Ташкент-Москва книга третья Халхин-Гол до и после, часть вторая - Фарид Ахмеров

- Как? Кольку Сергеева? – удивился Левицкий.

И Ахмеров рассказал, что наш героический сотрудник института, добровольно отправившийся на войну, уже успел совершить очередной подвиг. В одном из воздушных боёв в конце мая около его истребителя взорвался японский зенитный снаряд и маленький осколочек, размером не более 1-го грамма полоснул по голове нашего героя и чуть не снял скальп с него. То ли размер осколка был сильно мал, то ли голова у Кольки была очень крепкая, кость осталась цела, но кожу порезало сильно. Весь залитый кровью, с почти половиной неработающих цилиндров мотора М-63, с пробитыми местами консолями крыльев, Сергеев не выполнил приказ пункта наведения, покинуть самолёт, вышел из боя, довёл машину до аэродрома подскока и успешно посадил. Техник, который помогал пилоту вылезти из кокпита, чуть в обморок не упал, видя столько крови на комбинезоне пилота. И вот теперь этот герой сидит в госпитале и просит допустить его к полётам, говоря, что жив и здоров, а медицинское начальство не хочет его допускать, ссылаясь на то, что у пилота может быть серьёзная контузия, а определить, есть она или нет могут только в центральных госпиталях. Обратив внимание, что Ахмеров рассматривает его стриженую голову, украшенную длинным медицинским швом, Сергеев сказал, что он теперь как Шариков, пострадавший на империалистических фронтах.

Ахмеров ничего не сказал, но понял, что запрещённые в 1939 году книги, бывшие на его ноутбуке, попали в общественность. Как минимум, общественность института.

- Самолёт, и тот, уже починили, и он воюет, а я тут постель занимаю. Хорошо, ещё раненых не много.

- И что? – спросил Левицкий.

- И ничего, забрал я его с собой, когда улетал в Москву. Завтра выйдет на работу. -

Видя, что интерес Левицкого к его рассказу не угас, Ахмеров продолжил.

- А знаешь, я во время поездки, чуть не поверил в то, что мы все живём в матрице.

И Фарид Алимжанович рассказал, что после объезда госпиталей, он просился у Ворошилова, разрешить ему съездить на линию соприкосновения. Ворошилов категорически был против, объясняя тем, что товарищ Сталин голову снимет со всех, если с Ахмеровым что-либо случится. И только после долгих просьб разрешил побывать на позиции миномётчиков во втором эшелоне обороны, на участке, где позиции занимает батальон бывших старших командиров Красной Армии. Этот батальон, вернее только часть его, прилетел третьего дня на Ан-12 прямо из Чимкента. И вот им в качестве взвода тяжёлого оружия придали миномётчиков. Они расположены около батальонного наблюдательного пункта. Ближе к передовой Ворошилов запретил приближаться.

Ранним утром Ахмеров с водителем подъехали к батальонному наблюдательному пункту и сразу были остановлены караульным. Тот, срываясь на крик, объяснил прибывшим, что сейчас придёт командир взвода и объяснит незваным гостям, что нельзя по фронту ездить на автомобиле как по Тверской, и что только вчера был артналёт и если, не дай боже, японские разведчики не спят, они с удовольствием повторят его по командирской машине. Отвечай потом за этих командиров. А его дело маленькое, он уже и так на фронте – дальше не сошлют.

На крик караульного из хорошо замаскированной землянки вышел слегка заспанный младший лейтенант, небольшого роста, курносый блондин или сильно светло-русый, хорошо выгоревший на степном солнце. Наверное, весь этот крик постового был и рассчитан на то, чтобы дать младшему лейтенанту время привести себя в порядок.

Убедившись, что незнакомый подполковник прибыл по праву, и что визит не влечёт за собой неприятностей, младший лейтенант распорядился, чтобы машину загнали в капонир и замаскировали.

Ахмеров, увидев лейтенанта, почувствовал, что он ему кого-то напоминает, а когда тот представился: «Младший лейтенант Егорушкин», подполковник не сдержался и спросил: «Анатолий Иванович? Из Москвы?»

- Так точно, товарищ подполковник, Второе Московское артиллерийское училище, ускоренный выпуск.

Некоторое время Ахмеров стоял в задумчивости, так этот «младшой» напомнил ему его собственного командира взвода разведки батареи управления 1076-го зенитно-ракетного полка, 27-ой гвардейской мотострелковой дивизии, 1-ой гвардейской танковой армии ГСВГ, где в 1972-74 годах проходил срочную службу сержант Ахмеров. Ладно, лицо у младшего лейтенанта типовое, у многих такое, но чтобы фамилия и имя и отчество совпали. Так не бывает. Или в «Матрице» произошёл капитальный сбой. Лейтенант вопросительно посмотрел на подполковника, тот, придя в себя, махнул рукой, ничего, бывает.

- Вот что, Анатолий Иванович, позови-ка своего каптёра. Он есть у тебя во взводе?

- Есть, товарищ подполковник, - польщённый, что начальство назвало его по имени-отчеству, младший лейтенант покраснел как девушка, даже через загар было видно.

- Сашко, казак, иди сюда!

Из соседней землянки, сооружённой из элементов нар, на которых ехали бойцы в товарныхвагонах типа «теплушка», вышел довольно высокий для своего времени, крепкий, даже «кряжистый» молодой человек в артиллерийской форме, с треугольником ефрейтора в петлице. Его квадратное скуластое лицо, лихой чуб над высоким и широким лбом, лёгкая колченогость, свойственная кавалеристам, выдавала в нём жителя Кубани или других мест близких к Дону. Ахмеров даже фамилию спрашивать не стал у каптёра, а то если будет фамилия Бучинский, как у каптёра 1974 года, не знаю, что надо делать с этой матрицей.

- Вот, что, товарищ ефрейтор, несите самый большой котелок, который есть во взводе.

- Ага, понял. – И побежал в свою землянку.

- И ты, младший лейтенант, неси свою кружку.

Водитель Ахмерова, тоже хорошо знающий своё дело, уже стоял с очередной коробкой конфет.

Ахмеров щедро насыпал полный с верхом котелок карамели, просыпав ещё несколько штук на свежесколоченный стол со скамейками, за которым, видимо, взвод принимал пищу. Кружка «младшого» тоже была щедро наполнена.

- Спасибо, товарищ подполковник, - сказал младший лейтенант, взяв одну конфету из кружки, - а можно эту кружку отправить в госпиталь, а то у нас двоих ранило вчера во время налёта, не сильно, но всё-таки.

- В госпиталь я ещё раньше отвозил, вчера, так, что кушайте ребята, на здоровье.

Младший лейтенант, после этих слов взял свою кружку и высыпал поверх общей кучи в котелок.

- Молодец, младший лейтенант, быть тебе в году, этак 1945-ом лейтенантом, - и увидев выражение лица «что так поздно», уточнил, - генерал-лейтенантом.

*Воспоминание о будущем Будущем. В 1947 году, в Ташкенте, где бывший подполковник жил после своих военных «эпопей», на его адрес из Москвы было переправлено письмо от генерал-майора Егорушкина А.И. В этом письме генерал-майор Егорушкин просил извинить, что не смог