Второй Шанс 4 - Аргус
Глава 15
Прибытие на Юкатан
— Сашенька! А как же мы его сделаем? — спросила своего мужа Катя. — Я себе такого даже не представляю. И еще! Я бы очень не хотела, чтобы мы украли это изобретение у тех, кто сделал его в будущем.
— Катенок! Твоя щепетильность в этих вопросах и твоя честность — это то, что я в тебе очень люблю, — рассмеялся Саша, — но мы, даже если захотим, не сможем их украсть, так как многое для этого открытия еще не изобрели в это время.
— И что же именно, зять? — тут же вмешался старый академик.
— Например, моноклональные антитела.
— Какие антитела? — переспросил Сергей Порфирьевич.
— Это антитела, которые вырабатывает гибридома. Они направлены против одного вида антигена на поверхности белковой или полисахаридной молекулы. А гибридома — это гибридная клеточная линия, полученная в результате слияния клеток двух видов: способных к образованию антител B-лимфоцитов, полученных из селезёнки иммунизированного животного — чаще всего мыши — и опухолевых клеток миеломы. Поскольку раковые клетки миеломы «бессмертны», то есть способны делиться большое количество раз, после слияния и соответствующей селекции, гибридома, производящая моноклональные антитела против антигена, может поддерживаться долгое время.
— Вы научились там обеспечивать слияние таких клеток? — удивился старый академик.
— Мы научились делать такое, что лучше бы и не знали как это делать, — вздохнул Саша, — но для этого нужна такая масса приборов и реактивов, что такой способ нам не подойдет. Да и вообще, дело это очень хлопотное и весьма капризное.
— Например? — спросила его Катя с интересом.
— К примеру, в прежней жизни, я жил на периферии СССР, — начал Саша увлечённо. — Однажды к нам в научно-исследовательский институт, где я работал, вернулся сотрудником аспирант из Москвы. Он был племянником нашего директора, но и нужно признать очень талантливым ученым и в Москве его кандидатская диссертация была посвящена как раз разработке такой гибридомы и получению таких моноклональных антител к одному из человеческих белков.
— И он это сделал? — Сергей Прокофьевич в предвкушении смотрел на зятя.
— Да, — кивнул Саша, — и он хотел продолжить работу уже над диагностической тест-системой у нас в институте. Чтобы на основе имеющихся антител создать простой способ диагностики заболевания у человека — с помощью выявления у него в крови этого белка. По принципу, как и мы хотим создать такую же систему для выявления хорионического гонадотропина в моче, для диагностики беременности у женщин.
— И как? Ему это удалось? — Катя внимательно слушала о совершенно новых вещах в мире науки.
— Это удалось мне! — с гордостью ответил ее муж. — На основе тех антител, которые он мне передал. Я хоть и был тогда еще молод, но уже прекрасно владел методикой и методологией твердофазного иммуноферментного анализа. Включая получение ферментных конъюгатов. Но эти антитела он привез из Москвы. А когда он хотел запустить наработку этих антител у нас, культивируя гибридому, ему это не удалось.
— Почему? — удивился Сергей Порфирьевич. — Ему не хватило навыков? Оборудования?
— Это самое интересное, — усмехнулся Саша, вспоминая дела далекой молодости, — он все привез из Москвы. Специальный пластик и флаконы для культивирования клеток, среды для их выращивания. Ему даже институт купил инвертированный микроскоп!
— А что это такое? — с любопытством спросила Катя.
— Его основное отличие от обычного микроскопа — р азмещение объектива и системы освещения снизу, а не сверху образца.
— А зачем это нужно? Я никогда о таком не слышала.
— Дело в том, что гибридома растет на стенках флаконов для культивирования клеток, и рассмотреть как они растут можно только в такой микроскоп. И еще он нужен для отбора клонов. Но это еще не все. Для работы был необходим ламинарный бокс.
— Сашенька, ты говоришь столько новых слов.
— Ламинарный бокс, для работы в стерильных условиях, представляет собой устройство типа вытяжного шкафа, но в котором воздух не удаляется через вытяжку, а наоборот — подается под давлением. И это давление не дает возможность микробам попасть внутрь этого бокса. Воздух просто выдувает наружу.
— А сам подаваемый воздух? Он же тоже с микробами, — спросил Сергей Порфирьевич.
— Воздух нагнетается двигателем и проходит через фильтры, где очищается от микробов и других частиц.
— Ну ничего себе, сколько всего нужно! — всплеснула руками Катя.
— И это еще не все, — рассмеялся ее муж. — Для роста клеточной культуры нужен был специальный газовый инкубатор, в котором концентрация углекислого газа должна была быть иной, нежели в простом воздухе. Гораздо больше. Для этого нужно было обеспечить подачу углекислого газа в этот инкубатор. И вот тут все и застопорилось.
— Поясни! — попросил дедушка Кати.
— Клетки гибридомы не хотели размножаться и погибали.
— Саша! А где он их хранил, до того как хотел вырастить?
— В сосудах Дьюара с жидким азотом, Катенок! Так вот, долго он искал причины, почему они погибали, пока не нашел.
— И что же это было? — спросил Сергей Порфирьевич.
— Не поверите! В баллонах с углекислым газом, которые он покупал у местных производителей, оказался очень большой процент монооксида углерода, иными словами угарного газа. Вот он и убивал клетки гибридомы. Тащить такие тяжелые баллоны из Москвы не было никакой возможности, да и много их нужно было. На этом все и закончилось, — завершил повествование Саша.
— А что же с ним стало? — спросила девушка.
— С кем?
— Ну с этим сотрудником?
— Он уехал в США в докторантуру, да там и остался, — ответил Саша, — надеюсь все поняли, какой это огромный труд. И это не считая того, что еще нужно получить саму гибридому. А это тоже немалый труд.
— Так что нам тогда делать? — растерянно спросила его жена.
— Думать! — рассмеялся Саша. — И я уже придумал! Но об этом позже! Предлагаю
