Мы, Мигель Мартинес. Накануне (СИ) - Тарханов Влад
Пий дураком никогда не был, иначе бы и не забрался так высоко в своей духовной карьере, а выше и некуда, разве что в святые, но это уже как повезет и только после смерти. Сложить два и два он мог без особого труда. Понять, что эти акты возмездия результат, принятого им и руководством Ватикана решения начать тайную атаку на руководство антихриста в далекой России сложности не представляло. Вот только папа не мог себе представить, что у сатанистов, использующих в своих государственных символах тайные масонские знаки хватит наглости и сил ударить по самым высокопоставленным лицам Святого престола. Дабы успокоить нервы, Пий налил себе бокал прекрасного десертного вина, который делал один винодел вблизи Венеции. Этот напиток изготовляли не более двух бочек в год, выдерживался в каменном подвале при определенной температуре и на свет Божий являлось буквально две сотни бутылок, большая часть которых оказывалась в подвалах Ватикана. Это вино стало с недавних пор любимым напитком самого папы Римского. Пий мог позволить себе бокал его перед сном, и то не каждый день.
Успокоенный не самым крепким алкоголем, через какой-то час папа забылся тревожным сном, ему было душно, давило сердце, внезапно он проснулся от того, что сильно сдавило в груди, в глазах потемнело, папа попытался дотянуться до колокольчика и вызвать на помощь прислугу, но рука бессильно промахнулась, сметя с ночного столика стакан воды, который с глухим стуком упал на толстого ворса персидский ковер. К утру, когда пришли будить первосвященника, обнаружили его уже мертвым. Врачи констатировали остановку сердца в результате сердечного приступа. К утру токсин, родственный одному из компонентов наперстянки, уже благополучно разложился и обнаружить его ни в бутылке вина, ни в бокале стало невозможным.
А в небольшом кафе на окраине Рима случайно встретились два латиноамериканских бизнесмена. Дон Хорхе Нуэвас из Аргентины, в котором, при внимательном рассмотрении можно было опознать Наума Исааковича Эйтингтона, и Рамон Суэрра, в котором тоже при очень большом старании можно угадать Рамона Меркадера.
— Зачистил? — поинтересовался Рамон.
— Обижаешь! — Наум устало улыбнулся. — Мне стоило огромных усилий купить этого слугу. Но похороны в Тибре обошлись бесплатно. А что твой клиент?
— Всё прошло штатно. Ты был прав, дон Педро оказался рад узнать новости из Испании, особенно про готовящийся мятеж против республики. Кстати, он тоже познакомился с водами Тибра.
— Какое удивительное совпадение взглядов! — восхитился Эйтингтон. Операция «Возмездие» выходила на финишную прямую.
[1] В РИ британские и немецкие инженеры сильно отставали в создании радиоуправляемых мин, от СССР минимум, на несколько десятков лет. У нас попытки создать такие взрыватели у противника (весьма вероятного) были несколько успешнее, но не намного.
[2] Случай из РИ
[3] В РИ капитан РИА Кмета после захвата Польши немцами в 1939 году попал в концлагерь, стал сотрудничать с немецкой разведкой, сотрудник зондерштаба «Р», после Великой Отечественной войны подозревался в работе на американцев.
[4] Ватикан стал таковым недавно — после договора между папой римским и Муссолини, который и придал Ватикану статус государства, независимого от Италии.
Глава девятнадцатая
Когда враг не сдается
Глава девятнадцатая
Когда враг не сдаётся
Москва. Гостиница Киевская. Представительство Ротшильдов.
11 августа 1935 года
До сих пор не пойму, почему для своего представительства семья Ротшильдов выбрала столь не пафосное заведение, как гостиницу «Киевская». Она располагалась неподалеку от Киевского вокзала и представляла собой пятиэтажное здание на пятьдесят номеров, со столовой-рестораном на первом этаже. Чаще всего в ней останавливались командировочные из братских советских республик, большей частью с Украины. Особым комфортом номера не отличались, отделка помещений сделана в стиле советского минимализма: ничего лишнего, кроме необходимого. Но тем не менее, представительство семьи оккупировало целый пятый этаж, куда поселились сотрудники, отвечающие за согласование планов второй волны индустриализации, которую в партийных кулуарах назвали «ротшильдовской», ибо она проводилась на кредитные средства, взятые именно у этой династии. Так получилось, что от советской кормушки интернациональная семейка сумела оттеснить своих конкурентов, Рокфеллеров и Морганов. И если первые вообще принадлежали к иной весовой категории (в финансовом мире), то наследники английских пиратов могли серьезно попортить нервы краснощитовым[1] баронам. А вот отодвинуть от этой кормушки представителей Ван дер Бильтов не удалось, но они согласились, что координатором и выразтелем их интересов в СССР будут те же Ротшильды.
(гостиница «Киевская», первая построенная при советской власти, сейчас снесена)
Меня попросил приехать в представительство мой старый знакомый, Марко Локкерини, который одно время возглавлял аналитическую службу американской корпорации Ротшильдов, а сейчас, благодаря удачной женитьбе, стал членом семьи, хотя и на птичьих правах. Никогда еще я не видел его в столь возбужденном настроении, довольно хладнокровного и спокойного человека просто «штормило»!
— Мигель! Как это понимать? Весь финансовый мир стоит на ушах! Это совершенно невозможно! Наша семья вынуждена разорвать наше сотрудничество. Мне отдали четкое указание приготовить к эвакуации этот офис, черт меня подери!
Кольцов/Пятницын на эту эскападу американского бизнесмена смотрел с абсолютным спокойствием. Итальянец разыгрывал почти истерический темперамент и если бы Николай не встречался с ним раньше, может быть, этот спектакль и произвёл бы на него какое-то впечатление, но увы…
— Скажи, ты обещал мне кофе из арабского полуострова. Привёз?
— А? Что? Да, привёз…
Его собеседник оказался сбит с толку, неожиданное переключение внимания сработало. Вроде бы все крики с битьем себя в грудь и вырыванием волос на лысой почти голове пропали втуне.
— Вот тут две трехфунтовые пачки — из разных районов, как ты и просил — арабика с легкой кислинкой. А это фунтовая пачка моего любимого сорта из Бразилии. Он крепок и весьма хорошо, особенно поутру, когда надо проснуться.
— Ты забыл добавить — крепок и горек, как горчичное зерно. Не люблю бразильскую робусту, пусть и крепка, но, по-моему, сей волшебный напиток должен обволакивать, дарить наслаждение вкусом и ароматом, и это лучше всего делает арабика, а если хочешь, чтобы тебя продрало — ее надо заварить особым образом и добавить кардамона, тогда так продерёт, что не только глаза откроются, а все восемнадцать чакр…
— Э… кажется, чакр немного меньше… — неуверенно заявил Марко.
— А от этого кофе откроются даже те, про которые никто ничего не знает! Ладно, всё равно не откажусь, попробую твой бразильский шедевр!
— Вот и хорошо. А ещё я случайно зашёл в армянский квартал, там в одной лавочке купил тебе настоящую медную джезву. Мне сказали, что для заварки кофе лучшего не найти.
И мой итальянский знакомый вытащил блестящую турку почти на половину литра объемом. По меди шёл замысловатый рисунок в виде сплетающихся лоз и гроздей винограда. Да! Готовить кофе буду на настоящем произведении искусства! Впрочем, мой манёвр по переключению внимания и снятия истерики прошёл более чем удачно, теперь можно и разговор начать на конструктивной волне.
— А теперь, Марко, ты мне спокойно и внятно расскажешь, что тебя так возбудило? Из-за чего, дорогой мой друг, такая истерика? — про себя вспомнилось сакраментальное: «Шеф! Всё пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!»[2].
— Как почему, ты что, ничего не знаешь? Я имею ввиду события за границей твоей страны? — Локкерини выглядел потрясенный моим невиданным невежеством.
