Цветущий ад #2 - Сергей Владимирович Руденко
Уже к полуночи у меня получилось что-то вроде железного, немного заостренного колпака для защиты головы, с пластинками накладками на ремешке, который должен был удерживать сооружение на голове. Получилось, может и далековато от идеала, но сил возиться дальше не оставалось, поэтому отдав команду «на старт» — я прикинул по времени — и отвалил ночевать в трактир.
Едва рассвело — вместе с парой тележек и господами-матросами в качестве грузчиков я снова был у Замка.
Сонный охранник выслушал, и ни слова не сказав, поманил нас всех за собой. Прямо на полу в том самом углу лежала целая куча серых новеньких форм, которую мы с немалым трудом и доволокли до литейной.
Здесь к тому моменту уже вовсю кипела жизнь.
Народ встретил наше появление без особой радости, но до скандала дело не дошло, и даже больше. На мою попытку изобразить сожаление, что вынужден лезть вперед, какой-то бородатый мужик — поперек себя шире — вполне добродушно хлопнул по плечу, посоветовал не париться, и тщательно пересчитав свой металл, отвалил домой или куда там еще.
До самого заката мы сыпали «копейки» на печь, заливали металл в формы и так по кругу. Каждый из членов команды заранее определился с наиболее подходящим ему по размеру вариантом, что позволило избежать многих заморочек.
Военфельдшер Анна, к примеру, из-за женских физиологических отличий от остальных, нуждалась в кирасе от среднего набора, самым больших набедренниках, и наименьших наплечниках. У остальных все большей частью шло попроще, так что в итоге — оставив все формы старейшине — домой к закату мы уперли кучу металлических пластин в мешках. Было бы глупо перепутать какие именно и кому принадлежат…
В общей сложности в переплавку ушло два с половиной мешка из нашей доли металла.
Самого большого размера доспех весил около 9 кг, на наименьший — пошло почти 7,3 кг. Еще почти по полкило тянул необходимый набор шелковой фурнитуры, металлических шпилек и крючков, соединяющих все в единое целое, плюс шлемы.
Весь следующий день мы играли в довольно своеобразное Lego, собирая каждый свою броню. Потом понадобилось идти еще и к кожевнику, просить его изготовить внутренний крепеж для касок, чтоб они держались на голове, но соответствующий опыт у старейшины и его сыновей-подмастерьев был, так что ждать пришлось сравнительно долго.
В процессе каждый из нас норовил покрасоваться, но когда всей командой натянули броню и продефилировали к кораблю, это вызвало у немногочисленных свидетелей-горожан, едва ли не овацию. Надо признать, смотрелись мы и впрямь эффектно!
Дальнейшие натурные эксперименты показали, что плазменный заряд из мушкета или офицерского штуцера доспех действительно не берет. Если она, естественно, попадает именно в броню. Так что настоящую эффективность защиты должен был, конечно же, показать бой…
* * *
Занятый мыслями о полноценном вооружении, я решил свести свое участие в отборе штурмового отряда к минимуму. Чувствовалось, что любые мои попытки поруководить здесь, натолкнутся на сопротивление, поэтому всем шести семьям, пожелавшим дать на это своих людей, сообщил: мол, много народу на борт не взять, определите сами по два человека без страха высоты, вооружите их, и пусть будут готовы через пять суток.
Вылет-проверку удалось организовать только к вечеру шестого дня. Ни кто из кандидатов в панику не впал, не обгадился и, естественно, получил формальное добро на участие.
Кстати, весь город постоянно наблюдал за нашими усилиями, поэтому к моменту отлета две трети приданных команде штурмовиков тоже щеголяли в металлических кирасах и таких же, как у нас шлемах. Ну да, металл в Урюпинске теперь был в достатке…
Забавно выглядело лишь их вооружение.
Некоторая часть арсенала будущих штурмовиков осталась прежней. Действительно странно, выглядели латники, к примеру, вооруженные дубинами с выточенными из камня навершиями. Это, конечно же, было их далеко не единственное оружие, но каменные приспособления нашлись почти у каждого на поясе.
В моей семейной команде штатным стал легкий двусторонний топорик с клевцом — небольшим металлическим клювом на одном конце. На противоположной стороне оружие обладало лезвием — топор же все-таки. Я заказал их сразу с запасом, решив оставить часть арсенала дома. Тем более — чем лучше вооружались штурмовики, тем актуальнее становился и вопрос перегруза.
В номере, снятом на все время до конца строительства моего собственного дома, остался и второй змеиный доспех, и два других комплекта изготовленные про запас, и почти все остальное трофейное богатство, кроме минимума инструментов, ружей и зарядов к ним. Это позволило надеяться увезти не меньше полутора-двух тонн добыча. Если она будет, конечно…
Следующей болевой точкой стало, естественно, размещение на борту.
Во время пробного вылета штурмовиков усадили на палубу, чтоб они не мешали работе с парусами, и те терпеливо просидели двухчасовые маневры, но когда стали обсуждать, где мы их спать положим, то стало понятно, что это фактически неразрешимая задача — если учитывать их собственные ожидания, конечно же. Получился настолько безобразный скандал, что я в сердцах был вынужден заявить:
— Кто собирался в средиземноморский круиз первым классом, нафиг с пляжа! Чтоб захватить сотню-другую литров топлива, да каких-нибудь еще ништяков, нам не нужна толпа нытиков на борту! Вот когда отправимся громить викингов, все это будет уже именно на благо города, и там без вас не обойтись, однако эта вылазка — опасная, но привилегия…
Естественно, ни кто не ушел.
На фоне их чуть ли не ежедневного риска, скуки, а нередко еще и самой что ни на есть грязной работы — хотя они в своих семьях считались фактически элитой — полет в неизвестность воспринимался, как реальное приключение. К риску и неудобствам они привыкли, а вот к здешней скуке привыкнуть было невозможно.
Выпивка и секс ее скрашивали, конечно же, но и только. Все-таки запрет на откровенное рабство сильно нивелировал разницу между семейной элитой и их же пролетариями, потому что работать в сезон нужно было вообще всем.
Кстати, буквально на днях я узнал и еще об одном нюансе местной социальной системы.
Когда стал разбираться в правах и обязанностях главы семьи по отношению к ее членам, выяснилось, что могу приказать выпороть или как-то иначе физически наказать любого из тех, кто признает меня своим Отцом. И как бы это не показалось кому-то жестоко или даже несправедливо, ни кто из горожан не станет вмешиваться. Просто сам наказанный, после этого может заявить, что он или она выходит из-под власти Главы — из Семьи. И на этом все, попытка после
