Ранний старт 4 (СИ) - Генрих
— Как жить, как жить…
На эту тоскливую риторику кто-то неуверенно хихикает. Всё-таки это студенты МГУ, самые умные студенты в мире.
— Скажи, Аня, как мне теперь жить? — обращаюсь к постепенно краснеющей Ане. — Ты же не возьмёшь меня на содержание? Или возьмёшь?
Причитательный тон меняю на заинтересованный. Хихиканье откуда-то из тылов усиливается.
— Что же ты молчишь, Аня? Ты вот взяла бы меня в содержаны? Ненадолго, всего на четыре месяца?
Хихиканье, к которому непроизвольно присоединяется и Женя, как и краснота на смущённом лице Ани, усиливаются.
— Вот видишь, — удручённо машу рукой, — даже тебе — даже тебе! — я не нужен.
До неё пока не доходит, что незаметно её оскорбляю. Немножко. Всё-таки это всё шуточки. Ну и нефиг орать на меня не по делу.
С кряхтением и грацией серьёзно раненного человека встаю. Лицо сохраняет выражение вечно плачущего Пьеро.
— Раз меня здесь не любят, то я ухожу, — на пути к двери останавливаюсь: — Но ты, Аня, пожалуйста, предоставь мне бумажку, что я исключён из состава студии и нашего бравого музыкального коллектива. Не знаю, что там у тебя, приказ, решение, постановление. Мне надо в деканат отнести. Пусть снова стипендию пересчитывают.
Эх и «обрадуется» наш декан этому коленцу! Я не я буду, если Анечка после такой бумаги не огребёт уже от своего деканата. А то и ректората.
— Ну Вить, — меня пытается остановить Женя, — мы же не знали. Перестань. До праздников всего ничего, а у нас… тоже ничего.
— Как «не знали»? — удивляюсь непритворно. — Вы же сами сказали, что в мой деканат ходили, — затем добавляю: — В любом случае настроение испорчено. Я после такой увертюры репетировать не могу.
— Гляди, какой нежный… — бурчит Аня.
— Анечка, музыка — это очень тонкая материя, — разговариваю уже обыденно, но настроения действительно нет, — поэтому ничего удивительного, что музыканты чувствительны. Это профессиональное. Иди пьяными грузчиками руководи, они тебя без криков и мата даже не услышат. Про бумажку не забудь. Можешь сама в мой деканат отнести.
Дверь не захлопываю, аккуратно закрываю, я не какой-то там. Но краем глаза вижу, что Женя всё равно ощутимо вздрагивает.
Раз мне здесь не тут, то пойду к моим девчонкам в гости. Прошлые лекции по ММФ проштудировать лишним не будет. Надо бы с Песковым предметно встретиться, жалко, он москвич и в общежитие его просто так не пустят.
1 марта, суббота, время 19.15.
Общежитие МГУ ДСЛ, комната Колчина.
Тук-тук-тук!
— Вы слышите? — поднимаю ложку вверх, обращая внимание своих товарищей по комнате. — Какие-то стуки.
— И голоса за дверью, — соглашается мелкий Костя, зачерпывая винегрет своей большой ложкой и отправляя в рот в сопровождении моего осуждающего взгляда.
«Мелкий, а жрёшь, как большой», — вот что я безмолвно ему говорю. Надо в следующий раз делить по тарелкам. Поддался на уговоры пресловутого Костика, что одну, хоть и большую чашку, мыть быстрее и проще, чем три.
— Иди открой.
Посылать надо именно его, иначе хватит похода до двери, чтобы вернуться к пустому столу. Анекдот про двух мужиков, скинувших с хвоста третьего, это про него.
— А чё сразу я? Наверняка к тебе пришли! — Костя находит железную отмазку.
Сане Куваеву надоедает слушать наши препирательства и деликатные, но бьющие пулемётными очередями стуки в дверь. Идёт открывать, а я его прикрываю: отодвигаю блюдо в одну сторону, а ложку разочарованного Кости в другую.
— Нефиг моментом пользоваться, проглот.
— Это к тебе, — Саня возвращается за стол, а я возвращаю тазик с винегретом.
— И кто там?
— Я их не знаю…
— Иди, раз они к тебе! — предлагает Костя.
Не ведусь на провокацию. Не успею дойти до двери, как блюдо дно покажет. И так всего два раза зачерпнуть успеваю.
— Приветик, — выйдя из комнаты, вижу двух парнишек из музыкального квинтета, который с моим уходом станет квартетом.
Лёня и Дима, клавишник и гитарист.
— Ты это… нас, короче, Женя послала, — косноязычно начинает Лёня.
— Главная у нас Анна, — гляжу вопросительно, он бы ещё сказал, что их прислала мимопроходящая уборщица.
— Аня не возражала, — соглашается Дима
Приглашаю их в комнату. Угощаю кофейком с печеньем, не обращая внимания на осуждающий взгляд скопидомного Костика. Мы с Саней ему многое прощаем, он из своей Калужанщины часто привозит всякую сельхозпродукцию. Сельский он, что для студенческого состава МГУ совсем не характерно. С каникул мешок картошки приволок, брюквы всякой. Винегрет мы из его запасов состряпали. Готовим мы редко, вытяжки нет, поэтому приходится комнату каждый раз проветривать. А зимой это делать не сильно комфортно. В ДСЛ есть всё, но общей кухни нет.
— Как-то ничего не клеится у нас, — объясняет Дима. — Старое надоело, каверы — отстой, а твоё без тебя играть не можем. То есть можем, конечно, но без сакса не звучит.
— Короче, на празднике облажаемся, — преодолевает косноязычие Лёня.
— Я могу вернуться, но только с условием. — На меня воззрились все, включая соседей, что активно греют уши. — Никаких условий бы не ставил, если бы сама Аня пришла, но раз она не сподобилась, то за эту трусость должна ответить.
Встаю, вытаскиваю из пачки на полке лист бумаги, кладу перед парнями:
— Пишите. Хотя нет, сам нарисую, а вы подпишете и дадите другим. Не будет хотя бы одной подписи, в ансамбль не вернусь.
Подписывают итоговое заявление, хотя и со вздохом. Я тоже.
— Вы поймите, если спускать хамство, то оно будет усиливаться…
Председателю студенческого
Комитета МГУ Комкову А. Г.
От музыкального ансамбля при
Театральной студии «Клио» МГУ
Заявление
27 февраля руководитель театральной студии студентка геофака Стомахина Анна, проявив самоуправство и произвол, изгнала из музыкального класса члена ансамбля студента первого курса ФКИ Колчина Виктора. Тем самым сорвала важную репетицию в рамках подготовки к празднику 8 марта. Колчин Виктор на хорошем уровне владеет саксофоном, а также является автором нескольких композиций, некоторые из которых ещё не звучали на университетских концертах.
Просим срочно принять меры к руководителю театральной студии Стомахиной Анне. И вернуть в состав ансамбля Колчина Виктора, которого она изгнала без достаточных оснований. Иначе музыкальной части концерта, посвящённого празднику 8 марта, не будет. Мы отказываемся выходить на сцену без Колчина Виктора.
1 марта 2025 года
Подпись_______________ /расшифровка подписи/___________________
Подпись_______________ /расшифровка подписи/___________________
Подпись_______________ /расшифровка подписи/___________________
Подпись_______________ /расшифровка подписи/___________________
Подпись_______________ /расшифровка подписи/___________________
2 марта, воскресенье, время 09:40.
Москва, квартира доцента МАИ Пескова.
— Ты что, совсем охренел? — выпучиваюсь на Андрюху. — Рухнул с дуба вниз головой? Вытряс все мозги и набил их соломой? — продолжаю накручивать.
Нет, это надо же! Планирует дипломную работу лепить из нашей общей задумки. Что с того, что он главный исполнитель? Не выдерживаю выплеска эмоций, вскакиваю со стула, мечусь по комнате друга.
— Нет, я даже подумать не мог, насколько ты не представляешь масштаба проекта! — о хосподи, как можно быть настолько наивным при такой интеллектуальной мощи?
— Что за шум, а драки нет? — после ритуального стука в дверь заходит старший Песков.
Невысокого роста, с залысиной спереди, с умным взглядом профессионального интеллектуала. Осекаюсь. Смотрю вопросительно на Андрюху и понимаю, что его отец в теме. Вряд ли подробно, но в теме. Тоже зря, но как избежать подобных издержек, не знаю. Однако есть плюс, можно опереться на авторитет отца. Не повредит.
