Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова
— Что ж, эрла Троз, признаюсь, я ожидала подобного. Сразу предостерегу: через год-другой у вашего сына начнет портиться зрение, поэтому не вздумайте заниматься самолечением, сразу обращайтесь к целителю.
Ибо сейчас нужно магически лечить последствия «нетрадиционной медицины», рискующие обернуться заражением крови. Выписав рецепт на мазь и отправив посетителей к аптекарю, я глянула на себя в зеркало и честно ужаснулась. Н-да, с такой нагрузкой придется повышать плату за свои услуги. «Лекарка из другого мира» и так считается докторшей бедняков, как прозвали меня постоянные пациенты за низкие цены и скидки на повторный прием. Возмутительно! Я — честная кровопийца, жирующая на чужом горе. А отсутствие предубеждений к низшим сословиям и умение держать язык за зубами и вовсе прославили на всю столицу. От пациентов не было отбоя, поэтому…
— Эрла, я умираю!
— Пошел вон! — мягкая игрушка для малышей врезалась в возмутительно здоровую рожу, сунувшуюся в двери. — У меня обед!
— Понял, — ничуть не расстроенная рожа исчезла из щели, прикрыв за собой створку. — Эрла Алевтина, вы меня поймите по-человечески. Она же восхитительная, божественная и совершенно недосягаема.
Рыжий парнище двадцати годков томно бухнулся на пороге моего медицинского пристанища. Бах! Непробиваемый затылок врезался в дверь, выражая всю глубину мужских страданий по новой зазнобе.
— Поль, ты феникс, — я устало привалилась спиной к шкафу. — По-человечески не выйдет.
Огненные оборотни обладали веселым нравом, склонностью к авантюризму и пагубной предрасположенностью к дурным привычкам. Именно среди волшебных птах зафиксировано больше всего пьяниц, любителей дурмана, беспорядочных связей и безмерного обжорства. Эндокринная и нервная системы фениксов гораздо чувствительнее к внешним стимулам и охотно поддаются негативному влиянию. В связи с чем раз в неделю меня посещают они — пламенные забулдыги.
— Я больше ничего у вас не попрошу, — надрывался молодой жар-птиц под дверью. — Никогда не приду. Но сейчас дайте мне его!
— Нет. Поль, ты совсем обнаглел. Убирайся, ко мне скоро придут пациенты.
— Эрла Алевтина! — возопил страдалец на всю улицу. — Не будьте злобной крокодилой, будьте человеком! Одна стопочка, и я отстал.
— В развитии ты отстал, поганец. Кто месяц назад весь боярышник вылакал, пока я готовила суспензию?
— У меня было горе, — не моргнув глазом, выпалил феникс. Круглая золотистая радужка умильно заблестела. — Меня бросила девушка.
Этого охламона каждую неделю кто-то бросает. То девушка, то друзья, а то новый работодатель кидает наивного раздолбая, честно пытающегося трудиться на благо своего худого кошелька. Золотишко в карманах феникса водится, поэтому он не боится торчать на моем пороге, апеллируя к праву получить медпомощь. И плевать, что я ни разу не психотерапевт!
— Вот вылечу твоих тараканов, будешь ходить по струнке и пить воду вместо виски, — безрадостно пригрозила разгильдяю, вызывая пальцами золотистый вихрь.
— Не надо, — напугался парнище, вжимая пустую голову в плечи. — Мне мои сикарашки дороги, как память об отце. Ну, эрла, хотя бы стаканчик валерьянки набулькайте? Сердце ноет, чувства не на месте.
— Могу прописать оздоровительных звездюлей. Кувалду на стене видишь?
Она висела точно посреди белоснежной вертикальной поверхности. Огромная, железная и с о-о-очень большим воспитательным потенциалом. Свою увесистую помощницу я горячо любила, прибегая к её помощи только в самых крайних случаях — при попытках пациентов агрессивно доказать лекарю, что они куда лучше разбираются в целительстве. Увы, если с обычными посетителями можно было справиться наркозом по лбу, то колдуны на мои магические импульсы плевали с высокой колокольни. И тогда в ход шла тяжелая артиллерия.
— Злобная крокодила снова победила, — грустно хлюпнул носом феникс и предпринял последнюю попытку. — Эрла, вы же меня в роддоме собственноручно принимали. Неужели в вас ни капли жалости к ребенку?
На высокопарный слог в окно заглянул зевака-прохожий, любопытно приценившись к возрасту лекарки. Я ответила ему выразительным взглядом заботливого психиатра: вы, часом, дверью не ошиблись, милок? Целитель с магическим даром всегда выглядит на восхитительные «двадцать пять». Да и фениксы посещают роддом, как санаторий, каждые десять лет устраивая самосожжение.
— Я за тобой пепел подтирала не для того, чтобы ты клянчил у меня спиртовые настойки. По-хорошему прошу, уйди, дурилка картонная.
— Вот подамся в рекруты в королевскую гвардию, будете скучать по моим визитам, — вяло пробурчал парнишка. — У меня, может, вступительный экзамен через неделю.
— Не шутишь? — я встревоженно обернулась на приоткрытую дверь.
Поль сидел прямо на земле, по-турецки скрестив ноги и пряча бегающий взгляд. Ну и ну, плохой признак! Обычно молодые фениксы завираются — только в путь, нимало не стыдясь своей лжи. Подобное смущение для пламенных перевертышей нехарактерно. Как и белая льняная рубаха, подпоясанная веревочкой, серые штаны и вполне чистые волосы, вихрами встопорщенные в разные стороны.
— В комендантском отделе выдали, — еле слышно вымолвил он, поднимая на меня умоляющий взгляд. — Эрла Алевтина…
— Хворь с тобой, — сердце сжалось в дурном предчувствии. — Заходи, налью.
Ободренный феникс впорхнул в кабинет и первым делом запер за собой дверь, небрежно вернув обеденную табличку фасадом к улице. Тьфу, паразит. Всего два года назад вылетел из роддома, в очередной раз доведя медсестер до белого каления, а уже балуется седативными пополам с высокоградусным. По-хозяйски заняв соседний стул, оборотень положил подбородок на спинку и нечитаемым взглядом уставился вдаль.
— Зачем?
— Деньги, — неожиданно серьезно ответил он. — Вы же знаете, эрла, отец умер в последний раз. Кто-то должен кормить птенцов, пока мать ишачит за копейки поломойкой при школе. А в родном Метапире нужны патрульные из королевских подданных, да и волчий Ликантроп нуждается в курсантах.
— А рекрутам платят?
— Сразу дают неплохую сумму, а если пробиться в столичный отдел гвардии, то будет жалованье. Особенно хорошо попасть под командование эрла Верша или эрла Клода, в первый день выделят удвоенный паек как сироте.
При упоминании эрла Клода резко заболела голова. Пожалуй, и себе набулькаю валерьяночки. Лечить нервишки — так коллективно. Господин капитан королевской гвардии уже неделю бегает на своих двоих и горя не знает, а я до сих пор мучаюсь кошмарами и сплю не больше двух часов в день. Отращивать новые ткани — чертовски тяжело для меня и адски больно для пациента. Но раз жалоб не поступало, значит, капитан всем доволен.
За небольшой ширмой в углу скрывалась дверь, ведущая в личную каморку. Там обосновался небольшой кожаный диванчик, шкафчик с запасными мензурками и моя главная прелесть — сейф с трофейными шоколадками. Говорят, врачи кривят моськи от
