Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова
Жаль, у меня нет своего мага-анестезиолога, который поддерживает наркоз и следит за жизненными показателями в процессе операции получше монитора пациента.
— Капитан, вам нельзя двигаться! — чересчур эмоционально выкрикнул оборотень.
Волколак явно перенервничал при виде живого, но гниющего человека. Его прекрасно можно понять: одно дело глядеть на обезображенное, но безжизненное тело, другое — видеть, как человек разлагается заживо, и представлять весь спектр ощущений, невольно отождествляя себя с больным. Поэтому патологоанатомам работать легче, чем хирургам.
— Р-р… М-м-м… Не-е р-резать, — промычал пациент, чудом совладав с голосовыми связками.
Тьфу, дуралей! От титанического усилия серые глаза закатились, и безмозглое тело обмякло. Аж подзатыльник дать захотелось, снабдив его хорошей порцией мидазолама. Надавив ладонями на плечи и уложив сопротивляющегося пациента обратно на кушетку, я тяжело вздохнула. Если врач может — он сделает всё, чтобы сохранить запчасти каждой единицы населения. Но мы не всесильны.
— Так, я пошел, — внезапно пробормотал капитан, пытаясь завалиться на бок и скатиться с «операционного стола».
— Лежать.
Здесь вам не спальня, стоп-слово не предусмотрено. Отказа от госпитализации для военных тоже не существует, спасибо законам нового мира. Врачей здесь не только уважают, но и по-настоящему боятся: сегодня ты нагрубил доктору, а завтра он ехидно посмеется, глядя, как тебя корежит от кишечной палочки. Хотя от сумасбродных и подчас агрессивных горожан не спасает даже закон.
— Эрла, раз он пришел в себя, может, попробуем талантом?
— Это вам не за хлебом в магазин сходить, — процедила я, кладя пальцы на яремную вену.
Пульс сходил с ума, шумными толчками отдаваясь в ладонь. Сердце мага бешено качало кровь, пытаясь вывести не только яд, коим является морфин, но и самостоятельно побороть болезнь. Дело хорошее, но конечности не воскресит. И пока он бодрствует, усекать нельзя. У-у-уф, надеюсь, у капитана высокое жалование, и я поеду отдыхать на курорт.
— Повторю, для использования таланта нужно добровольное и информированное согласие пациента. Ему потом свою часть сделки выполнять, выплачивая цену за исцеление. А эрл Клод сейчас как минимум в состоянии измененного сознания, поэтому неспособен принимать взвешенные решения.
— Я согласен! — распахнул глаза пациент.
— Тебя никто не спрашивает! — оборотни за дверью вздрогнули от лекарского рявка.
— Исцеляйте талантом, — упрямо потребовал калека, неизвестным чудом приподымаясь на локте.
Глазам не верю. Что за силища у этого мага, раз он пришел в себя от наркоза и не воет от боли, причиненной боевым заклинанием? Юные оборотни в школе-интернате лезли на стены, получая мелкие боевые ранения на учебных полигонах. Даже перелом мизинца, возникший в результате неудачного применения военного заклинания, ощущался бетонной плитой, раздробившей колени. Боюсь представить, какой винегрет из жутких ощущений испытывает эрл Клод.
— За новые конечности цена окажется слишком высока. Эрл, вы даже представить себе не можете, чем придется заплатить.
Короткий диалог отнял у капитана последние силы. Глухо застонав, гвардеец откинулся обратно на кушетку и позволил себе немыслимое для мужчин Порт-о-Фердинанда: одинокая слезинка скатилась с уголка ресниц, исчезнув в спутанных, мокрых от пота волосах. Адская боль выжигает ему нейроны.
— Черт с вами! — внезапно разозлившись на себя, я отложила скальпель. — Но потом не смейте жаловаться. Согласны ли вы, эрл Алеон Клод, воздать богам за исцеление, смиренно принеся в жертву то, что потребуют небожители?
Пациент не ответил. Блин! Лихорадочно нащупав вену на запястье, я принялась считывать показатели. Заболтались, Асклепий его не помилуй. Сатурация упала, давление едва ли шестьдесят на тридцать, и упрямое сердце воина все медленнее и медленнее бьется, сдаваясь под натиском заразы.
— Он согласен, эрла, — глухо ответил лейтенант, глядя на начальника безнадежным и скорбным взглядом. — Спасите его, пожалуйста.
Мир на мгновение потемнел, обострив нюх и слух. Летний солнечный день померк, и я прикрыла глаза, вслушиваясь в нарастающий гул голосов. Взывать к таланту, дарованному богами, меня никто не учил. Как и владеть целительским даром, просто поставив перед фактом: у вас, эрла, есть магия врачевания. За пять лет я овладела обеими гранями своего колдовства, но талант всегда высушивал резерв подчистую. Пациенты неизменно злятся на вашу покорную слугу, осознав, что им придется по-настоящему платить. Но я тоже плачу своими жизненными силами и энергией, совершая невозможное.
— Боги приняли вашу жертву, — собственный голос показался глухим инфернальным скрипом.
Где-то на периферии вздрогнул оборотень, изумившись потусторонней интонации. Мои пальцы нащупали вялую ладонь пациента и сжали, закрепляя договор. Божественная сделка заключена. Небожители посчитали достаточным намеренье эрла Клода выздороветь без формального «Да».
Полдень окончательно потух. Темнота накатила удушливой волной, и только золотая вспышка, сверкнувшая на кушетке, дала знать, что талант сделал предначертанное.
— Всё, эрл Бэкк. Дальше будет легче.
Интересно, что боги взяли у первого столичного казановы за новые ноги?
Глава 2
Во рту поселился отчетливый привкус горечи крепкого кофе. Он заехал еще в пятницу, обустроился в субботу, начал шуметь в воскресенье и попросту обнаглел к понедельнику, напрочь перебив вкус постной овсяной каши и дешевой булочки с повидлом, купленной на обед. Я пыталась с ним бороться мятной водой, лимонными конфетами и даже трофейной шоколадкой, но горечь неизменно возвращалась, подло подкалывая сердце и конфузя кишки.
— Что-то вы бледненькая, эрла Алевтина, — сочувствующе бормотала эрла Троз, гладя по голове шестилетнего сынишку. — Не высыпаетесь?
— Не высыпаюсь, — прикрыв зевоту ладонью, я заглянула в лист назначения. — Ну-с, Тимми, что тебя беспокоит сегодня?
Белобрысый пацан оторвался от игрушки и недоуменно поглядел на тетеньку-лекаря. Завозившись под пристальным взглядом, юный эрл покосился на мать и быстро спрятал руку за спину. Эх, мужчины! От пяти до пятидесяти лет все ведут себя одинаково — украшают копье в спине веселыми рисунками и старательно охраняют его от посягательств эскулапов.
— У него странные пятна на запястье, — прощебетала упитанная мадам Троз. — Мы с мужем пытались свести их спиртом и соскоблить пилочкой для ногтей, но они только растут.
Я потеряла дар речи.
— Эрла Троз, вы скоблили странные пятна механическим абразивом и терли их спиртом вместо того, чтобы сразу обратиться к лекарю?
— А что еще нам оставалось? — душераздирающе вздохнула мамочка, нервно поправив золотое обручальное кольцо. — Тимми болеет каждую неделю, капиталов на лекарей не напасешься!
Застенчивый сынишка семейства Троз действительно обладал слабым здоровьем. В его карточке буйным цветом расцветали диагнозы:
