Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса II - Ваня Мордорский
— Я не смог пережить его гибель, — продолжил дух отшельника. — Наша духовная связь была крепче, чем у братьев, больше, чем у друзей. Восемь сотен лет разговоров, размышлений, общения, жизни… Это невозможно вот так просто отпустить…забыть…оборвать… Поэтому его смерть перечеркнула всю мою праведность, святость — всё то, к чему я шел больше тысячи лет. Потому как что такое жизнь без того, кто тебе дороже всего на свете? Зачем она нужна? Наши души переплелись…
— И что ты сделал, старик? — спросил вдруг Бессмертный Ли Бо.
— Я всех их убил.
Я на секунду опешил. Потому что Праведник и убийства в голове не стыковались.
— Я не смог их простить, как сделал бы настоящий Праведный Даос или Святой. Я не смог… Поэтому я ступил на дорогу, с которой нет возврата…
Слова упали тяжелым камнем, придавившим даже мою душу.
— Никто бы не смог, — сказал Ли Бо.
— Так знай юноша, что страшнее Праведника потерявшего веру в Святость и справедливость Неба нет ничего. Я снял с себя обеты… Я снял с себя все ограничения… Я перестал быть Праведником…а потом… Потом я убил всю секту, которая была причастна к гибели Чжанга. Это было несложно. Многие думают, что Праведники слабы, но это лишь из-за того, что мы не можем никого убивать, иначе весь Путь будет перечеркнут. Иначе наша душа станет чем-то другим. Чем-то ужасным. Для Праведника нет страшнее греха, чем отнять жизнь живого существа, и неважно, какие мотивы им движут. Дао не простит. Дао накажет.
— А что было дальше? — вновь спросил Бессмертный.
— Я нашел его кости… То, что от него осталось… И вернул их сюда. Но я больше не был Праведником. Я не мог ступить на свой остров. Не смог сделать ни шагу…
Дух прошелся по острову.
— Остров не пустил меня. Мой остров не пустил меня… Я не мог ступить ни шагу по ступеням, ведущим сюда. Злым нет ходу сюда. Мои же символы не пустили меня — символы, которые я наносил от злых духов…от демонов…от всей погани…
Он вздохнул.
— Я сам стал такой поганью.
'Один неверный шаг — и путь стал темен…
Ушел покой…
ушел друг мой…
И я один…
Глубины принимают мою боль…'
После короткого стиха без рифмы Ли Бо, отшельник умолк, будто заново переживая боль.
— И что ты сделал потом? — прервал я молчание.
— Я убил себя. Это случилось тут, в этом озере. Это было закономерным итогом. Я просто погрузился в воду. В самом глубоком месте. И перестал дышать…
— Карп не может быть духом, — вдруг сказал Бессмертный. — Злым духом может быть только человек.
Дух отшельника повернулся к нам.
— Ты прав, Бессмертный. — потухшим голосом сказал дух. — Этот призрачный карп вовсе не Чжанг. Чжанг обрел покой, он погиб с честью, как настоящий карп. Его душа там, где и должна быть. А вот я… Я не ушел, как следует — не ушел так, как должен уходить Праведник…
— Тогда призрачный карп в озере — это… — наконец дошло до меня.
— Да, юноша. Это темная сторона моей души, которая не простила ни себя, ни других. Это душа, которая совершила много убийств, которая не отпустила смерть Чжанга. Моя душа раскололась надвое. Хорошие, добрые воспоминания — они тут, на острове. А всё то, что я совершил — там, снаружи. В озере. Вся тьма, вся злоба… Она там и она столетиями притягивала злых духов со всей округи…и притягивает…и они усиливают ее…а она их…
— Однако… — выдохнул Бессмертный. — Ситуация складывается максимально дерьмовенькая.
Лисы стояли с распахнутыми ртами, внимая каждому сказанному слову.
— И что же теперь делать, старик? — спросил я.
Едва воспоминания отшельника рассеялись, мы снова увидели демоножаб, темное озеро и серебристого карпа в глубинах вод.
Мы вернулись в реальность. Словно после долгого погружения. Я на время истории и забыл, в какой ситуации я и лисы находимся.
— Что делать? — переспросил старик, задумавшись.
— Да, что делать? — тявкнули лисы.
Хвала богам, никто в рифму не ответил.
— Что ж, — вздохнул отшельник. — Тебе повезло, что ты оказался на этом острове тогда, когда еще часть моих воспоминаний цела. Иначе бы я не мог тебе ничем помочь. С каждым годом от меня остаётся всё меньше и меньше… А уйти я не могу, потому что душа моя не нашла покоя. Но это место пропитано моей энергетикой, моими воспоминаниями, и оно сохраняло мое «Я» веками.
Дух подошел вплотную, дотронулся до четок, прикрыл глаза и сказал:
— Сильное оружие… Оно тебе поможет выжить и сейчас, и потом…
— Уже помогало.
— Не знаю, где ты их достал, но не теряй их. Такие предметы очень редки.
— Это я уже понял.
Я вдруг решил спросить:
— Скажите, у вас в воспоминании я точно помню один момент: в храме было много техник и предметов, сейчас же… Там только вот это, — я указал на листок с техникой.
— Я всё сжег, — мрачно ответил дух. — Как только разделился надвое, и оказался на этом острове снова, в этом вот обличьи… У меня была неконтролируемая вспышка ярости и я сжег все свои техники, способные кому-то навредить, всё боевое, защитное — вообще всё, что создал сам за века, всё уничтожил. Вот то, что у тебя в руках — единственная оставшаяся техника, и то, она, скорее всего, случайно уцелела….Возможно, не случайно… На эту вспышку я потратил много сил… Но тогда я считал, что поступаю правильно.
— Печально… — пробормотал я, поднимая с земли листок с техникой. — А самих техник вы не помните? — с надеждой спросил я.
— К сожалению, чтобы сохранить воспоминаниями о том, что я тебе показал, я должен был пожертвовать частью чего-то другого, и этим другим стали многие техники и знания. Я тут постепенно растворяюсь: если бы не остров, меня бы пожрала другая, темная часть меня. Как ты понимаешь, для меня важнее сохранить хоть часть воспоминаний, нежели каких-то техник…
Ясненько, техник мне не будет. Раскатал губу? Закатывай обратно.
— А вот вы это всё мне…нам…показали и рассказали — для чего? — спросил я. — Про карпа, про душу, про вот это всё.
— Для того… — печально вздохнул
