Захват цели (СИ) - Миргородов В. В.

— Тяжко… — пробормотал вновь, закончив новый разговор, и потеребил по-прежнему висящие на моей шее, и уже ставшие совсем бесполезными наушники.

Они теперь и на передачу тоже не работают. Только как ретранслятор. Именно поэтому они до сих пор со мной, и на мне. Хотя, наверное, лучше их убрать в штабной сейф. От греха подальше. И пойти наконец избавится от лишней жидкости.

Ночь… темно… — улыбнулся я, и потянулся, и вдохнул ночную прохладу полной грудью… стоп! Что-то не так! — понял, уловив что-то едва различимое в ночном воздухе.

Зашевелил локаторами, пытаясь сопоставить чувствуемое со слышимым, вырезая стрекотание сверчков из «эфира» за ненадобностью. Звуки работы дизель генераторов в дали, электронной аппаратуры рядом, тихие переговоры меж собой дежурной группы солдат, скрип лежанок в палатках — всё это мне сейчас не нужно! А вот скрип кожи ботинок и шелест травы не в такт ветра вдали, со стороны границы — очень даже нужно!

И если прислушаться, растопырив свои большие уши на полную, я могу услышать не только это! Я могу слышать, как бьются их сердца! Сердца людей, передвигающихся практически бесшумной, неторопливо продвигаясь к нашему штабу, прикрываясь высокой травой бескрайнего поля, уходящего-куда-то вдаль.

Трава тут реально высока, и в ней можно легко спрятаться и днем. Бойцы вытоптали её только подле самого штаба! Справедливо рассудив, что мы тут ненадолго. И видимо… чтож, похоже, мы пошли за ними, а они — за нами. Хотя… их не сильно много! И не похоже, чтобы это была вот прям группа ликвидаторов, нацеленных на наше командование, или какую-то большую подрывную деятельность. Максимум взорвут какой-нибудь мост, два, если у них уже есть заранее спрятанные на нашей территории взрыватели и взрывчатка.

Но с другой стороны — я сейчас торчу вовсе не на самой линии соприкосновения! И довольно далеко от границе вообще-то! Значит — диверсанты уже проделали немалый путь до сюда. И их могло быть изначально больше. Сильно больше. И возможно, той границы уже и не существует.

— Эхе, аха… — закашлялся я, и сделав вид, что замерз, вернулся в штаб связи.

Тихохонько передал нужные коды всем, кому надо, сбросил с себя всё, что было лишним и могло меня самого выдать, в том числе и наушники, и прихватив с собой туалетную бумагу и все ножи, какие только нашел, спрятав их в трусы, вновь вышел на улицу.

— Хорошо! — вздохнул ночной воздух, полный освежающей прохлады, глядя на безлунное небо полное звезд словно блесток, и стелящийся легкой поземкой негустой туман.

И приметив ближайший кусты, отправился к ним. В них, собственно, и «потерялся», оставив сортирку торчать на ветке. Еще раз принюхался и прислушался — а может они пришли как раз за мной? Соблазнились столь близким миллиардом? Или по крайней мере сейчас, решили, что именно я — приоритетная цель.

Чтож, ночь длинных ножей все же состоится! — подумал я, и вынув из труханов первую пару лезвий, метнул их туда, откуда шел звук биения сердец. Достал еще один нож, и метнул его громко дышащему человеку на звук его вдоха. И судя по тихому скрежету, пронёсшемуся в ночи — попал точно в рот.

Сменил позицию, бесшумно перемещаясь в траве. Вновь прислушался — не, с отельными такое не провернуть. Они ползают, а не ходят на карачках. Им хуже! Вновь меняю позицию, двигаясь словно призрак, в такт ветра, что даже трава вокруг меня не шевелится больше, чем по всему полю вокруг.

А вот и «просека»! Ну… сам виноват! «Догоняю» ползуна, делаю почти кошачий прыжок, приземляясь возле его головы, и тут же зажимаю диверсанту рот одной рукой, а вторая вонзает армейский нож ему меж шейных позвонков, попутно прихватив и сонную артерию.

Вновь меняю позицию, отскакивая от тела прочь. Понимаю, что мой «реальный» кустик уже окружают семеро, а восьмой — ползет к телу зубастика, тяжело дышастика. Понимаю так же, что надо бы оставить и пару язычков…

В два прыжка, достигаю того, что уже дополз до трупа с кухонным ножом во рту. И за мгновение до того, как он заорал, как видно решив забить на конспирацию, и наличии рядом вражеской армии, поняв, что их и без того раскрыли, сворачиваю ему шею.

Остальные меня потеряли, и расползаются по округи в поисках. Это и к лучшему! Хотя и двое из них поползли в сторону штаба связи. И похоже для обычных людей — они невидимки! Зато вот для меня, с моим слухом и нюхом, они тут все, как красные огоньки! И тот огонек, что посмел присесть, и высунуть глаза над травой, тут же за это поплатился, мгновенно умерев от глубокого проникновения металла в черепную коробку. Правда я лишился последнего ножа!

Чтож, мне ж нужны языки! — и с этой мыслью я догнал еще одного диверсанта, что… успешно пережил мои два удара в свою грудь, и даже схватился за нож на поясе, пусть и отказался кричать, как предыдущий голосистый. А в этот миг, со стороны штаба, донеслась автоматная очередь.

И я оглох! Я фактически ослеп! Лишился какого-либо восприятия мира! Держа до этого слишком высокую чувствительность, чтобы подобный «грохот», воспринятый мной, как близкий взрыв светошумовой, прошел без последствий. И, нож вражеского бойца, ткнулся в мой живот.

— Неожиданно, да? — улыбнулся я, глядя ему в глаза, и стукнул лбом ему по переносице, не столько целясь, сколько на удачу, что попаду.

И попал! Несмотря на каледоскоп картинок пред глазами и шум прибоя моря в голове. И еще удар! Еще! И еще один! Боясь с одной стороны убить, а с другой не добить, оставив шанс на сопротивление. Связать руки, ноги, ориентируюсь на ощупь, напрочь утратив другие способы ориентирования в пространстве, кляп в рот из моих трусов — больше ничего не нашлось! Я ведь даже обувь скинул! Иначе бы, уже наверняка спалился! Хотя и снял я её еще, когда хотел лишь воздуха глотнуть.

Наконец, запаковав живчика, и начав немного приходить в чувства и возвращать себе восприятия мира по средствам слуха и зрения, я поняв, что скрытности кранты. Спящая часть обратилась в муравейник с сиренами! Двое из вражин убиты автоматами, а остальные тупо убегают, позабыв о всем на свете.

А потому — моя ария тут спета! Извлекаю нож из собственного брюха, что вошел туда лишь на пару сантиметров, надежно застряв в спрятанном под кожей композите, и делаю то, что не должен был делать. Допускаю непростительную ошибку — встаю, пусть и не в полный рост.

— сТра-та-та-та! — застрекотал пулемет, со стороны наших позиций, но со стороны моей спины.

И из моей груди, вырвались кровавые ошметки.

— Ну штоб вас. — пробормотал, поковырявшись в дырочках, оборачиваясь и заваливаясь на тело связанного бойца.

И получил контрольный в голову.

Глава 15 — Два бронивика

— Да чтоб вас! — подпрыгнул на своем месте в тесном бронеавтомобиле Максим Максимович Бессмертный.

Современный комфорт! Скорость! Проходимость! Тфу! Да, тачка летит сквозь поле девяносто! Подвеска работает как часы, а утыкавшие передок сонары, различают каждую кочку впереди, позволяя электронным мозгам и системе управления электромагнитной подвеской заранее приготовится к ситуации, и проглотить практически любой рельеф местности! Но все это никак не помогает от трески на таких скоростях, при такой «дороге». Ну а проходимость машины, пока не проверяли.

Максиму лично хватило и того, что они перепрыгнули небольшой овраг! Тогда и лопнул его ремень безопасности, и он стал все чаще встречаться головой с потолком. Точнее, не ремень, а его крепление! А вот потолок машины уже имеет нехилую такую вмятину от его толстого лба.

— Фля! — ругнулся он вновь, встретившись с внутренней обшивкой.

Хотя какая там обшивка? Там, на потолке, вообще не ясно что набито! Не нормальная отделка точно, а такое чувство, будь то просто заполнили пространство меж балками каркаса каким-то пенным утеплителем и забыли! Пусть и это «пенное» довольно твердое, даже для бессмертного лба.

— Не металл и то спасибо. — пробурчал он, глядя на соседа напротив, обычного смертного бойца, которому так же не повезло с ремнями.