Поворот (СИ) - Номен Квинтус
Андрей тоже ближе к концу июля начал задумываться, а не слишком ли большую ношу возложили на свои плечи попаданцы: серьезные успехи пока были достигнуты лишь по части черной металлургии, еще кое-чего в электроэнергетике хорошего сделать получилось, а вот с остальным все было как-то не особо и весело. То есть виды на урожай все же радовали, но радовали они как-то «локально»: например, в Ловичском уезде (где вся земля была «удельной») товарного зерна и прочих съедобных вещей собрали больше, чем во всем остальном бывшем Царстве Польском — и при этом для «защиты урожая от разворовывания» в уезд пришлось отправить целых два полка солдат. Впрочем, и в других местах картина выглядела не сильно лучше: собрать урожаи больше, чем требовалось для собственного прокорма, получилось лишь у крупных помещиков. То есть у помещиков получилось собрать зерна достаточно и для прокорма нанятых на работу мужиков — а вот сами мужики почему-то энтузиазма во время сельзозработ не проявили.
Практически нигде не проявили, за исключением разве что Сибири и Дальнего Востока страны — но там, хотя на человека зерна собрали и немало, однако из-за малости населения много хлеба оттуда выручить не вышло. Но хоть что-то…
Впрочем «хоть что-то» и с единоличников собрать вышло, ведь плату за землю никто не отменял — так что довольно много единоличников были просто вынуждены зерно в казну продавать. Но и тут все получилось не слава богу: по расчетам Андрея при среднем размере участка в четыре с небольшим десятины и закупочной цене зерна в тридцать пять копеек мужики должны были продать казне около одиннадцати миллионов тонн зерна, но таким манером удалось приобрести всего лишь порядка четырех миллионов тонн, даже меньше: хитроумные пейзане деньги зарабатывали множеством иных способов и зерно продавать не спешили: все же в южных районах страны случилась засуха (хотя пока и не страшная), урожаи были весьма скудными — а ведь еще и на следующую посевную надо было семян запасти. Но у «частника» (включая помещиков) все же вышло закупить около семи миллионов тонн, так что на ближайшую зиму этого почти везде должно было хватить. Однако в самом «неизобильном» варианте, и считая, что «хитроумные» все же сколько-то продовольствия сами на городские рынки привезут…
Вот только Катя насчет последнего сильно сомневалась:
— Ты не понимаешь психологию нашего мужика, а он до последнего будет запас продуктов у себя держать в надежде, что «скоро все подорожает». Да он половину вообще быстрее сгноит у себя, чем на рынок продавать повезет!
— Мне кажется, что в последнем ты сильно преувеличиваешь.
— Это тебе кажется что мне кажется. Я ведь сама такой мужичкой была, и прекрасно знаю: на рынок продукт нужно везти только тогда, когда цена на него вдвое против нынешней будет. Погоди, сейчас поясню: есть текущая цена, по которой торговцы готовы купить товар у мужика в деревне — и мужик сам на рынок этот товар повезет лишь тогда, когда на рынке цена станет вдвое большей, чем перекупщик предлагает. Но если учесть, что перекупщик все же старается тенденции отслеживать… в общем, в лучшем случае мужик на рынок отправится перед самой посевной, а до того мы будем вынуждены через нашу госторговлю города продовольствием снабжать. А если еще учесть… ты не помнишь, какой следующая весна будет?
— Что значит «какой»?
— Если весна будет ранней, то три четверти мужиков до рынка вообще доехать не смогут.
— Очень ранней… и сразу засушливой. Но ведь помещики-то далеко не все зерно в казну продали, они для себя на будущее какое-то, причем не самые маленькие, запасы оставили — и если на рынке цены вырастут, неужели они не захотят там быстренько поживиться?
— Помещики у нас тоже себя дураками не считают. В прошлые годы они со своими запасами на рынок вылезали уже в марте-апреле, и где-то до июня торговали, пока цены высокие — а когда они увидят, что год-то вообще урожая не обещает, то хрен мы их весной на рынке дождемся. Я думаю… то есть по моему прежнему опыту они раньше, чем цена не вырастет до пары рубликов за пуд, даже не почешутся.
— А она так вырастет?
— В том-то и дело, что нет. Так что помещичьи запасы можешь из активов вычеркивать. А у нас какие перспективы? Хранилищами-то ты у нас заведуешь.
— Перспективы так себе: сейчас у нас запасец порядка десяти миллионов тонн есть, с нынешнего урожая, думаю, еще миллионов двенадцать заложить получится. Это только по зерну, а еще, думаю, овощехранилища мы заполним очень даже неплохо. Правда, возникает простой вопрос: а не стоит ли нам резко сократить производство резины? Ведь тот же крахмал и в пищу очень даже годится.
— Не стоит, сейчас запускается заводик по производству гидролизного спирта, да еще профессор Зелинский вроде придумал как бутадиен не из спирта делать — но в любом случае те же шины нам нужны будут не меньше, чем хлеб: без автомобилей мы даже запасы продуктов до голодающих не довезем. Получится — сэкономим крахмал, нет — так нет. Но ты вообще не о том думаешь.
— О том я думаю. Профессор Михельсон из сельхозакадемии уже письмо мне прислал с предупреждением, что в следующем году засуха будет.
— А это кто? Не с четвертого ли «поехала» товарищ попался?
— Как там правильно нынче говорить-то? Отнюдь. Он метеоролог и геофизик, давно занимается такими вопросами. И написал, что «согласно статистике» — и полной уверенности у него нет, только опасения.
— Ну тогда ладно. А что профессор предлагает?
— Предлагает бояться. Еще раз: он всего лишь геофизик, с сельским хозяйством только рядом постоять успел. Так что будем выкарабкиваться из этой задницы своими силами…
— Будем. Кстати, насчет производства резины. Я думаю, что стоит ее выпуск наоборот максимально нарастить, ты вот о чем подумай…
В середине августа, когда уборочная страда была уже в самом разгаре (и когда «виды на урожай» приобрели уже вполне конкретную форму) состоялось очередное заседание комиссии по индустриализации. Распределение ролей в этой комиссии уже окончательно сложилось: Александр Васильевич Винтер работал над строительством тепловых электростанций, Генрих Осипович Графтио и Борис Евгеньевич Веденеев занимались строительством ГЭС, общее руководство проектами предприятий, которые будут электричество потреблять, взял на себя Глеб Максимилианович Кржижановский (и он же — по поручения Лаврова — занимался проектированием электрических сетей). А господин Струмилло-Петрашевский все их высокие мечты опускал на грешную землю и — по возможности, конечно — макал остальных членов комиссии мордой в грязь. И на этой сессии он макнул в эту самую грязь Бориса Евгеньевича, объяснив ему в красках и лицах, что Днепровская ГЭС — это, безусловно, замечательно, но в ближайшее время снова эти слова произносить в приличном обществе не стоит, поскольку денег даже на обследование геологических условий потенциального места строительства нет.
Но когда господин Веденеев всерьез загрустил, он предложил ему заняться делами «менее затратными», а конкретно — поучаствовать в постройке ГЭС на крошечной речке Сызранке:
— Там у господина Тетеркина очень интересный проект плотины появился, и интересен он тем, что Федор Николаевич — если он не просчитался — на этом строительстве сэкономит более половины в деньгах и минимум год времени.
— Год из скольких?
— Год из двух, потребных согласно проекта инженера Герасимова. Правда время он сэкономит, если у него получится договориться с Новгородским заводом электрических машин, но, мне кажется, наша комиссия должна ему в этом начинании помочь. Потому что если его идеи и на прочих стройках применить, то будет очень интересно. Да, вас, Александр Васильевич, сие не касается, там новые способы постройки именно плотин предлагаются…
Когда совещание закончилось, к Струмилло-Петрашкевичу подошел Линн Линд:
— Станислав Густавович, давайте пока отвлечемся от энергетики и индустриализации. Профессор Михельсон Владимир Александрович предсказывает, что в следующем году засуха наступит уже в начале весны и будет… страшной будет. А мужик наш почему-то в предсказания не верит, запасы на голодный год создавать не желает. Мы, конечно, понимаем, что ему и не из чего особые запасы создавать — но в России определенные хлебные запасы уже имеются и голода мы, скорее всего, избежим. Но вот как заставить мужика в год благополучный трудиться лучше и подобные запасы пополнять… Нам все запасы и создать получилось лишь потому, что на казенных полях солдаты, с войны еще не демобилизованные, трудились — а по осени-то большей частью они из армии уволены будут, и на казенных полях просто некому работать станет.
