Свидетель по делу – кошка (СИ) - Мария Самтенко
— А не помнишь, из-за чего? — уточняю я.
А то поваров мне еще подозревать не приходилось. Может, стоит начать?
— Галгалея пришла на ужин к самому концу, и у нее остыл суп, — рассказывает Леон. — Помню, она съела немного, а потом вскочила, схватила тарелку и помчалась ругаться.
В общем, Галка убежала, оставив остальную еду без присмотра. Два присутствующих при этом дракона потянулись смотреть, чем закончится скандал, а больше никого в столовой в это время уже и не было.
И тогда наш бедный, замученный придирками студент… открыл пузырек со слабительным и полил им Галкин ужин!
— Не знаю, что на меня нашло, — бормочет Леон.
Зато я знаю. Галка и не из такого всю душу вынет! В общем, бедняга грифон не выдержал морального давления.
Так вот, случилось это прекрасное событие второго сентября! А утром третьего сентября выяснилось, что Галгалея выпала из окна — а еще на трупе нашли вампирский укус, следы снотворного и слабительного.
Леон с ужасом ждал, когда за ним придут следователи. Он решил, что вычислить его проще простого — надо всего лишь запросить у лекарей, кому выдавали слабительное. Но к нему так никто и не пришел. Уже потом он выяснил, что медсестра забыла отметить это в документах.
Зато к нему пришла уборщица!
— Тебе просто повезло, что Мымра очень много кому перешла дорогу. Слабительное никто особо и не расследовал, оно потерялось на фоне вампирского укуса, снотворного и побоев. Ну и оно все же не было непосредственно связано с причиной смерти.
Леон кивает и рассказывает, что ко всему остальному, как то: выбрасывание Мымры из окна, снотворное, побои, вампирский укус, он не причастен. Но, разумеется, он не мог не нервничать, когда Галка воскресла. Вот и дергался на балу — да кто бы на его месте не дергался?
А с Гормом Странцелистом он тем более не имел никаких дел. Бить по голове библиотекаря и душить его носком — ну зачем?
В итоге я прощаюсь с нервным грифоном и обещаю держать все в тайне.
На следующий день решаю все же добраться до зловещего дракона Брамиона Кадума, путающегося с демоном, и его бывшей (?) невесты Мадлен Шантиль. Благо и повод появляется как на заказ. Стоит мне начать расспрашивать про эту парочку Зурга Камнегрыза, как выясняется, что у меня есть от него поручение!
В студию на факультете искусств направляюсь вскоре после завтрака, во время уроков — Зург сказал, что проще всего поймать Мадлен и Брама именно там. Во время практических занятий парочка занята тем, что оформляет декорации на Фестиваль талантов. Собственно, поручение коменданта связано именно с декорациями.
По пути к студии я успеваю дважды заблудиться. Изрядно запыхавшись, залетаю в просторное помещение: светло, чисто, пахнет краской, в угол небрежно сдвинуты несколько мольбертов, широкие столы завалены фанерой и красками, и над всем этим трудятся двое. Рассматриваю студентов: это молодая, стройная и симпатичная темноволосая девушка и высокий парень с взлохмаченными рыжими волосами. Оба заняты раскрашиванием листа фанеры, но при виде меня тут же отрываются от своего занятия.
Так, сначала поручение коменданта:
— Брамион Кадум? Мадлен Шантиль. Меня зовут Марина, я уборщица. Зург Камнегрыз просил передать вам, что на Фестиваль талантов едет принц нагов, — говорю я.
Про нагов я читала мельком и мало что помню — кроме того, что они живут в пустыне и оборачиваются в змей. Не помню даже, целиком оборачиваются или у них просто появляется хвост. Или даже целиком так ползают.
Ну ничего, скоро будет возможность узнать.
— Нагов⁈ — роняет кисточку Брам.
— Да. Декорации просили оформить с учетом вкусов такого редкого гостя.
Мадлен шумно вздыхает, подбирает за Брамом кисточку и вполголоса отмечает:
— Леон еще в сентябре упоминал про нагов…
Дракон мгновенно вспыхивает:
— Ах, Леон упоминал? До того, как целовал тебя или после? А может, во время?
— Брам!..
Прекрасно: про меня все забыли. Брам и Мадлен начинают препираться на явно болезненную тему:
— Мадлен! Мне ты про нагов рассказать не подумала? Или из-за этого петуха у тебя память отшибло?
— Леон не петух! — почти кричит девушка. — Прекрати так о нем отзываться, у тебя у самого мама грифоница…
— Вот именно. У меня грифоница, а у него курица!
С трудом дожидаюсь паузы в этом чудесном скандале, чтобы вставить про то, что я хочу обсудить смерть Галки. Говорить о том, что именно Леон навел меня на Брамиона Кадума, не хочется — как и о том, что бедолага подлил Галгалее слабительное. Мало ли, во что потом это выльется.
— Мадлен, Брам, я хочу задать пару вопросов насчет нашей покойной Галгалеи…
Скандалить парочка прекращает, но вспыльчивый дракон тут же начинает бухтеть о том, что уборщицам он еще не отчитывался. И вообще, мое дело полы мыть, а не убийства расследовать!
«Не отчитывался», ну-ну. Преподаватели, начиная с Амины и заканчивая господином Доментианом, вполне себе отчитывались. И вампир Эдгар МакКолин тоже отчитался, не переломился.
Прищурившись, выбираю, кому же пожаловаться на этого Брама. Зургу? Ректору? Мэю с Федором написать? А, может, проще пойти и рассказать официальному следствию про подозрения Леона? Правда, придется «сдать» впечатлительного грифончика со слабительным, и неизвестно, чем же это обернется.
Ну а что делать, если Брам — который сразу стал в три раза подозрительнее — не хочет сотрудничать добром?
— Брам, прекрати! Как тебе не стыдно! — Мадлен бросает на дракона возмущенный взгляд. — Марина, не обижайтесь, мы с Брамионом, — она выделяет имя звенящим от негодования голосом, — ответим на все ваши вопросы! О чем вы хотели поговорить?
Глава 30
Как бы не так! Даже после слов Мадлен Брам по-прежнему не настроен со мной разговаривать. Швырнув стакан с водой об пол, он выскакивает за дверь. После чего хлопает ею так, что мы с Мадлен нервно вздрагиваем!
Ну вот и пойми, что с ним? Это из-за моих расспросов? Или из-за Леона? А, может, потому, что речь зашла о его измене? С этой, как там ее? Какой-то блондинкой.
Мадлен Шантиль охает и тянется за тряпкой — собрать разлитую воду. Стакан, к счастью, не разбился, просто укатился куда-то в сторону стоящих в углу мольбертов.
Протягиваю руку к тряпке, чтобы вытереть пол, и смущенно опускаю — Мадлен уже вытирает сама, негромко поминая импульсивность возлюбленного.
— Он всегда такой? — смущенно уточняю я.
Еще бы тут не смущаться! Вообще-то это я
