Зверь. Том 1 (СИ) - Калинин Алексей

Родители Александра отправились в загородное жилище, чтобы не смущать молодежь своим присутствием. Правда, они крепко-накрепко наказали начальнику охраны следить за порядком и не допускать хулиганства. Старый вояка уверил их, что всё будет в порядке. На смену он вызвал своих лучших людей.

Люди в черных одеждах с оружием в руках были почти незаметны. Они находились по периметру поместья и следили за порядком. Следили как за землей, так и за небом. Сразу четыре корыта с сидящими внутри людьми маневрировали над зданием и прилегающей территорией. Поэтому подлететь к поместью близко не представлялось возможным.

Со стороны проплывающее по воздуху летающее средство можно было принять за романтическую шлюпку. На таких ещё возят и стихами подготавливают к соитию молоденьких дам, которые ещё верят в сказки. Пара в корыте и в самом деле целовалась, по крайней мере их лица были близко расположены друг к другу. Да, они привлекли небольшое внимание охраны, но… ненадолго. Корыто проплывало дальше, никто не делал резких движений, водитель и пассажир не отлипали друг от друга.

Проплывание такой пары и в самом деле можно было бы принять за романтическую прогулку по ночной Москве, когда огни фонарей и всплески реклам навевали соответствующее настроение. Можно было бы… Если бы не некоторые несоответствия.

Номера корыта были забрызганы грязью так, что цифры с трудом читались. Но всё-таки читались, а когда крупная фигура оторвалась от мелкой и приветственно помахала рукой охране, то те и вовсе расслабились.

Мало кто мог заметить, что из-за борта корыта высунулась рука с небольшим фотоаппаратом и быстро-быстро защелкала клавишей съемки.

Само летающее средство остановилось в паре кварталов от поместья Черноглазовых в парке Коломенское. Оно плавно опустилось посреди черных деревьев на осеннюю листву. Высокие кусты ещё не совсем поредели в преддверии надвигающейся зимы, поэтому корыто трудно было заметить со стороны. Идеальное место для уединения.

Правда, вряд ли эта парочка мечтала о романтике. Черные худи скрывали фигуры сверху, а бесформенные штаны задрапировали ноги вплоть до военных берцев. Серо-стальные глаза поблескивали у фигуры, которая выделялась ростом и объемами, и светились небесно-голубые у фигуры поменьше.

Невысокая фигура достала из рюкзака между ног планшет, присоединила небольшой фотоаппарат. На экране показались сделанные недавно фотографии.

— Вот там и живет Александр Валерьевич Черноглазов, — прозвучал грубый голос от фигуры побольше. — Охраны в доме достаточно, недавно прибавилось ещё больше. Говорят, что трое замаскированных под молодняк опричников постоянно трутся рядом с Сашкой. Да-а-а, девчоночка… На нашей кухне много слухов ходит, и поговаривают, что Сашка тот ещё ходок. Ты уж прости, что пришлось такое увидеть, но… Он сейчас с другой кралей, так что бывшую к нему не пропустят. Тем более не пропустят, чтобы смазливое личико расцарапать.

— Хм… Они думают, что охрана меня остановит, — приглушенно сказал женский голос. — Нет, каждый получит то, что заслужил…

— Да? Если говорить о заслугах… Может и мне кое-чего перепадет? — проговорил мужской голос.

— Как и договаривались, — отозвалась фигура поменьше. — Всё в полном объёме.

Она вытащила из рюкзака конверт и протянула спутнику. Мужчина взял белый прямоугольник и оглянулся по сторонам. Его спутница тем временем копалась в планшете, отмечая точки на фотографиях.

В парке было тихо. Шумел ветер в ветвях деревьев, нащелкивая одному ему ведомую мелодию. Сквозь пожухлую листву пробивались далекие огни улиц. Темнота и уединение сыграли свою роль — в голове мужчины утвердилась-таки шальная мысль, которую он до этого гнал.

Всё-таки они тут одни, а в случае чего он и рот барыньке зажмет. Она же сама с ним списалась в социальной сети и предложила неплохую сумму за информацию о работодателе. Мужчина служил при кухне Черноглазовых и был на побегушках у главного повара. Чернорабочий при кухне, другими словами. Потому и согласился рассказать обо всём одной из бывших сынка хозяина. Вроде как она влюбилась в того без памяти, отдалась по наивности, а Сашка получил что хотел, да и бросил. Вот девчуля и искала способ хлобыстнуть ему по роже пару раз…

Да и делов-то всего было ничего — прокатиться на лодке да дать ей возможность пощелкать именинника. Вроде как собиралась потом заявиться и предъявить изменнику фотографии. Чтобы охранники не встрепенулись, мужчина должен был помахать им рукой. Всё-таки они знали всех, кто служит в доме — не должны были заподозрить неладное.

Вот чего добиваются эти бабы? Хрен их разберешь. Вроде бы уже разбежались, а она всё никак не перестанет сохнет по барчуку. Одна ревность на уме…

Впрочем, деньги пообещала хорошие, задаток уже получил, а сейчас получил и остальную сумму. А если к этой сумме добавить ещё и возможность залезть к барыньке под одежду? А что? Мужчина был молодой, сильный. Уж никак не уступал барчуку в делах постельных… Если вдруг приглянется, то барынька и приблизить к себе может. В фавориты возьмет, да работенку непыльную положит…

А если не приглянется, то… Не повезло тогда барыньке — найдут её здесь утром, прикопанной в листве.

— Да деньги деньгами, но не на одном же барчуке сошелся клином целый свет, — проурчал он, кладя ладонь на колено спутнице. — Колька-повар умеет не только с уткой да курицей управляться. Он и с дамочками неплохо умеет ладить.

Наощупь барыня была упругой. Под пятнистой тканью брюк скрывалась крепкая ножка. Такие ноги просто созданы обвивать мужскую талию.

— Колька-повар, а может не надо тебе лапы тянуть туда, куда не нужно? — голос девушки звучал жестко. — Мы же с тобой об одной цене договаривались. О другом разговора не было.

— Барынька, да чего ты кочевряжишься? — мужчина стянул с лица маску. — Тут нас никто и не увидит, а тебе всё одно утешение после барчука будет. Не всё же деньгами измеряется, кое-что можно и лаской заменить.

— Нет, Николай, — мотнула головой спутница. — Мне это неинтересно, а тебе этого не нужно.

Она стряхнула ладонь со своего колена.

— Барынька, а чего это ты так с Сашкой-то возишься? Он же ни в какое сравнение со мной идти не может! Да ты не дергайся, я же не обижу…

Мужская ладонь на этот раз не стала ложиться на колено. Вместо этого она приземлилась на то место, где под черным худи пряталась упругая женская грудь. Николай сжал ладонь и ощущения ему очень понравились.

Девушка прерывисто вздохнула.

Во как! Похоже, что угадал Колька-повар со своими действиями. Надо развивать наступление! Надо идти в атаку, пока она не очухалась. Это она сначала такая жесткая, а вот когда чуть сомлеет от ласк, тогда и мягкой станет, как перина.

Его жесткие губы накрыли податливый девичий рот. Язык скользнул между зубами и по-хозяйски повел себя в новом месте. Девушка едва слышно простонала.

Вторая мужская рука приобняла её за плечи, не давая отстраниться. Первая же продолжала мять грудь под худи. Потом эта же рука скользнула под ткань, пролезла под майку и прошлась по нежной коже. Мозоли на ладони чуть царапнули набухший сосок, когда пальцы снова сжали вожделенную вещь.

— Не надо, — прошептала девушка в паузе между поцелуями. — Прошу, не надо.

— Всё будет хорошо, красивая, — ответил Николай. — Я своё дело знаю. Барынька будет довольна и скоро о другом меня просить будет.

— О чем же? О чем я буду просить? — с придыханием спросила девушка.

— О том, чтобы я не останавливался, — самодовольно ответил Николай. — Меня все об этом просят…

— Но мы так не договаривались… О-о-о… Нас же могут увидеть…

— Да тут нет никого. А мы тихо… Мы как мыши…

Рука Николая ощупала одну грудь, поласкала другую и скользнула вниз. В районе пупка она была перехвачена женской рукой.

— Прошу, не надо… Я не хочу…

— Скоро захочешь… Скоро так захочешь, что умолять меня будешь. Барынька, ты расслабься. Это же всё естественно. И я лучше твоего барчука. Я верный. Я не брошу…