Проклятый Лекарь. Том 8 - Виктор Молотов
Она осеклась, не зная, как подойти к самому главному. И тут глаза расширились. Она наконец решилась:
— Кстати, Зайцев… он назвал вас некромантом. Это правда? Вы действительно некромант?
Я посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом. Изучал, как образец под микроскопом.
Лилия не отвела глаз, а выдержала мой взгляд. В ее зрачках читалось любопытство, но не страх. Интересно. Большинство людей пугается при одном слове «некромант». Ассоциации с мертвецами, могилами, разложением. А она заинтригована.
— А если правда? — спросил я спокойно, решив проверить ее реакцию. — Если я действительно некромант? Что тогда?
Она задумалась. Не вскочила с криком, не бросилась к двери. Задумалась. Аналитический ум работал, обрабатывая информацию.
— Тогда… тогда это объясняет многое, — медленно произнесла она. — Почему вы видите болезни иначе. Почему можете диагностировать без анализов. Почему спасли меня тогда, месяц назад — вы почувствовали, что моя Жива уходит, да? Некромантия — это же управление жизненной силой? Баланс между жизнью и смертью?
Умная женщина. Слишком умная для собственного блага. Быстро складывает два и два. И слишком много знает. Такие знания опасны. Для нее в первую очередь.
— Вы понимаете, что эта информация смертельно опасна? — сказал я, вставая. — Для вас в первую очередь. Инквизиция охотится на некромантов. И на тех, кто им помогает. Даже знание о некроманте — преступление в их глазах.
Она побледнела еще сильнее.
— Я… я понимаю риски. Но я никому не скажу! Клянусь! Вы спасли мне жизнь, спасли клинику, разоблачили предателя. Я полностью на вашей стороне! — заверила Лилия.
— Слова, — покачал я головой. — Только слова. Ничего не стоящие. Под пытками любой заговорит. Сломается и предаст. А Инквизиция умеет пытать. У них есть специалисты. Знают, где давить, чтобы было максимально больно.
Лилия задрожала. Видимо, представила себе пытки. Воображение у экономистов хорошее, они привыкли просчитывать варианты:
— Что же вы предлагаете? Убить меня, чтобы не проболталась? Сломать шею и списать на несчастный случай? Или вовсе отравите?
Практичная. Даже перед лицом смерти думает практично. Уважаю.
— Есть вариант получше. Докажите, — сказал я холодно, испытывая ее. — Покажите, что готовы на всё ради сохранения тайны. На любую жертву.
Лилия напряглась. На ее лице отразилась внутренняя борьба — страх боролся с решимостью, разум с эмоциями. Потом она тяжело вздохнула, словно приняв трудное решение. Самое трудное в ее жизни.
— Я не хотела бы, но если это необходимо… — пробормотала она, не глядя на меня. — Если это цена за молчание… за вашу защиту… я заплачу.
И начала расстегивать пуговицы на блузке.
Медленно, одну за другой. Пальцы слегка дрожали — от страха или возбуждения? Первая пуговица. Вторая. Третья. С каждой открывалось больше кожи. Бледной, с россыпью веснушек на ключицах. На шее проступил румянец, распространяясь вниз, к зоне декольте.
Что за некромантическая чертовщина⁈
— Что вы делаете⁈ — я нахмурился. Отступил на шаг, потом на второй.
Она замерла, рука на четвертой пуговице. В глазах растерянность:
— А разве не нужно… отдаться в знак верности? Я думала, некроманты требуют… ну… плотской платы за услуги. Девственность в обмен на силу. Или что-то такое. Я читала…
О тьма всемогущая. Мать моя некромантка! Откуда люди берут эти дикие представления о некромантах? Какие-то дешевые романы читают? Бульварное чтиво про темных магов-соблазнителей? Или это Орден распространяет такие слухи, чтобы дискредитировать нас?
— Нужна клятва. На крови. Магическая. Ничего больше, — устало выдохнул я. — И застегнитесь, ради всего темного. Это неприлично. Мы не в борделе.
Лилия поспешно застегнула блузку. Пальцы путались в петлях — теперь точно от смущения. На лице я увидел смесь облегчения и… разочарования.
Стоп. Разочарования? Она что, хотела?.. О. Ох. Вот оно что.
Похоже, она была не против. Одинокая женщина тридцати пяти лет, трудоголик, вся жизнь в цифрах и отчетах. Последний мужчина когда был? Год назад? Два? Больше? И тут появляюсь я — загадочный, опасный спаситель…
Плюс она только что видела, как я уничтожил паразита. Демонстрация силы действует на женщин как афродизиак. Классический синдром спасителя. Но нет. Мой выбор сделан.
Анна. Только Анна.
— Простите, — пробормотала Лилия, пряча глаза. Уши покраснели — верный признак стыда. — Я неправильно поняла. Глупо получилось. Вы, наверное, думаете, что я…
— Я думаю, что вы переволновались, — перебил я дипломатично. — Стресс делает с людьми странные вещи. Заставляет принимать поспешные решения. Забудем об этом инциденте.
— Да, конечно, — она закивала слишком энергично. — Забудем. Стресс. Точно. Я просто… неважно.
— Давайте закончим с клятвой и разойдемся. День был длинный. Всем нужен отдых.
— Да. Клятва. Что нужно делать?
Достал из внутреннего кармана ритуальный нож. Всегда ношу с собой — профессиональная привычка некроманта. Никогда не знаешь, когда понадобится провести экстренный ритуал. Или перерезать горло врагу. Что, в общем, почти одно и то же.
Небольшой клинок, длиной с палец. Лезвие черное — обсидиан, вулканическое стекло. Острее хирургического скальпеля. Рукоять из кости — человеческая берцовая, если точно. Чья именно уже не помню. Кого-то важного, наверное. Инкрустация серебром, руны защиты и привязки. Красиво и функционально.
Лилия настороженно следила за моими движениями. Глаза расширились, когда увидела нож:
— Это… это больно будет?
— Как порез бумагой. Может, чуть сильнее. Вы же не боитесь крови? — нахмурился я.
— Я экономист. Я вижу кровь только в квартальных отчетах, когда убытки красным отмечены.
Неплохая шутка. Пытается юмором скрыть нервозность. Уважаю.
— Дайте руку, — приказал я. — Левую. Ближе к сердцу. По артериям кровь течет от сердца, клятва будет крепче.
Она протянула руку. Тонкая, с длинными пальцами пианистки.
Практичная женщина. Даже украшения функциональные.
Взял ее руку, повернул ладонью вверх. Кожа теплая, чуть влажная от волнения. Пульс частый — учащенное сердцебиение от стресса. Чувствую через кожу — сто десять ударов в минуту минимум.
Сделал неглубокий надрез на ее ладони. Поперек линии жизни, что было символично. Лилия дернулась, но не отстранилась. Кровь выступила мгновенно — темная, венозная, почти черная при искусственном свете. Капли собрались в небольшую лужицу в центре ладони.
— Ай! — выдохнула она. — Вы сказали, как бумагой!
— Я сказал «может, чуть сильнее». Не драматизируйте.
Затем надрезал собственную ладонь. Тем же движением, по той же линии. Боль знакомая, почти приятная. Как встреча со старым другом. Напоминает о временах, когда кровь была основным компонентом ритуалов. Когда я приносил жертвы темным богам. Когда сила текла через меня рекой.
