Филарет – Патриарх Московский 2 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич
— Это всё твой немец построил? — спросил царь, заглядывая во все выходящие из трапезной двери.
— Он, великий государь. Очень продуманно всё. Не отнять, как говорится, не прибавить. И светло, и тепло.
— С твоими лампами везде светло и не воняет дымом. От лампад у меня раньше стоял такой угар и смрад, хоть святых выноси1, прости Господи.
Вечерело и в дальних углах трапезной горели две «волшебные» лампы, как называл их сам Фёдор, стоящие в печных пристенках. В пристенки Фёдор вставил осколки зеркал — брак от производства — и свет от ламп разлетался по комнате словно лучи солнца.
Стол уже был накрыт и государь сел на почётное, приготовленное для него, место, — кресло, покрытое дорогой, красного цвета тканью с вышитыми на ней золотом коронами и лилиями.
Царь провёл по ткани ладонью, ощутил гладь, хмыкнул и, одобрительно глянув на Фёдора, кивнул головой.
— Одобряю, — сказал он тихо. — Достойно встречаешь гостя.
Фёдор только почтительно склонил голову.
— Садись, Федюня. Начнём трапезничать, помолясь.
Он перекрестился, прошептал короткую молитву и потянулся рукой к серебряному блюду с печёной стерлядью, украшенную по краям дольками лимона, которую уважал больше других рыб.
— Попробуй вот этот соус, государь. Не трожь, пока, лимон. В нём он тоже есть.
Иван Васильевич ткнул в стерлядь двузубой вилкой, разломив тушку по спинке, потом взял прибор с соусом и слегка полил им рыбу. Попробовал рыбу и причмокнул.
— Хорошо, — даже несколько удивлённо произнёс царь-государь. — И не особенно кисло, как от лимона, и вкус мяса чувствуется. Хорошо! Сам придумал?
Фёдор кивнул и проделал такую же процедуру, отправив в рот вилкой кусочек рыбьего мяса.
— Я бы тебя в повара взял, — серьёзно сказал царь.
— Знаешь в чём разница между мной и поваром?
— В чём?
— Повар точно знает, какое блюдо у него получится, а я нет. И подать на стол я его не умею. Украсить там, разложить красиво… Я готовлю просто, быстро и без изысков.
— Но вкусно, — добавил царь-государь.
— Приходи, кушай, да, — сказал Фёдор с «грузинским» акцентом.
Царь улыбнулся.
— Скоморошишь, Федюня? Ладно у тебя выходит голосами разными…
Царь замолчал, пробуя вспрыснутый уксусом лук, а потом редьку.
— Надо же. Совсем другой вкус. Ты бы, Федюня, научил моих поваров…
— Так я и учил, да всему не обучишь. Я тебе одного своего отдам. Освоит все мои придумки и отдам.
— Сейчас отдай. Пусть варит. А потом другого.
— Тоже верно, — согласился Фёдор. — Спросить хотел…
— Спрашивай.
— Прошу у тебя, государь, назначить в твой государев полк тех воевод, что я сам выберу.
— Чем тебе эти не нравятся? Не слушаются?
— Именно, государь.
— Меня тоже не слушаются, — вздохнул Иван Васильевич. — Учишь их учишь… Я столько книг перечитал: и греческих, и италийских, и английских, а что толку, ежели никто другой их не читал и читать не желает. Вон, Петру Шуйскому давал читать «Тактику» Льва Мудрого-македонца. С италийского переписана, понятно всё, а он даже не открыл. Как с такими воевать по-новому?
— Вот и я о том же, государь. Оттого и прошу. Не хочу я болванчиком при стрелецких воеводах состоять.
— А этих куда? Обидятся ведь.
— Да и хрен на них! Достали они меня. Послал их земли монастырские переписывать, так столько выслушал… Пока не сказал, что ты сам поедешь, даже и не рыпались.
— Ну ведь поехали же.
— Поехать — поехали, а как земли перепишут? Правильно ли? Перепроверить надо будет. Подкупят их настоятели.
— Так поехали! Давно ведь решили, да всё в Москве сидим.
— Сейчас дороги так развезёт, что утопнем где-нибудь. Да реки разольются. Не день и не два кататься придётся. Пусть уж… Что намеряют, то и намеряют. Главное, что стрельцы указ твой донесли с подписью митрополита. Монастыри встрепенутся, митрополиту отчитаются, а он тебе. Срок там до мая. Подождём, а потом перемеряем и за недостачу накажем. Сейчас к войне готовится надо.
— Да как же готовиться, Федюня? Припасы готовят, а что ещё? Своих стрельцов — понятно, можем готовить, да и тех ты разогнал земли мерить, а другие вои не наши. Нет нашей на них управы.
— Помнишь, я тебе сказывал про штаб полководцев что правители станут собирать в будущем времени?
Государь кивнул молча, так как активно жевал белорыбицу, жмурясь от наслаждения.
— Почему бы не собрать твоих полководцев и не обсудить поход на Полоцк?
— А что его обсуждать? — удивился царь. — Всё уже обсудили и всё уже решено. Воеводы полков определены. Направления ударов полков тоже.
— Как определены⁈ — удивился и возмутился Фёдор. — А я⁈ А мне кто скажет? Я же, вроде, тоже воевода, или нет?
Царь вскинул брови и, улыбнувшись, обтёр губы и руки полотенцем.
— Наконец-то ты спросил, Федюня, про то, как Полоцк воевать будем. А-то всё занят по «хозяйству» своей «конторы». Контора — дело тоже нужное, но война, — дело особое. Сам говорил, без плана войну не выиграть.
Фёдор, услышав слова главнокомандующего, сидел словно «придавленный роялем». Он-то думал, его тоже позовут на обсуждение, а оказалось, что всё решили без него.
Царь ухмыльнулся и, тихонько рыгнув в полотенце, промолвил:
— Всё хотел обсудить с тобой план действий моего полка, да суеты столько… Да и не сыскать тебя было. Всё в трудах и трудах… Аки пчела.
Царь снова улыбнулся.
— Ну, да, времени у нас ещё хоть отбавляй. Смотри сюда.
Царь придвинул несколько плошек к своему блюду с недоеденной стерлядью.
— Это Крепость, — показал он на соусник, а это — основной посад, называемый в Плоцке Великим, — показал на блюдо. — Он примыкает одним краем к крепости, другим к реке, огорожен стенами и рвом с водой. Со стороны реки стен у города нет. Полки окружат крепость и город, займут другие посады — их там четыре: три за Двиной, один за Полотью, что течёт вдоль стен Крепости — и осадят город с крепостью. Наш царский шатёр встанет за Двиной. Полки нападут на город со стороны реки и возьмут его.
— Так просто? — спросил Фёдор удивлённо. — Просто окружим город и возьмём?
— Не просто, конечно, — вздохнул царь-государь. — Как ты говорил? Гладко было на бумаге, да забыли про овраги? Овраги увидим, только когда туда придём.
— На зиму осада намечена?
— На зиму, конечно.
— Оттого по реке ходишь, аки посуху? Понятно… А вдруг лёд лопнет? Или зима тёплая будет? Или они лёд подолбят? Я бы, на их месте будучи, заложил на реке заряды и рванул при случае.
Царь вскинул брови.
— Что предлагаешь?
— Штурмовать город от реки опасно. У них там, на взгорке посада, наверняка, пушки стоят. Ждут они там атаку. А орудия по льду я бы вообще не тащил. Утопим.
— Все тяжёлые орудия и орудийный наряд уходят под твою руку, Федюня. Как бы ты их поставил?
— Я полководец не великий, но помнится мне, на карте, что ты мне показывал, с северной стороны стоял монастырь. Вот в нём я бы себе ставку и сделал, государь.
— Конечно, там и остановимся, токма стоять долго там не следует. На помощь Полоцку обязательно войска подойдут и скорее всего со стороны Минска или Вильно. Поэтому на левый берег Двины перейти всё равно надо будет. Войско наше показать, знамя царское, молебны провести вокруг стен. Мобыть, и сдадутся Полоцяне без боя.
— Государь, а может навстречу Радзивилу Чёрному выдвинуться? Я точно знаю, что он от Минска пойдёт.
— Правильно! Откуда же ему ещё иди, как не от Минска, если там его вотчина? — хмыкнул царь.
Фёдор «прикусил» язык. Мысленно он ругал себя всеми нецензурными словами, что знал, за то, что нарушил им же установленное правило: «не советовать пока не спросят». А тут он даже влез в сферу, далёкую от его компетенции. Попаданец не был военачальником от слова совсем.
Опыта «реконструкционных» боёв ему едва хватило бы на управление взводом. А на исторические «знания» о взятии Полоцка, вряд ли можно было полагаться безоговорочно, ибо даже схем осады города с расстановкой полков имелось несколько.
