Юрий Корчевский - Гипербореец. Укротитель мамонтов
Сидевший на управлении Фим развернул лодку.
Уже в полдень они приземлились на острове, и Никита сразу насторожился. Что-то было не так. Котлы перевернуты, народа не видно. Вот из леса показалась женщина, только шла она как-то странно.
Все трое бросились навстречу ей с желанием прояснить, что же все-таки произошло.
Вблизи женщина производила впечатление пьяной: шаткая походка, бессвязная речь. Но никакого вина в племени не было отродясь.
– Где все?
– Там! – Женщина указала рукой на лес, потеряла равновесие и упала. Этого еще не хватало!
Мужчины помчались в направлении леса.
На небольшой поляне лежали, сидели и ходили, покачиваясь, люди племени.
Никита схватил за руку проходящего мимо краснокожего:
– Что вы ели?
– Сам попробуй! – Охотник пьяно хихикнул.
Возле кустов, на ветках которых висели крупные черные ягоды, вповалку лежали люди. Никита сорвал одну и сунул себе в рот. Он ощутил приятный вкус и аромат, но язык стало пощипывать. Какая-то винная ягода! И угораздило же кого-то ее отведать!
– Фим, Варда! Несите всех к бивуаку!
Фим стал брать сразу по два человека и носил их под мышками. Варда брал по одному, да и то тех, кто полегче – женщин и детей. Никита тоже не стоял в стороне.
До вечера удалось перенести всех.
– Варда, Фим, берите топоры и идемте к кустам.
Кусты безжалостно вырубили и сложили в центре поляны. Варда надергал сухого мха, разожгли костер.
Никита чертыхался. Ну как малые дети, ей-богу! Оказывается, племя нельзя оставить без присмотра даже на несколько часов. Успокоенные безопасностью, сытые, они решили отведать ягод. А вдруг они ядовитые? И завтра все племя сляжет с отравлением?
Но больше того, что он сделал, Никита совершить не мог. Оставалось только ждать, время – лучший лекарь. К утру у многих будет тяжкое похмелье, даже у детей.
– Фим, Варда, с утра в лес никого не пускать! – распорядился он.
Ведь в лесу могут быть и другие кусты с пьянящими ягодами. На Руси издавна произрастала бузина, и ее ягоды при употреблении тоже вызывали галлюцинации.
Никита разумно полагал, что постепенно действие ягод ослабеет. Но не тут-то было. Ночью люди племени бродили по острову, размахивали руками, что-то кричали бессвязно и хохотали. От вида массового помешательства волосы вставали дыбом. Те, кто не пробовал ягод, смотрели на происходящее с ужасом и подходили к Никите.
– Вождь, они насовсем умом тронулись? Можно ли им чем-то помочь?
– Надо ждать, завтра будет видно.
Никита не делал никаких прогнозов, его беспокоило, что ночью действие ягод только усиливалось. Если отравление токсинами сильно, с утра начнутся смерти. Пройти такой большой путь, чтобы умереть на острове от невзрачных с виду ягод? К такому исходу Никита был не готов. Ему не за что было корить себя, он позаботился обо всех мерах безопасности. Но кто мог предположить, что племя предпримет необдуманные действия?
После массового буйства отравление перешло в другую стадию. Люди стали апатичны, сонливы и заторможены. Смотришь на человека: идет, покачиваясь, потом падает и засыпает – в любом, даже неподходящем, месте, в нелепой позе.
Утром взошедшее солнце осветило страшную картину: везде по острову валялись недвижные тела. Никита с Фимом и Вардой пробовали разбудить несколько человек – тщетно. Оставалось только ждать. Ни о каком дальнейшем передвижении и речи быть не могло. Никита страстно хотел лишь одного – чтобы никто не умер. На пути к острову уцелели в схватке с воинственным племенем и от ягод свалились.
Только к вечеру неподвижно лежащие тела стали подавать слабые признаки жизни. Люди поднимались и, держась за головы, покачивались из стороны в сторону. Вид у них был, как с тяжелого похмелья. Но самое плохое было в том, что они не понимали, что произошло и почему они все больные?
К вечеру Варда развел костер, вскипятил в котле воду и бросил туда лечебных трав, какие знал и какие нашел на острове, – этим отваром поили людей. Все хотели пить, и никто не просил есть, хотя не ели больше суток. Напившись, люди снова укладывались спать. Но Никита вдруг успокоился: никто не отравился насмерть, и это главное.
Следующим утром, собрав всех вокруг себя, Никита для начала отругал людей:
– Как можно было есть самим и давать детям неизвестные ягоды? Вы еще легко отделались, а ведь выглядели вчера отвратительно, Фим и Варда не дадут соврать. Потеряли день, а могли потерять жизнь. Впредь запрещаю вам есть неизвестные фрукты и ягоды. Сейчас подкрепитесь сушеными фруктами – и в путь.
Все три лодки, битком набитые людьми, поднялись в воздух. Два часа полета – и вот уже излучина. Людей выгрузили на правом берегу. Лодки опустели и снова поднялись в воздух, но как-то уж очень неохотно, медленно.
У Никиты екнуло в груди: какое-то топливо либо аккумулятор, как источник питания, должен быть в лодке. Он всегда с чувством глубоко скрытого страха поднимал лодку в воздух, опасаясь именно этого момента – когда перестанет работать двигатель в черной коробке. И, похоже, этот момент настал. Удивительно, но дальше лодки вели себя обычно: набирали высоту, увеличивали скорость, и Никита уговаривал себя – показалось! И вот новый рейс с людьми племени. Полет и посадка – как всегда, а взлет вялый. Два раза подряд, и это уже не случайность.
Когда они приземлились на острове, Никита подошел к Варде и Фиму:
– У вас все в порядке? Ничего странного не заметили?
Фим только пожал плечами, а Варда не скрыл:
– Туда летел нормально, а вот взлетал плохо.
– Ага, значит, и у тебя так же! Похоже, лодки наши скоро перестанут летать.
– Но они же еще и плавать могут…
– Думаю, скоро мы сможем передвигаться на них только под веслами.
И Фим, и Варда поскучнели. Сейчас они в племени на высоком положении, как полубоги. Им нравилось внимание и восхищение окружающих, и лишиться мелких благ, прилагающихся к почитанию, они явно не хотели.
– А почему? – спросил Фим.
– Ты ешь для того, чтобы жить. Вот и черную коробочку, что позволяет лодке летать, кормить надо. Только еда у нее специальная, у нас такой нет.
Ответ Никиты их явно разочаровал.
Сделав последний рейс, все шли с небольшим перегрузом. Так бывало и раньше, но лодки просто становились более медлительными, валкими. На этот раз, когда они уже были над водами самой могучей реки, лодки стали медленно терять высоту и плавно приводнились. Благо, что произошло это недалеко от берега, и по инерции лодки прошли еще немного.
Лодки Варды и Фима ткнулись носом в берег, а лодка Никиты не дошла до него метров пятнадцать – но все равно мелководье.
Мужчины спрыгнули в воду и, стоя в ней по пояс, дотолкали лодку до берега. Потом все лодки до половины вытащили на сушу – Никита опасался, что их унесет течением.
Никто из пассажиров не понял, почему лодки сели на воду, а не на сушу, как обычно.
Никита был расстроен:
– Варда, сколько у нас весел?
– Четыре.
– Завтра те, кто может умело управляться с топором, пусть сделают еще восемь. Остальные мужчины пусть валят лес и строят из бревен плот – будем тянуть его лодками.
Ужинали уже в темноте, зато горячее, поскольку развели костры.
Никита размышлял, пытаясь понять, почему все три лодки оказались обездвиженными. Не бывает так, чтобы все три аккумулятора сели одновременно.
После некоторых раздумий он пришел к выводу, что гиперборейцы передавали энергию на аккумуляторы электромагнитными колебаниями с мачт. Просто Никита с племенем забрались слишком далеко от базовых станций – другого объяснения он придумать не мог. Плохо, что лодки теперь не смогут подняться в воздух, но они в состоянии плыть. И еще один плюс был: при всем желании гиперборейцы теперь не смогут забраться так далеко. Да, видимо, им это и не нужно было. Добрую тысячу верст, как не больше, племя уже преодолело. А река-то – вот она, широка и полноводна, сама течением вниз понесет. Летающие лодки и так их здорово выручили. Уж на что люди в племени малообразованны, так и они поняли пользу лодок.
Два дня ушло на постройку плота. Сделали его узким, вытянутым и небольшим: ведь часть людей будет в лодках, и в основном – мужчины, поскольку Никита не исключал, что придется грести. Четыре весла на лодку – это очень мало, но ему не хотелось терять время на их изготовление. Да и мужчин не хватало, а от женщин на веслах толку немного.
Пока мужчины строили плот, двое охотников снабжали племя дичью. День и ночь горели костры, женщины готовили еду. Степь с редкими лесами на правом берегу была полна птицами и зверьем, а травы стояли по пояс. Дикая природа, не испорченная цивилизацией. Днем вдали были видны стада травоядных ящеров. Мастодонты были так велики, что их шеи и головы были заметны за несколько километров. Но для людей они угрозы не представляли.
