колодезного переулка, не освещенную газовым фонарями, потому что рядом с театром все было занято каретами. — Скажите швейцару, он позовет.
Я отдал в гардероб, заплатив за эту услугу пять копеек, пальто и соболью шапку, купленную в Москве, после чего прогулялся по фойе, заполненному приличной публикой, разодетой и увешанной драгоценностями. В театр сейчас ходят в первую очередь себя показать и уж заодно спектакль посмотреть. Правда, попадались и молодые люди в старых студенческих шинелях. У них не хватило денег на отъезд к родителям на зимние каникулы, которые сейчас с двадцатого декабря по пятнадцатое января, но нашлись на театральный билет. Хотя могу ошибаться. Когда подошел к кассе купить билет, которые при предварительной продаже стоят почему-то дороже процентов на десять, там два студента в потертых шинелях убеждали кассира, что помощник режиссера оставил им контрамарки за то, что они два дня назад поработали статистами на другом представлении. Тот отвечал, что закончились, надо было приходить раньше. Я догадался, что врут обе стороны. Видимо, так им интереснее жить. Как мне рассказали, каждый приличный одессит, а других не
