Боксер-5: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Среди динамовцев раздались приглушенные смешки. Григорий Семенович строго посмотрел на толпу, и смешки тотчас же прекратились.
— А теперь самое главное объявление, — продолжил он. — Из каждой весовой категории по итогам этих сборов будут отобраны по трое самых лучших и крепких бойцов. Именно эти тройки и отправятся впоследствии защищать честь «Динамо» на первенство РСФСР. Мы с тренерами очень надеемся, что это обстоятельство хорошенько мотивирует вас на то, чтобы работать качественно, в полную силу и не жалея своих сил! Всем все ясно?
Мы с ребятами переглянулись. Что же тут могло быть непонятного? С этого дня, как нам изначально и обещали, начиналась жесткая пахота. Никаких развлечений и послаблений — только упорная и тяжелая дорога к цели. И, не знаю уж, как у кого, а лично у меня цель была вполне четкая, и идти я к ней собирался без всяких компромиссов. Так что, мысленно отвечая на вопрос Григория Семеновича — мне все было предельно ясно.
Глава 13
И вот наступил следующий день — день первой полноценной общей тренировки. Нас разделили на разные группы согласно нашим весовым категориям. И в каждой из категорий оказались ребята из разных городов Союза — не только ростовчане, свердловчане и москвичи, но и ребята из Куйбышева, Перми и других советских городов. Было очень интересно познакомиться с людьми, которые живут тем же, чем и я, и постараться расспросить их, как обстоят дела с боксом там, откуда они приехали на сборы.
Куйбышевец Артем при знакомстве сразу сообщил, что его все называют «Скала». В принципе, он и внешне соответствовал этому своему прозвищу — когда он вставал в стойку, создавалось впечатление, что перед тобой именно что скала, которую ни сдвинуть, ни повредить каким-то кулачным ударом попросту невозможно. Однако выяснилось, что прозвали его так не то чтобы в целом за внешний вид, а скорее за один из выигранных боев.
— Ну представляешь, — с видимым удовольствием и гордостью в глазах рассказывал нам Артем, — первые два тура он меня вымотал так, что мама не горюй! То подпустит к себе, то опять дистанцию выстроит, а нормально атаковать не дает! Хотя и сам вроде особенно не нападает.
— Так обычно хитрят те, — сказал я, вспомнив свое недавнее выступление на турнире, — кто планирует вымотать противника и в третьем раунде развернуться как следует, когда он уже устанет. С такими тоже нужно уметь работать.
— Вот-вот, — кивнул Артем, — жаль, я это поздновато тогда понял. В общем, к концу второго раунда он меня уже довольно прилично умотал. Я к канатам отхожу — там тренер тут как тут. Ну что, спрашивает, у тебя силы еще есть? А они у меня вроде как бы и есть, но я чувствую, что если начну атаковать, то вложусь в первые два-три удара, а потом — пиши пропало. А с другой стороны, как я скажу тренеру, что у меня не осталось сил? Он ведь тогда может инициировать и снятие меня с турнира, а мне это зачем? Вот так готовиться-готовиться полгода, чтобы потом даже до финала не дойти? Я уже и так понял, что сглупил и неправильную тактику выбрал, но уползать, отказываясь от продолжения, вообще как-то позорно.
— Ну, ну, и что ты сделал-то в итоге? — нетерпеливо спросили пацаны.
— Ну что, — стараясь выглядеть важным, неспешно проговорил Артем. — К своему счастью, я понял, в чем состояла моя ошибка. Поздновато, конечно, но хотя бы сейчас! И решил так: раз уж мне рискованно атаковать самому, а сваливать с турнира не вариант, то, значит, я должен сделать все, чтобы атакование со стороны противника не принесло ему желаемого результата. А лучше всего — чтобы вообще никакого не принесло. И я решил все свои силы направить не на удары, а на то, чтобы не дать ему меня свалить. Просто встал в стойку — ну, следил, конечно, за тем, чтобы по бокам ничего не пропустить, и отбивал его удары — а так, в основном изображал из себя стену, через которую никому не пробиться. И выдержал! И когда спускался с ринга, наши пацаны ко мне подбежали поздравлять, и один говорит: мол, слушай, мы уж думали, тебе все, хана, а ты прямо как скала встал, нам даже не по себе стало, и показалось, если сейчас танк на тебя поедет, то все равно в тебя упрется! Ну вот с тех пор и повелось — «Скала» да «Скала»… А мне и самому нравится, чего — солидно даже как-то, — закончил он свой рассказ, довольный, как слон.
— Ха! — вмешался кудрявый и чернявый Толик из Перми. — Это похоже на то, как я тут с месяц назад выступал у нас в Перми. Тоже, знаешь, один тактику себе взял — меня изводить. Ну, чтобы я к третьему раунду выдохся и… Я потом узнал, что он был сыном какого-то нашего… ну, в общем, большого человека, и его тянули чуть ли не в чемпионы. А он сам не сказать что прямо совсем уж ноль в спорте, но и ничего выдающегося. Уж, во всяком случае, до турниров ему надо было бы еще дорасти. Ну, так вот! Я-то, когда выходил на ринг, был не в курсе, что он чей-то там сын! Ну и к третьему раунду меня такая злость взяла — неужели, думаю, вот этот вот непонятно кто меня сейчас завалит? Откуда только силы взялись — с первых секунд так ему навешал, что он оставшееся время и пролежал, даже добивать не пришлось.
— Ну а тебе потом что-нибудь было? Ну, за то, что ты такого непростого парня завалил? — не мог не поинтересоваться я.
— Да так… — поморщился Толик. — Я, понимаешь ли, с ринга схожу, а ко мне все подбегают и наперебой кричат: мол, ты что вытворяешь, ты хоть знаешь, кого ты сейчас… А я, главное, вообще не понимаю, что происходит. Я-то думал, что меня, наоборот, поздравлять все будут. Ну, это же спорт, понятное же дело, что кто-то кого-то завалит! В конце концов, не согласен с такими правилами — не выходи вообще, правильно? Это только потом мне рассказали. Но потом мой тренер за меня заступился, дескать, вы тут своих сынков протягиваете, а из-за вас
