Гость из будущего. Том 3 (СИ) - Порошин Влад
— Я же уже обещал, что роль в новых «Тайнах следствиях» будет. Пойдём, пожалуйста, — взмолился я, — сегодня, если ты не забыла, закрытие кинофестиваля. Поспать бы часок, да поесть бы разок.
— Я отлично помню, все твои обещания! — закапризничала Вертинская. — Снимешь меня в маленьком эпизоде, и какой от этого прок? Я хочу нормальную полноценную роль! А ты все лучшие роли своей Ноннке отдал.
«Вот „кикимора“ киношная, — зло подумал я. — Вчера болотная кикимора полночи хохотала, глаз не давала сомкнуть, а сейчас у этой проснулось протестное самосознание. Час от часу не легче. А кого я должен снимать в главных ролях, как не свою любимую женщину? И её, между прочим, природа и внешностью и талантом не обделила».
— Нормальная будет роль, — проворчал я и, тоже сойдя с дороги, уселся на траву.
— Рассказывай, — категорично потребовала Анастасия.
— Значит так, — тяжело вздохнул я, ибо врать тоже дело не простое. — Твоя героиня уволилась из музея и устроилась работать актрисой в местный городской театр. А один из подозреваемых как раз служащий этого очага культуры в нашем море бескультурья. И опер Казанова, актёр Олег Видов, посетив репетицию, мимо такой красоты, как ты, пройти не смог.
— А что потом? Хы-хы, — захихикала Вертинская.
— А потом вы поженитесь, нарожаете детей, и ты будешь своему благоверному выносить мозг, за то, что этим летом снова полетите отдыхать в дешёвый турецкий отель, а не на лучшие курорты Испании или Италии, — прорычал я и вскочил на ноги. — Пошли уже!
— Какая Италия? Какая Турция? — пролепетала актриса. — Ты что, Феллини, такое городишь?
— Я имел ввиду курорты Болгарии и Черного моря, — виновато буркнул я и тут же рявкнул, — вставай пока червяки с муравьями не залезли куда не надо!
— Какие червяки⁈ — закричала Анастасия Вертинская и подскочила на полтора метра вверх, позабыв, что сегодня уже пила из ручья и частично спала на земле.
И вдруг на грунтовую дорогу вместо колхозника на гужевом транспорте, выкатился автобус марки ЗИЛ-158, и это был тот самый «тарантас», который возил нашу творческую бригаду в Выборг.
— По нашу душу, — обрадовался я и поднял две руки вверх, словно язычник встречающий восход солнца.
— Псих, — прошипела на меня Вертинская.
А тем временем автобус, не доезжая двадцати метров, остановился и, подняв клубы глинистой пыли, раскрыл двери. И не прошло и секунды, как с криками: «нашлись» из автобуса стали выпрыгивать наши коллеги по киношному цеху.
— Братцы, — прошептал я и, вспомнив финальный эпизод из истерна «Свой среди чужих, а чужой против хищника», запел мотив волшебной мелодии Эдуарда Артемьева. — Та-да-тааа, та-та-да-тааа, та-рааа, та-ра-ра-ра…
— Людиии! — хриплым голосом заорал Владимир Высоцкий, выскочив одним из первых. — Феллини, от радости с ума сошёл!
А за ним гурьбой на нас набросились Олег Видов, Лёва Прыгунов, Сава Крамаров, Андрей Миронов, Василий Шукшин, который, не переставая, сыпал матерными ругательствами. Но самой первой на мне повисла Марианна Вертинская, потому что Высоцкий и остальные мужчины решили сначала пообнимать Анастасию. Наконец, до меня добралась и моя Нонна. Её как самую миниатюрную девушку в этой толчее чуть не затоптали. Она впилась губами в мои уста и висела на моей шее почти полминуты.
— Ты просто не представляешь, как я всю ночь волновалась, — шептала Нонна, продолжая целовать моё лицо.
— Всё хорошо, — шептал я в ответ. — У нас всё будет хорошо.
Но почему-то среди такого островка бурной радости рыдала единственная Люда Савельева.
— Людочка, все же живы, — успокаивали её Олег Даль и Александр Збруев.
— Я знаююю, — всхлипывала она, роняя огромные слезинки.
— Я была просто уверена, что ты мою сестрёнку обязательно отыщешь, — шептала мне на ухо Марианна. — В тебе что-то есть такое, не наше, необычное.
— Всё хорошо, всё хорошо, — бурчал я, обнимая и целуя всех подряд. — Люда, не надо слёз, — улыбнулся я Савельевой и чмокнул её в щёку. — Александр, — пожал я руку Збруеву, — отвечаешь за Людмилу сегодня головой. Что-то не нравятся мне эти «водопады».
— Так точно, — буркнул он, ещё не подозревая, что скоро женится на этой «плаксе» и проживёт с ней долгую жизнь.
— Запомни, Феллини, ты — сволочь! — верещал, перекрикивая радостный гомон, дядя Йося Шурухт. — Меня ночью чуть «Кондратий не хватил»! А нам, между прочим, завтра лететь на гастроли в Петрозаводск! Там все билеты уже проданы, а ты как партизан по лесам бегаешь!
— Как ты её нашёл-то ночью? — задал первый дельный вопрос Василий Шукшин.
— Помощи попросил у хозяина леса, — буркнул я.
— А Феллини-то наш человек, деревенский! — обрадовался он.
— Товарищи артисты, есть предложение перекусить! — крикнула гримёрша Лидия Сергеевна. — У меня с собой компот и булочки.
— Розыскные мероприятия хорошему перекусу не помеха! — радостно заорал я.
— К тому же и искать-то больше никого не надо, — проворчал дядя Йося.
* * *Тем же вечером в столовой «Дома творчества союза театральных деятелей» состоялось неофициальное закрытие. Официальная же часть прошла в Ленинграде в одноимённом кинотеатре около Таврического сада. И там главный приз получили фильмы: «Живые и мёртвые» и «Тишина». Специальную премию отдали «Гамлету» Григория Козинцева. Ещё две премии вручили кинокартинам: «Белый караван» и «Живёт такой парень».
Василий Шукшин очень близко к сердцу воспринял награду фестиваля. И по приезде в Комарово он от нервного перенапряжения почти час пролежал у нас на даче, жалуясь то на головные боли, то на боли где-то в груди. И гримёрша Лидия Сергеевна отпаивал его валерьянкой.
— Слушай, Феллини, а тебе вот не обидно, что раздали премии всякой х…не, а тебя прокатили? — спрашивал Шукшин, лёжа на диване, пока всё остальные дачники перед финальным кутежом приводили себя в порядок.
— Нет, — улыбался я. — Это даже к лучшему. Недруги немного поутихнут и дадут спокойно поработать. Тем более «Живые и мёртвые», «Тишина» и твой «Парень» очень достойные работы.
— А вот мне досадно, — ворчала Нонна, красуясь перед зеркалом в новом платье. — Вы просто не представляете, сколько мне комплиментов наговорили, сколько подарили цветов на разных творческих встречах и чуть ли не в каждом зале просили продолжения нашей короткометражки.
— А мне ещё досадней, — жаловался Сава Крамаров. — Я вообще главную роль сыграл, и чё? А ни чё?
В общем, на финальный загул все пришли в разном настроении и состоянии духа. Поэтому кто-то сразу приналёг на спиртное, чтоб поправить нервную систему, а кто-то пустился в танцевальный марафон. Тем более на закрытие приехал Эдуард Хиль и его музыкальная банда. Он ещё в коридоре меня выловил и, прижав к стене, прошептал:
— Написал что-то новое?
— Нет, — соврал я.
— Не свисти, ха-ха, мне уже всё рассказали! — захихикал он, убежав на сцену.
— Мне тоже девочки кое-что рассказали, — заявила Нонна, которая весь вечер не отходила от меня ни на шаг, мы вместе прогулялись по залу, поздравив победителей фестиваля, вместе потанцевали и вместе же присели за столик. — Что в Выборге, ты такое спел, что все в восторге?
— Я вспомнил отличную малоизвестную дворовую песню, — опять соврал я. — Теперь уже, можно сказать, что мою.
— И ты её собираешься отдать Хилю? — насела моя любимая актриса.
— Я отдам песню тебе, но на концертах Хиль всё равно её будет петь. Так уж устроена наша советская эстрада, где всё общее, — пробормотал я и увидел того человека, который сжёг киноплёнку с моим фильмом. И сейчас было самое время, чтобы его проучить. — Мне нужно в одно место, — буркнул я, встав из-за стола.
— И я с тобой, — ухватила меня Нонна за руку.
— Высоцкий! — подозвал я Владимира Семёновича, который мило беседовал с одной привлекательной барышней из «Союзмультфильма».
Кстати, мультипликаторы получили первую премию за «Историю одного преступления», сделанную какой-то перекладной анимацией, и отметить это дело подъехала большая команда из Москвы. Володя как-то обречённо на меня посмотрел, но, извинившись перед девушкой, всё же подошёл к нашему столику. И вариантов отмазаться у Высоцкого не было, ибо я ему сегодня подарил самые настоящие американские джинсы, чтобы он и дальше играл «Гамлета с гитарой».
