Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 6 (СИ)
— Нет-нет… — Поспешил откреститься от такой радости Лаакраак, — Я совсем даже не знаю этих людей.
— А-а-а. — Довольно протянул я. — Так значит, ты наверное узнал, что кто-то нападает на людей, которые заплатили деньги твоей семье за право пользоваться пристанью и сараем, и поспешил нам на помощь!? …Так можешь не волноваться, — мы справились сами.
Мы даже будем свидетельствовать перед Храмом и почтенным Наместником Коонгивоосиком, чтобы они простили тебя и твой род. …Ведь ты сильно подвел их, позволив неизвестно откуда взявшимся плохим людям, убить своих гостей прямо в твоем доме.
…Ведь этот вот дом, ты говоришь принадлежит тебе? …Ай-ай-ай… Большой грех!!! Я бы на твоем месте, завра же с утра, поспешил в Храм с большими дарами, ибо, насколько я знаю, — Икаоитииоо очень строг с теми кто вольно или невольно нарушает Закон Гостеприимства!
Да и Наместнику, за обиду, надо заплатить достойную виру. Мы же, готовы удовлетвориться малым, только для того, чтобы иметь возможность, вернувшись домой, сказать родичам убитых, что взяли за их смерть достойную плату. …Но ты все-таки постарайся, чтобы эта плата действительно была достойной!
— Да-да… Несомненно… Прямо с утра… — Начал бормотать Лаакраак, поспешно пятясь куда-то назад, и стараясь не смотреть на строй аиотееков.
— Что ж, достойнейших воин Массииаак. — Снова обратился я к аиотееку. — Как видишь, к нам со стороны Лаакраака из старой семьи Таайк, нет никаких претензий. И он подтвердил, что это абсолютно чужие люди напали на его гостей, и даже готов отдать немалые богатства, чтобы замолить свою вину перед Икаоитииоо, Наместником и нами.
Так что, — если у тебя больше нет к нам никаких вопросов, мы можем мирно идти каждый своим путем.
Аиотеек внимательно посмотрел на меня. Вопросов он возможно и не имел, но сказать наверняка хотел бы многое. Причем не столько языком, сколько жалом своего копья.
Однако, — какие бы инструкции ему не дали, — повода для дальнейшей конфронтации явно не было. Так что пробормотав себе под нос что-то недоброе, он пропел своим воякам команду возвращаться назад.
— Ух… — Пробормотал я, устало усаживаясь на гребную скамью. — Пока обошлось, но сдается мне, это только первый раунд.
— Что ты сказал мудрец? — Внезапно обратился ко мне Догоситаак, и я понял, что по привычке, после сильного стресса перешел на русский.
— Говорю, что на этом еще ничего не закончилось. — Устало пробормотал я, чувствуя себя выжатым как лимон.
Обидно. Обычно-то на меня в такие минуты снисходит вдохновение и пробивает на словесный понос. Речи льются легко и свободно, и потому звучат очень убедительно и правдиво. А потом, после очередной, удачно прокрученной аферы, даже чувствуется некая бодрость и подъем сил. — А тут…
Уж не знаю, старость это, или хорошая оценка опасности, что пока прошла мимо, едва не накрыв нас всех с головой. — Но ноги были словно ватные, руки слегка тряслись, а в голове была полнейшая пустота.
…Блин!!! Проклятый суматошный день. — А ведь последний раз, я ел еще в Храме. Вчера вечером!
После стольких правильных слов о гостеприимстве, думаю было бы как-то невежливо не накормить наших гостей достойным ужином.
Только вот покидать корабль и возвращаться к сараю почему-то не хотелось, поэтому Дос’тек, как капитан, распорядился готовить ужин прямо на берегу, а заодно уж и занялся наведением порядка на «Морском Гусе».
Попутно я велел подсчитывать и записывать все что было украдено или сломано во время нападения. — Не то чтобы надеялся возместить убытки, — просто еще один документ никогда не бывает лишним. Особенно в стадии, когда борьба перешла на судебно-бюрократический уровень.
— Хм… — Отозвал меня в сторону Лга’нхи, одним лишь многозначительным взглядом, едва я вышел из каютки где лежал Завгур.
— Чего? — Спросил я у него, видя по глазам что где-то лажанулся.
— Хм… — Ответил он мне, многозначительно поведя глазами в сторону мальчишки Тууивоасика.
Действительно «Хм». — Очередной геморрой мне на голову!
Парень сегодня не только не создавал проблем, — он бился вместе с нами, прикончив на берегу парочку мерзавцев, а когда подошли аиотееки, — встал в наш строй, и неплохо там вписался.
По рамкам нашего мира, это все было очень знаковым явлением. — Тот кто дрался с тобой плечом к плечу против общего врага, больше не может быть пленником, или находиться в каком-либо приниженном положении относительно остальных. — У нас на этот счет даже в Законе был специальный пункт внесен. — Дескать, — мы не аиотееки, которые заставляют воевать за себя других. И потому каждый кто встал с нами в строй, признается равным.
…Этот пункт весьма способствовал адаптации различных чужаков в наше общество, и был наверно одним из самых мощных социальных лифтом, обеспечивающим относительное социальное равенство в собранном с бору и по сосенке народе. Вроде как общий для всех знаменатель, дающий шанс любому, в какой бы семье тот не родился, или откуда бы не пришел.
А уж насколько это правило делало привлекательным жизнь в Ирокезии, — и говорить было нечего. В том же Улоте, жизнь может быть и побогаче и посытнее. Но ты том можешь жить поколениями на одной земле с местными, но так и остаться для них чужим, и вынужденно терпеть наезды и притеснения коренных. У нас же, — достаточно было вступить в ближайшую к месту поселения дружину, научиться на должном уровне ходить в строю и орудовать копьем и щитом, …Сходить в набег или на войну. — И на те пожалуйста. — Считай получил полное гражданство и равные права с другими «полными гражданами». И шпынять после этого тебя могут только «самые полные, иначе говоря, — „почетные граждане“». (Впрочем, таких было относительно немного).
Взрослому мужику, вынужденному кормить семью, сделать все это подчас было непросто. Разве что он уже пришел к нам, будучи бывалым воякой, которого особо ничему учить уже не надо.
А вот зато второе поколение поселенцев, как правило все проходили по этому пути, начиная его в молодежных лагерях-бандах. И затем активно пополняло ряды ирокезов, приобретая право носить гребень.
В общем, — на Том берегу, эта система работала как надо. А вот как быть тут, с Тууивоасиком? Что будет, если дать ему полную волю? — Не слиняет ли он обратно к своим, или не заложит нас перед местными аиотееками?
— Дай ему оружие. — Подсказал Лга’нхи, видимо прочитав все эти сомнения по моей физиономии.
…А ведь он прав! — У аиотееков, получить оружие из чужих рук, это что-то вроде заключения вассальной клятвы, и даже больше, — фактически принятие в семью.
Только вот, насколько я помню. — Оружие обычно отдают оикия, а как поведет себя оуоо, в ответ на такой жест?
— Это должно быть хорошее оружие. — Опять прочитав мои мысли, усмехнулся Лга’нхи.
…И опять же он прав! — Чтобы у мальчишки не взыграл гонор, надо дать ему такое оружие, от одного вида которого у него глаза на лоб вылезут и в зобу дыханье спернет.
— Панцирь и шлем? — Спросил я у Лга’нхи. Некоторый запас доспехов мы взяли с собой для подарков или на продажу.
— …И хорошее копье. — Добавил он. — Его копье, — так себе. И щит. И кинжал…
— Хм… — Усомнился я в разумности подобных трат.
— Это будет правильно! — Твердо развеял он мои сомнения. И пошел к общему костру.
…Что же, — как я уже давно заметил. — Братец инстинктивно чувствует некоторые вещи, до которых мне приходится долго доходить, напряженно скрипя извилинами.
— Во-первых, — появление нового равного бойца, поднимет дух наших ребят.
Во-вторых, — послужит весьма поучительным примером для капитанов. А то они во всех предыдущих стычках, предпочитали держаться подальше от драки, справедливо считая что это не их разборки. А вставать в строй, им видимо и в голову не приходило, — их этому банально никто не учил.
Если мы сейчас покажем им путь как можно подняться в нашей компании… Кто знает, что они расскажут своим родичам, о некоем таинственном народе, живущем на другой стороне моря? А ведь все они хорошие мореходы, западный путь вдоль островов не так уж и далек. А места у нас в Ирокезии пока еще достаточно много, чтобы было где поселиться тысяче-другой-третьей человек, особенно если это люди дельные.
А какое все это произведет впечатление на жрецов… Об этом можно только догадываться. Но политический эффект должен быть сильным.
Да и аиотееки, узнав что мы подарили мальчишке такие дорогие подарки, могут решить что у нас эти шлемаки да панцири, есть чуть ли не у каждого пастуха.
Ну а самое главное. — Лга’нхи ведь уже вырастил не одно поколение мальчишек-воинов. И раз предложил так поступить с Тууивоасиком, значит что-то этакое углядел в его душе.
Вероятно, сейчас тот находится на том самом распутье, когда лишь одного дружеского хлопка по плечу, достаточно чтобы перетянуть его на свою сторону, или навечно сделать своим врагом.
