Сила Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин
— Ульчинска, — поправил я, кастуя на себя сразу несколько несложных заклинаний. На всякий случай ещё и блокираторы с рук снял. — Но в твоих планах, боярин, есть один небольшой изъян.
— Это какой же? — усмехнулся он.
— А кто сказал, что ты вообще отсюда сможешь выйти? — спросил я, и мгновенно оказавшись вплотную к нему, схватил левой рукой за горло. А правой нанёс короткий, но сильный удар ему в «солнышко».
Надо отдать Салтыкову должное, что растерялся он лишь на секунду. А затем, даже пропустив удар, попытался сотворить какую-то технику. Слабенькую, можно сказать — смешную. Потому что его Источник сейчас был максимум на ранге Отрок из-за блокирующих плетений камеры. Но, тем не менее, попытался. Я даже слева от себя заметил почти готовое «Воздушное лезвие».
Правда, на этом все его успехи и закончились. «Лезвие» я развеял, просто взмахнув свободной рукой и посылая поток чистой Силы. А боярина как следует встряхнул, ещё несколько раз приложил кулаком, уже сильнее, и бросил на пол.
— Что, боярин, не было такого в твоих планах? — издевательским тоном уточнил я, глядя, как он пытается отдышаться и встать с четверенек.
Отвечать Салтыков не стал. Всё же поднявшись на ноги, он довольно быстро оказался возле двери и замолотил в неё кулаком. Правда, открывать её никто, отчего-то не спешил.
— Сильнее стучи, — посоветовал я. — И крикни, что хулиганы зрения лишают. Точно поможет.
Боярин и в самом деле застучал сильнее. И это помогло. Сразу же загрохотали замки, дверь распахнулась и Салтыков попытался выскочить прочь. Но в проходе на кого-то наткнулся, отлетел назад и растянулся на полу.
Мда… Кажется так Салтыкова не унижали никогда в жизни.
— Здравствуй, внучок! — поздоровался со мной вошедший в камеру Иван Васильевич Дёмин. — Слышал, обижают тебя тут в столице?
— Здравствуй, деда Ваня! — ответил я, удивлённо замерев. Вот уж кого-кого, но боярина Дёмина тут совсем не ожидал увидеть.
— Ох ты и заматерел, Маркус! — воскликнул Иван Васильевич. — Встретил бы на улице — не узнал.
А вот он, кстати, вообще не изменился за то время, что мы не виделись. Всё такой же мощный, уверенный в себе. И всё так же от него веет могучей Силой. Я вот только сейчас понял, что ещё не встречал в этом мире никого настолько же сильного. Мне даже кажется, что если бы Владыка был реальным рангом, то глава Средней ветви Дёминых его бы уже взял. Потому что ни от одного виденного мною Богатыря не шибало такой мощью, что аж мурашки по коже.
Единственное что изменилось в боярине — это взгляд. Если раньше там была какая-то безуминка, что так и норовила вырваться из-под контроля, то теперь из его глаз смотрела сама смерть. Казалось, что Дёмин с трудом сдерживается, чтобы не начать убивать всех вокруг. Это что же с ним такого случилось?
— А это что за тля? — спросил боярин, кивнув в сторону забившегося в угол Салтыкова.
— Салтыков Игорь Петрович, — представил я. — Пришёл мне войну объявлять.
— Да ты что⁈ — радостно воскликнул Иван Васильевич. — Это я вовремя зашёл!
Он взмахнул рукой в сторону входа в камеру, и на месте так и не закрытой двери выросла ледяная стена. Даже на вид толстенная. А я только сейчас обратил внимание, что если открывалась дверь, то размыкался и контур плетений, что были встроены в стены камеры. И сейчас Сила была доступна не только Дёмину, но и Салтыкову. А меня так и вовсе распирала энергия от засветившейся ярче яркого Искры. Всё же пятый ранг — это нечто!
Салтыков, правда, даже не пытался потянуться к своему Источнику для создания какой бы то ни было техники. Он как кролик на удава смотрел на Дёмина, полностью подавленный Силой Богатыря.
— Ко мне сегодня тоже гость заявился, — произнёс Иван Васильевич, посмотрев на меня. — И тоже Салтыков. Предлагал объединить усилия и совместно тебе войну объявить. Представляешь? От него и узнал, что ты в тюрьме сидишь без вины. Гостя я этого выкинул, да в Судебный приказ сходил. А там говорят, что никто ничего не знает. Не должен ты в тюрьме быть. Но я у них, на всякий случай, документ стребовал, где бы говорилось, что к тебе никаких претензий у государства нет. Пришёл сюда, а тут эта тля. Даже не пришлось самому искать. Удачно-то как!
— Действительно, удачно, — пробормотал я, отступая немного подальше от Дёмина. Такое ощущение, что пока он говорил, то совсем перестал контролировать Источник. И с каждым словом всё сильнее и сильнее распалялся. В итоге, стены камеры уже покрылись живописным морозным рисунком. А от самого боярина шибало такой жутью, что я с трудом сдерживался, чтобы не забиться в угол к Салтыкову.
— Слышишь меня, Пётр Игоревич? — обратился Иван Васильевич к моему нежданному визитёру.
— И… Игорь Пе-петрович, — всё же нашёл в себе силы Салтыков, чтобы поправить Дёмина. Правда, отчего-то заикаться начал.
— Да плевать, — отмахнулся дед Иван. — Ты, говорят, нам с внуком войну объявил?
— Н-нет, — замотал головой Игорь Петрович. — Только ему.
— Только ему? А ты, получается, не знал, что Северские — наш братский род? Что у Дёминых и Северских в дружинах все через одного родичи? Что Северские — это считай и есть Дёмины? Не знал? Или знал, но всё равно направил ко мне своего родовича, чтобы я на внука войной вместо тебя пошёл? Самый умный ты, Салтыков? Или жадный? Знаешь, что они мне предложили, Маркус? — перевёл на меня взгляд боярин. — Вернуть мне обратно Младшую ветвь! Идиоты!
— Я не знал! — выкрикнул Салтыков. — Меня дезинформировали!
— Да плевать! — повторил Дёмин. — В общем, война, так война. Мы сейчас с внуком уйдём, покушаем, поговорим, а вечерком к тебе в гости заглянем. Жди! И не бойся, никто тебя сейчас и пальцем не тронет. То не по Правде
