Наставник - Екатерина Лесина
- Отлично, - Винченцо потер руки.
И склонился над трупом.
А ведь хорошо работают. Вдвоем. Миара подает то одну, то другую склянку из кофра, который доставили сюда же. Винченцо то капает, втирая содержимое в кожу, то принимается выводить тонкой кистью на этой вот коже что-то.
И главное, не понять, что, ибо кожа остается чиста.
Но вот в руку его лег нож, и от горла до паха протянулась линия из мелких разрезов, соединявшихся в один престранный узор.
- Хорошо, - Винченцо отступил и склонил голову набок, любуясь собственным творчеством. И главное, что никто-то из людей, собравшихся внизу, не произнес ни слова, пока маги работали.
Мешать опасались?
Миха вот тоже помалкивал. Присел на низенький стульчик с дырками по бокам и на сидушке, стараясь не думать о предназначении этих дырок, и наблюдал.
- Сейчас я наполню сосуд тела силой, и мы призовем душу. Однако времени будет не так и много, - Винченцо поглядел на Миху. – Думай, о чем желаешь спросить. И учти, что они не всегда отвечают.
- А когда отвечают, то не всегда правду, - уточнила Миара.
- Душа ведь солгать не может? – задал барон вопрос, который интересовал не только его.
- Кто тебе сказал такую глупость? –Миара удивилась и вполне искренне. – Поверь, врут все. Даже души.
- Особенно души, - Винченцо поддержал сестру. – Мертвые никогда не упустят случая напакостить живым. Так что… спрашивай. Может, что-то и выйдет.
Он положил руки на голову мертвеца.
А Миара взялась за голые щиколотки. Глянула на брата и коротко кивнула. Потом… нет, не было ни потустороннего сияния, ни внушительного речитатива, от которого замерло бы сердце. Да ничего-то, собственно говоря, не было. Только тело вдруг выгнулось дугой, и рот раскрылся, из него донесся тяжелый хрип, перешедший вой.
От воя этого по спине потянуло холодком, да и появилось желание убраться куда подальше.
Отравили?
Так не дотравили же…
- Кто ты есть? – жесткий голос Винченцо хлестанул по нервам.
- Йа… - мертвец рванулся, пытаясь сбросить руки магов. А когда не вышло, снова выгнулся, вскинул руки, насколько позволяли ремни. И те, толстенные, шитые из воловьей толстой кожи, заскрипели. – Йа…
- Имя!
И маг сильнее сжал голову.
- Ир-х-с…
- Ирхас, - медленно повторил Такхвар, а мертвец открыл глаза. И Михе подумалось, что ну его нахрен такие глубокие впечатления.
Допросы.
И вообще.
Вряд ли парень знает что-то серьезное.
- Ирхас, - Винченцо склонился над мертвецом и тот, зарычав, лязгнул зубами, пытаясь дотянуться до носа. – Ты понимаешь, что мертв?
Мертвец ответил бранью.
Наверное, это означало, что он понимал.
- Отлично. Тебя обманули. И убили. Что тебе обещали? Свободу?
- С-свободу, - голос его был глухим.
А глаза вращались. Причем в разные стороны и с разной скоростью, что добавляло сюрреалистичности происходящему.
- Говори.
- Да… - вот ругался мертвец не хуже живого. Миха оценил. А вот Винченцо криво усмехнулся и сказал.
- Я ведь и иначе могу спросить.
Он слегка надавил на виски, и протяжный вой сотряс каменные стены. В этом звуке было столько боли и отчаяния, что Миха почти решился прекратить допрос.
- Говори! – жестко повторил Винченцо.
- Ты…
- Я могу привязать душу к телу. И оставить её в ней. И приходить сюда. Каждый день. И спрашивать, спрашивать… много спрашивать. Хочешь?
- Отп…сти!
- Отпущу. Ответишь и отпущу.
- Свободу. Мне. И бабушке. Если поможем. Она тут… была… служила. Внизу, - вращение прекратилось, а мертвец облизал губы. – Поставили… обещал свободу. Старик. Она при нем. Помогала. Учил. А потом помер. Она мать родила. Обещал свободу и не дал!
В голове мертвеца появились плаксивые нотки.
- Её оставили. Прибираться. А мать потом померла. При родах. И я был. Тоже. Твари, все вы…
Он захлебнулся руганью и криком.
Если так и дальше пойдет, Миха оглохнет. Или свихнется.
- Погоди, - он встал. Если времени и вправду нет, то стоит поискать другой подход. – Она заслужила свободу, верно? Твоя бабушка. Она тебя вырастила.
Безумный взгляд остановился на нем. Мертвец и голову приподнял. Оскалился.
- И твою матушку. Она умерла, так? Ты сам сказал.
Кивок.
И оскал.
Кровь на зубах. И слюна пузырится, темная.
- Тебя растила бабушка. И она тебя учила, верно? А может, ты сам учился? Ты ведь способный. И мог бы добиться многого. Если бы родился свободным человеком.
Хрип вырвался из глотки.
- Но ты раб. И вещь. Имущество. Это неправильно. Там, откуда я родом, рабов нет.
- Вреш-ш-шь!
