Небо в кармане 2! - Владимир Владиславович Малыгин
Вот и противоположный конец поля мелькнул под крылом. Проплыли здания конюшен, промелькнула лента грунтовой дороги. Высота у нас сейчас метров тридцать, и этой высоты достаточно. Дальше лес и река, но нам туда не надо. Поэтому плавным разворотом выхожу на обратный посадочному, и рукой показываю Паньшину на первую пачку плакатиков.
Адвокат понятливо кивает и развязывает шпагат.
— Приготовиться! — командую, и Паньшин приоткрывает дверку. Привычным движением вставляет ногу в распор и не даёт ей захлопнуться. Смотрит на меня, а я на трибуны. Вот первая из них уходит под капот и я киваю напарнику:
— Сброс!
И Паньшин начинает выбрасывать бумажки в приоткрытую дверную щель. За первой пачкой уходит вторая, третья. Остальное в следующем заходе. А пока можно немного покрутиться над полем, порадовать собравшуюся публику…
* * *
— Александр Михайлович! — государь обменялся с супругой быстрыми взглядами, улыбнулся и подозвал князя. — Смотрю, заинтересовал тебя этот аэроплан?
— Скрывать не стану, хотел бы я сам сейчас оказаться на месте младшего Шепелева, — Сандро проводил мечтательным взглядом тяжело взлетающий аппарат.
— Ну и возьми над ним шефство, — посоветовал тут же. — А там кто знает, может, и сам когда-нибудь поднимешься в небо…
Глава 12
Два полёта на потеху праздной публике…
Нет, не так! В корне неверно обозначать подобным словом собравшихся на поле людей. Это мои горячие поклонники, энтузиасты воздухоплавания, поддерживающие меня не только морально, но и финансово. Каким образом? Так за билеты они платят? Платят. Сейчас это пролетело мимо, но вот дальше обязательно буду настаивать на выделении мне определённого процента с билетных продаж. Или замахнусь на большее — на долю со всего дохода. Ведь в подобных мероприятиях билетная выручка лишь малая часть, основное даёт торговля и различные увеселительные мероприятия. Аттракционы там какие-нибудь, лотки и палатки, кафешки и ресторанчики. Я же вижу, что на летних террасах яблоку негде упасть, всё забито жующей публикой. А внутри что делается? В теньке? Там клиентов ещё больше!
Эх, разошёлся я что-то. А кто бы на моём месте не разошёлся, когда вот она перед глазами — упущенная выгода. И как это наш ушлый адвокат упустил такую отличную возможность немножко обогатиться и не выбил нам энную долю с продаж? Наверное, потому, что всё это происходит в первый раз? Чушь! Не полёты, так что-нибудь другое же было? Наверняка! Просто человек закрутился…
А-а, ладно! В общем, два полёта и на сегодня всё, программа выполнена. Катать я тоже никого не стал, все эти мероприятия перенёс на потом. Может быть, на завтра. Или на послезавтра. Разбросали плакаты-листовки, покрутился над полем, крыльями публике помахал, да и хватит. Ресурс не только у мотора ограниченный, но и у меня тоже. Такой перелёт позади! Что? Расстояние невеликое? Так и скорость у нас тоже не сильно большая! Устал, просто устал. Протрястись при умеренной турбуленции на жёстком сиденье несколько часов, да всё это под палящим солнцем, да ещё когда оно прямо в лицо светит, это ого-го! Хоть дверки открывай для вентиляции…
А потом ещё нужно обязательную программу отлетать, и не один, а хотя бы два раза…
В общем, это вам не баран чихнул! Автоматики ведь никакой, гидравлики тоже, приходится всё время руками-ногами работать. А ещё при отсутствии приборов постоянно головой думать, сопоставлять обороты мотора с поведением самолёта, учитывать ветер в полёте и в приземном слое, вести визуальную ориентировку и счисление пути. И всё это проделывать в уме…
Сопоставлять же на самом деле просто. Полез самолёт в набор, значит, скорость выросла, увеличилась подъёмная сила. Нужно уменьшать обороты. Или наоборот, попали в восходящий поток, потащило нас вверх, а обороты остались прежние. И скорость падает, угол-то атаки больше стал. Аэродинамика…
Чтобы аппарат удержать в горизонте, приходится задирать нос и ещё больше увеличивать этот самый угол атаки. Значит, растёт не только подъёмная сила, но и лобовое сопротивление, а скорость, соответственно, падает. Это чревато срывом в штопор. Обороты нужно увеличивать. Ну и тому подобное, много здесь тонкостей. В помощь мне богатый опыт пилотирования, знания, ясная погода «миллион на миллион», чёткая линия горизонта впереди и ручка. Не пишущая, нет, а ручка управления! Через неё передаётся на руку поведение самолёта, по ощущениям можно понять, что необходимо делать в каждое мгновение и как именно пилотировать самолёт. Но это понимание и умение, опять же, приходит только с опытом…
В общем, нагрузка на организм порядочная, поэтому устал. А ещё кроме полётов есть приёмы, балы, красавицы, лакеи, юнк… Стоп, стоп! Этого не нужно…
И ещё сегодня вечером нужно прибыть в Гатчину на званый обед к Его Императорскому Величеству. Чем ближе к столице, тем приёмов больше и происходят они всё чаще, и становятся они всё важнее и значительнее. И игнорировать их нельзя. От них вся моя дальнейшая жизнь зависит. Это нужные знакомства, связи и прочее. По большому счёту все важные дела и договорённости заключаются и решаются на таких вот приёмах, среди вальсов и мазурок, за накрытыми столами, а не в унылых чиновничьих кабинетах под скрип перьев и шуршание пыльных бумажек.
До вечера времени много, поэтому в любом случае не опоздаю. Как туда добираться и на чём проблемы нет. Вот он, мой транспорт, прямо у меня под рукой находится. Стоит на дутиках, натруженные крылья как руки в стороны раскинул, на хвост присел, остывающим мотором звонко пощёлкивает. Сейчас дозаправлю бензином и маслом, уточню насчёт охранения моего имущества и дальнейшего размещения у организаторов, да и о завтрашнем расписании узнать бы не помешало.
* * *
— Александр Ильич, Вас тоже ожидаю к обеду, соблаговолите быть, — вроде бы и приглашение, а на самом деле приказ Его императорского Величества неожиданностью для Александра Ильича Пантелеева, командира Отдельного корпуса жандармов, не оказался.
Государь с семьёй и почти всей своей свитой уехал, а генерал остался. Решил лично убедиться, что все распоряжения будут выполнены с надлежащим усердием его, да и не только его подчинённых. Сидел он сейчас в отдельном кабинете под царской ложей за услужливо накрытым столом, задумчиво крутил в левой руке кокотную вилку, правой же рукой то и дело вытаскивал из раскрытой тонкой папочки одну бумаженцию за другой. Вглядывался в исписанный
