След менестреля - Андрей Астахов
Я обыскал мертвеца, потом осмотрел стол, бумаги на нем, заглянул в ящики стола, но нигде не нашел ни единой бумажки, где говорилось бы о де Клерке и Вероники. Портал тем временем с глухим хлопком закрылся, и я подумал – а ведь я сейчас мог попасть домой, в Россию! Шагнул бы в портал, и все. Воспользовался бы, так сказать, последним благодеянием покойного Александра Михайловича…
- А загадку мою ты сам так и не отгадал, - сказал я мертвецу и, не оглядываясь, вышел из зала.
***
Метель закончилась еще до рассвета, и мир опять напоминал красивую рождественскую картинку.
В дупле большого дерева недалеко от замка я нашел свой посох и сумку с зельями. Простился с золотистыми гаттьенами – обе дали себя погладить и довольно урчали.
- Запомните, я не ваш повелитель. Я ваш должник, - сказал я им на прощание.
Уитанни приняла свой человеческий облик и стояла у дерева, ожидая конца прощания. Когда гаттьены оставили нас и исчезли в предутреннем мраке, я подошел к ней, обнял за талию и заглянул в ее удивительные глазищи.
- Как будет на твоем языке: «Уитанни, я тебя люблю»? – спросил я.
- Аи? – не поняла она.
- Ллеу, - я ткнул себя пальцем в грудь, потом нарисовал в воздухе сердце и показал на нее: - Уитанни. Ллеу любит Уитанни, поняла?
- Йенн, - сказала она с самой лукавой усмешкой. – Ллеу трианн а мьир ар ллеу Уитанни фрайнирр?
- Да, да, именно это и хочу сказать, - я привлек ее к себе. – Я… вобщем даже не знаю, как и выразить это словами. Я не могу без тебя, Уитанни. Я безумно тебя люблю.
- Ллеу фрайнирр Уитанни?
- Да, дуреха ты моя, кисуля милая, люблю. А ты меня?
- Уитанни амрр фрайн ар’н ллеу, - сказала она, улыбаясь. – Ллеу нье дат Уитанни мрррать. Ллеу Кьирриэлль спассти бьенагат.
- Ты можешь произнести мое имя? Скажи еще раз!
- Кьирриэль.
- Знаешь, я самый счастливый Ллэйрдганатх на свете. Я хочу, чтобы мы с тобой были вместе всегда.
- Йенн, - ответила она и перестала улыбаться. – Норр-кьярт, Уитанни бьенагат буанн аир Кьирриэлль драннак нирр. Уитанни ньявирр мрарр уин ллеунен д’ир иэн Кьирриэль.
- Говоришь, у нас с тобой не может быть детей? Это неважно. Это совсем неважно, милая. Кроме тебя мне никто не нужен. Я всегда буду рядом с тобой, никогда тебя не оставлю. В тебе моя жизнь, мое счастье. Во всех мирах нет для меня человека роднее тебя.
- Вика? – с самой лукавой гримаской осведомилась Уитанни.
- Вика моя сотрудница. Я отвечаю за нее. А тебя люблю. Ллеу но фрайн Вика. Ллеу фрайнирр Уитанни.
- Ах! – Глаза Уитанни заблестели, и она уткнулась мне носом в плечо. Я опустил ее капюшон, зарылся лицом в ее великолепные волосы и в совершенно смятении подумал, что ради этой секунды стоило погибнуть в своем мире и возродиться в этом, испытать все, что я испытал за последние месяцы и безропотно принять все, что готовит мне судьба в будущем. Ради этой секунды стоит жить.
- Пойдем? – шепнул я ей.
- Йенн, - ответила она, и мы, обнявшись, пошли по дороге, прямо на восход.
Глава 10
Глава десятая
В Элодриане много таких вот придорожных таверн, как эта. Но сейчас для меня таверна «Вересковая гарь» - центр этого мира. Да что там этого, всех миров во вселенной.
Снизу, из зала, слышен шум. Хохочут захмелевшие девицы, стучат большие глиняные кружки с темным пивом, сидром и отличной местной медовухой, пьяные голоса запевают песни одна другой непристойнее. Приехавшие чуть раньше нас купцы откуда-то из-под Блиболаха на фурах, груженных пивом и солью, гуляют. Уже далеко за полночь, а гулянка стала, кажется, еще веселее. Но нам с Уитанни они совсем не мешают. Нам нет до них дела.
Уитанни заснула, прижавшись щекой к моей груди, а мне вот не спится. Я слишком счастлив, чтобы спать, хотя усталость и расслабленность во всем теле клонят в сон. Я же хочу, чтобы эти мгновения продолжались вечно. Чтобы запечатлелась в моей памяти навечно, и во всех мелочах, эта жалкая комната с некрашеными и нестругаными балками потолка, убогой мебелью, грязными стенами и загаженной мышами рогожкой вместо прикроватного коврика, холодная и освещенная только теплым золотистым светом одной-единственной свечи – комнатка, в которой мне уютнее и спокойнее сейчас, чем в каком-нибудь люксе «Хилтона» за тысячу долларов в сутки. Чтобы не забылось все, что случилось со мной этой ночью.
Уитанни спит. Мило, уютно, совершенно по-кошачьи свернувшись у меня под боком и положив голову мне на грудь. И тихонько мурлычет во сне. Наверное, что-то ей снится. А мне вот кажется, что только сейчас я проснулся от тяжелого сна, в котором были Эрил Греган и Матьюш Хавелинк, прокаженный барон Гальдвик и оборотни Лёца из Виссинга, рабыня Эльгит и старик Тимман, темный вампир Тхан на-Григг и сожженная ферма, осада Роэн-Блайн и повешенные женщины на хуторе, Вечные и Маргулис. Проснулся и начал жить по-настоящему.
Плохое ушло, осталась освещенная свечкой комната и мы с Уитанни.
Сегодня я попробовал снять с нее серебристый ошейник, но у меня ничего не получилось. Он очень тонкий, но я даже не смог
