Шамабад должен гореть! (СИ) - Март Артём
Сзади снова раздалась матерная брань Сорокина. Я обернулся. Раненных душманов погранцы оттягивали куда-то в сторону. Одного очевидно мертвого, за ноги, за руки тащили под скалу.
— Живой, и то хорошо… — кривясь от боли, сказал замполит, — нужно организовать пограничный поиск. Мы уже доложили на заставу.
— Разрешите быть в группе поиска, — сказал я холодно.
— Р-разрешаю… — Сказал Строев и, когда я уже хотел уйти, он окликнул меня: — Стой! Возьми у меня гранаты, если пойдешь! Тут, в подсумке!
Я снова опустился к Строеву. Лейтенант держал трясущиеся кисти на груди, и, кажется, боялся пошевелиться. Я сунул руку в его подсумок, нащупал и вытащил две Ф-1 с запалами.
— В-вдруг пригодится, — сказал он дрожащим голосом. — Эти сукины дети — коварные твари. Закидали нас гранатами. Благо, были-то простые РГД. Если б лимонки, мы б тут все полегли…
— Отдыхайте, — сказал я и поднялся.
Строев покивал и уставился куда-то вверх, прикрыл глаза.
Группу собрали быстро. Кроме того, с заставы сообщили, что к нам движется тревожка с собакой. Остальным надлежало держать заслон и эвакуировать раненных и задержанных.
К этому времени мы уже следовали за душманьем своими силами. Уйти далеко они не могли, и потому мы пустились в погоню.
Возглавлял нас Мартынов. Свой ПКМ он оставил у ребят, поменял на автомат Калашникова. Кроме меня в группе были еще Алим, Стас Алейников и Сагдиев. Сорокин тоже увязался следом, решив, что ведет группу сам.
— Вы знаете местность, сержант? — Кричал он Мартынову, когда мы пробирались вверх, вдоль скалы, по тропе, куда увел своих Аллах-Дад.
— Так точно! Здесь им петлять особо некуда. Тропа уходит влево! Но мы должны нагнать их раньше, чем уйдут в горы! Там им просто будет затеряться! Искать придётся не меньше суток!
Дождь хлестал с невероятной силой. Чем выше мы поднимались, тем больше ветер увеличивал свой напор.
Тем не менее группа продвигалась. Покрытые грязью чуть не с ног до головы, мы упорно следовали за остатками шайки душманов. А их было уже немного. Если не считать безобидного Курбана, тормозившего вдобавок отход душманов, Аллах-Дад ушел с еще троими боевиками.
Кроме того, не все из них были вооружены. Я видел только, как двое успели подобрать свои автоматы. Сам Аллах-Дад ушел безоружным.
— Тут сложная тропа! — Орал Мартынов, когда мы стали перебираться на другую сторону, по краю выросший тут скалы, — петляет! Они замедлятся!
Здесь надо было оторваться от нашей скалы, вдоль которой мы следовали все это время, и перейти к другой, уходящей к горам.
Сверху, над скалой, распростерся небольшой лес, зажатый гребнями. Нам нужно было как раз пройти от одного к другому. Ведь подняться выше было невозможно. Плохая погода и слишком резкий уклон превратили лес в настоящий тупик.
Пустые от листьев деревья, которыми поросло это место, беспокойно шевелились на горном ветру, словно живые.
— Быстрее! Быстрее! Этот сукин сын не должен уйти! Давайте скорей на ту сторону! — Подгонял нас Сорокин.
Мы бежали. Бежали, и я старался не поскользнуться на вязкой тропе. Иной раз, сапог уходил в грязь чуть не по щиколотку. Казалось, все это месиво просто растет. Прибывает. Или будто бы появляется само из себя, замедляя нам шаг.
Когда мы оказались примерно на половине пути, к другому хребту, к шуму ветра и дождя добавился новый звук.
Я глянул на лесок, развернувшийся справа, над нами. Внезапно там затрещало, потом раздался страшный скрежет камня о камень.
Сорокин, бежавший передо мной, на миг застыл на месте, глянул в сторону деревьев.
Сначала мне показалось, будто от усталости у меня начались галлюцинации. Будто лес медленно пополз в нашу сторону. И только потом я понял, что он и правда ползет. Движется все быстрее. Все — хруст, скрежет, движение деревьев смешалась в одну ясную картину.
— Сель! — Крикнул я. — Оползень!
Глава 3
— Назад! — Заорал Мартынов, заворачивая поотставшую от нас часть наряда, — назад! Нас смоет!
— Вам не успеть! — Крикнул я сержанту, толкая Сорокина в шею, — возвращайтесь! Мы вперед!
— Отставить, Селихов! Назад! — Закричал Мартынов.
— Алим, скорее! — Подтолкнул я Канджиева вперед себя, крикнул Мартвову! — Возвращайтесь!
Нижняя кромка леска стала двигаться все быстрее. Деревья, с хрустом и грохотом заваливались, бились одно о другое, утопали в грязи. За несколько мгновений край леска превратилсь в большую лавину из грязи, камней и древесины. Все это со страшным грохотом понеслось на нас.
Мартынов кричал что-то позади, но расслышать его слов было невозможно. Мы втроем, как могли быстро пробирались вперед, к заветному хребту, чтобы не попасть под сель. Остальная группа развернулась и кинулась назад.
Мы бежали, а лес все близился. Стало понятно, откуда приходит этот поток грязи и воды, что мешал нам продвигаться. Именно за ним и следовал оползень.
— Быстрее! Накроет! — Кричал я, двигаясь последним.
Первым бежал Алим, Сорокин в середине.
Внезапно особист поскользнулся и упал на четвереньки, чуть не по локоть уйдя в грязь. Я чуть было не споткнулся о него, но устоял, перескочил Сорокина, оказавшись впереди. Оглянулся.
Сорокин с трудом высвободил руки, но автомат сполз ему на живот и перевесил. Особист снова грохнулся вперед, стал стягивать с себя оружие. Я метнулся к нему.
— Саша! — Закричал он жалобно, — Сашка! Помоги!
Вцепившись особисту в ворот бушлата, я потянул. Почувствовал у себя на плече руку Алима.
— Нет! Беги! — Закричал ему я.
— Саша, а вы⁈
— Выберемся! Беги!
— Нет!
— Не распотякивай!
Сель пошел неравномерно. Я увидел, как туда, где мы были минуту назад, ударил первый вал. Он перекрыл тропу, отрезав успевшую, отойди группу Мартынова. Грязь и вода единым потоком полились с тропы вниз, по скале. Они уносили с собой пока еще одинокие деревья, а с ними кустарники и камни.
— Назад! — Зло крикнул я на Алима, и тот подчинился, стал пробираться к хребту.
— Саша! — Орал в панике Сорокин, у которого не получалось освободить застрявшие сапоги. — Помоги!
Я вцепился ему в одежду на спине и вороте, потянул изо всех сил. Почувствовал, как от этого сам увязаю в грязи.
С громким чавканьем особист вырвался из грязевой ловушки. Я отступил назад, а тот плюхнулся, пытаясь выбраться из грязюки самостоятельно.
— Поднимайся! Уходим! — Крикнул я, стараясь поднять его на ноги.
Особист встал. Вместе мы помчались туда, где, уже в безопасности нас ждал Алим. Не успели покинуть тропу и ступить на каменистую возвышенность хребта, как оползень закрыл собой всю вершину скалы, протянувшуюся за нами.
Сорокин рухнул на большой камень. Грязный, без оружия, он так и лежал некоторое время, переводя дыхание. Я заметил, что особист оставил в грязи один свой сапог.
Оползень тем временем замедлился. Уперевшись сам в себя, он почти остановился. Только редкие потоки особо жидкой грязи водопадами устремлялись в пропасть. Путь нам отрезала большая, ощетинившаяся переломанными стволами деревьев каша из земли и камней.
— Плохо дело, — пробурчал Алим, наблюдая за всем этим. — Что будем делать?
— Аллах-Дад… Не должен… Уйти… — Хрипло дыша, сказал Сорокин.
— Он не уйдет, — ответил я, поправляя автомат на плече. — Духи в нашем тылу. Тут их проще будет накрыть. Путь им один — к вершинам Бидо. Там они постараются пройти под ними, спуститься по перевалу и уйти за Пяндж через участок соседней заставы. Таран тоже понимает это, и наверняка сообщил обстановку нашим соседям. Там их уже будут ждать.
— Это да, — покивал Алим. — На наш участок они тоже не пойдут. Шамабад на ушах стоит. Их не пропустят.
— Они никуда не денутся.
— Аллах-Дад не должен уйти… — Сорокин медленно поднялся, — не должен уйти от меня. Нам следует продолжать погоню. Ясно вам?
— С одним сапогом вы далеко не уйдете, — ответил я холодно, взглядом указывая ему на ноги, — Боевики в ловушке. Их задержат и так и так. Сейчас наша группа разделилась. Нас мало, и я не вижу смысла рисковать жизнями людей, чтобы бросаться в самоубийственную погоню.
