Старуха (СИ) - Номен Квинтус
— Глупости говоришь. Есть мнение очень серьезных товарищей, что раз сейчас стройками новых фабрик и заводов занялись как раз выпускники институтов из рабфаковцев и партназначенцев, в экономике вообще ничего не смыслящие, то эта экономика пойдет в разнос и цены как на дрожжах взлетят. Уже ведь взлетают! Ты вот машину хотела…
— Это я просто так… хотя да, хотела, но вообще.
— Так вот, еще неделю во Внешпосылторге такая же, как я купила, будет стоить в пределах двух с половиной тысяч. А уже в октябре, даже в конце сентября — больше четырех! Так что мы завтра… нет, завтра не получится, послезавтра едем вместе и тебе машину покупаем. И еще кучу всего покупаем: одежду, обувь, мебель всякую…
— У меня все это складывать некуда будет.
— Не страшно, ко мне положишь, у меня есть куда. А насчет денег — я же сказала, что ты к источнику припадаешь. Не глотнула и убежала, а именно припала. Сейчас будет новая работенка и за нее будет новая премия. Наверное, даже не одна, как и работенок — так что больше тебе о деньгах не нужно будет волноваться.
— Да? Спасибо, Вера, я помню, ты говорила… А что делать-то нужно будет?
— Для начала ты мне синтезируешь триэтилалюминий. Отрава та еще, но с металлогадостями ты работать хорошо умеешь.
— Умею… и я даже знаю как этот алюминий сделать! Как раз в субботу… Вер, это ты мне на стол журнал тот положила?
— Угадай с трех раз. Ладно, мы, похоже, по времени уложились, хотя на семинар я все же опоздала. Зато опоздала с разрешения, так что нестрашно. Ну что, машина-то нравится? Пошли уже, будущая автохомичка, работа сама себя не сделает.
А у Веры снова в голове пронеслась мысль, которая была ей воспринята на этот раз без малейшего удивления: «Ну что, начинаем поляну засеивать?». А чем именно — Вера уже давно знала…
Глава 15
Месяц прошел в довольно напряженной работе — и в не менее напряженной учебе. Поэтому домой Вера приходила уже только поспать, да и то выспаться у неё не каждый день получалось. Однако обещания нужно выполнять — и вовсе даже не потому, что обещание она дала самому председателю ВСНХ. Впрочем, именно потому: если этот самый председатель поверит, что девочка обещания свои «всегда выполняет», то можно у него будет просить куда как больше всего полезного. Причем просить даже не «выделить деньги», а «часть заработанного использовать для увеличения производства» — а это, понятное дело, выглядит куда как более «солидно» и аргументировано.
Наличие автомобиля очень существенно увеличило возможности именно «напряженно поработать»: довольно многое кое-что Вера ни в коем случае не собиралась делать в центре Москвы — а в не самом ближнем пригороде, каким было Лианозово, Вера считала вполне допустимым и «рискнуть». А именно рисковать ей приходилось — просто потому, что все было вовсе не так прекрасно, как могло показаться на первый взгляд…
Восьмого сентября ей удалось, наконец, добраться до привезенной в университет «посылки» с титановыми белилами. Два деревянных ящика, в каждом лежали по пятьдесят симпатичных картонных пеналов с красивыми надписями «titan hvit kunstnerisk» — и при виде этой надписи Веру охватило нехорошее предчувствие. Саша, присутствующая при распаковке, заметила резкое изменение выражения лица Веры и не удержалась от вопроса:
— Что-то не так?
— Норвежские… — злобно пробормотала Вера Андреевна и открыла один из пеналов, — так я и знала! Ну ничего, справимся… Саша, у меня к тебе будет неожиданная, но очень срочная просьба: мне еще вчера нужно грамм пятьдесят химически чистого железа.
— А где его взять?
— Сделать, через пентакарбонил этого железа. Но действительно срочно.
— Это несложно, но зачем?
Вера повернула к ней открытый пенал, в котором находился светло-бежевый порошок:
— Как думаешь, это похоже на белила?
— Я бы не сказала. Что, норвежцы не то прислали?
— Это снабженцы наши не то купили.
— Но, я слышала, они говорили что норвежские белила чуть ли не впятеро дешевле шведских…
— Ну да, дешевле. Норвежцы не умеют или не хотят очищать белила от ржавчины, ну да ладно, сама очищу, хотя это и противно.
— А зачем тогда тебе чистое железо? Ты же краску от него очищать собираешься.
— Ты не поверишь: я белила от железа буду как раз железом и очищать! В белилах этих железо трехвалентное — а окись титана к нему очень прочно прилипает. Я эту дрянь растворю в серной кислоте, а потом туда засуну чистое железо — и так как железа в растворе будет избыток, то оно все преобразуется в двухвалентное. Которое у окиси титана не прилипает, поэтому, когда а осажу эту окись едким натром, то железо останется в растворе и белила станут по-настоящему белыми.
— Интересно, добавлять железо в реактив чтобы железо из реактива убрать… думаешь получится?
— Я знаю, просто придется столько кислоты бездарно извести… и это при том, что мне вообще белила не нужны!
— Вер, ты что говоришь-то?
— Слова говорю, русские, я надеюсь. А… я не в том смысле, мне эти белила как сырье нужны. И чем чище будет сырье, тем проще будет все остальное делать. Хотя это как раз не осень-то и срочно, так что не суетись: железо на досуге сделаешь, мне сейчас алюминий куда как важнее. Да и кислоту я собираюсь на кое-что другое пустить… как думаешь, мне Иван Алексеевич по шапке даст если я одну бутылочку кислоты изведу?
— Большую бутылочку?
— Ага, двухведерную…
— Изводи, я их себе много заказала, но с угарным газом бериллий вроде проще чистить получается. Так что если он спросит, скажу что я всю кислоту выпила.
— С тебя станется… За неделю алюминий мне сделаешь?
— Считай, что он уже у тебя.
— Я в тебя верю!
Василий Васильевич как раз восьмого сентября переехал в новый корпус химического отделения: под «стекляшку» там ему было выделено довольно большое помещение. А еще по настоянию товарища Тихонова ему выделили сразу четыре «вакансии», причем даже предоставили право самому новых стекольщиков набирать — хотя по поводу набора новых сотрудников он довольно долго с Валентином Ильичем предварительно беседовал. Результаты этой беседы проявились несколько своеобразно: из примерно десятка знакомых Василичу «кандидатов на вакантные должности» сам он смог выбрать троих, а после обсуждения кандидатур с товарищем Тихоновым на работу были приглашены лишь двое — но и это Василич счел существенным успехом. Потому что работы внезапно стало буквально невпроворот, химические кафедры как будто вступили в соревнование «кто больше стекла закажет» — но им всем все же было не тягаться с заказами от Веры (и ее подруги Шуры, заказы от которой Вера «очень просила» считать важными наравне с ее собственными). Профессора теперь каждый день приходили в стекляшку ругаться — но Василич Верины заказы все равно ставил с высшим приоритетом, а на профессоров нажаловался Валентину Ильичу. И только после этой жалобы ругань со стороны профессоров не то чтобы прекратилась, а несколько ослабляя — а товарищ Тихонов пообещал «до конца месяца кадровую проблему решить». Как — это Василич не понял, ведь практически всех московских стеклоделов он лично знал, однако решил, что «начальству виднее» и больше об этом не беспокоился, сосредоточившись на изготовлении очень заковыристых стеклянных приборов для девочки. То есть для девушки, но выглядела-то она разве что малость старше двенадцатилетней его дочери Любаши!
В Лианозово, точнее в «экспериментальной лаборатории Первого МГУ», как раз к началу сентября закончили наладку паровой машины, от которой теперь крутились многочисленные станки. А к станкам инженер Дорохеев набрал почти два десятка рабочих-металлистов, причем с учетом указания, поступившего от представителя НТК: рабочих брать самых лучших. Откровенно говоря, сам инженер не совсем представлял, чем будет заниматься этот заводик и даже думал, что рабочим здесь предстоит больше дурью маяться — однако уже восьмого сентября он отправился в Москву на Моховую, чтобы поговорить с товарищем Тихоновым на предмет «увеличения штатного расписания»: рабочие, конечно, были очень не против и сверхурочно поработать, поскольку сверхурочные неплохо оплачивались — но по опыту товарищ Дорохеев знал, что при таком режиме работы скоро повалит сплошной брак: уставший рабочий наверняка что-нибудь, да испортит. А заказы пошли такие, что у него даже начали возникать мысли, а не слишком ли он небрежно относился к проверке профессиональных навыков нанимаемых рабочих. Хотя по части грузчиков у него таких мыслей не было, тот же вагон бочек с креозотом они разгрузили вообще меньше чем за полчаса…
