Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

— Сэр Жерар, — произнес я.

— Ваше Величество, — ответил он почтительно и вроде бы бесстрастно, однако я уловил, что это обра­щение ему нравится все же больше, чем предыдущие.

— Сэр Жерар, — сказал я, — давайте сократим эти церемонии, когда мы не на приеме. Никакого урона моего королевскому достоинству не будет, если вы с порога скажете, что там у вас в клюве.

Он доложил деревянным голосом:

— Ваше Величество, по вашему соизволению до­ставлены...

Я прервал:

— Доставлены или приглашены?

— Приглашены, — ответил он педантично, — и до­ставлены. Сэр Куно ждет в коридоре.

— В новом дворце заведем приемную, — пообещал я. — Зови.

Он сделал движение в сторону двери, но та рас­пахнулась, через порог шагнул Куно Крумпфельд, все такой же высокий, чуть располневший, но в той же серой одежде и с полным отсутствием украшений.

Даже лицо все такое же серое, лишенное всякого выражения, глаза оловянные, однако с каждым ша­гом глаза оживают, а лицо теплеет, даже ротовая щель превратилась в счастливо улыбающийся рот.

— Куно, — сказал я нетерпеливо и жестом запретил ему преклонять колено, — мы в рабочей обстановке, так что давайте без церемоний. Вы в прежней долж­ности, но теперь она называется иначе, полномочия и обязанности иные, и вообще будете заниматься со­всем другими делами. Вы все поняли?

Он кивнул, несколько обалдело.

— Ну а как же, Ваше Величество. Все понял, это же так просто, что даже скучно. Думаю, мне нужно установить более плотные контакты с графом Фор- тескью?

Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на канцлера очень внимательно.

— Знаете, Куно, я все больше удивляюсь вам. Как все так быстро улавливаете?

Он ухмыльнулся.

— Ваше Величество, как же быстро?.. Еще только герцог Вирланд выехал к вам на переговоры, наш ка­бинет начал прикидывать варианты развития собы­тий. А когда услыхали, что вы во главе Содружества Королевств... даже последнему посыльному в моем бывшем ведомстве стало ясно.

— Вы создали хорошее ведомство, — сказал я. — Подобрать умных и работающих непросто. Да, Куно, масштабы изменились. Придется заниматься не дела­ми королевства, а делами королевств.

Он поклонился.

— Ваше Величество...

— Вам заниматься, — подчеркнул я. — Причем с присущей мне гуманностью, деликатностью, чутко­стью, бережным отношением к правам и свободам от­дельного человечка, милосердием, справедливостью, строгостью в соблюдении законов, непримиримостью к преступлениям, дозированной жестокостью, свире­постью и непримиримостью к злу, беспощадным ис­треблением всего, что не соответствует нашим пред­ставлениям о справедливости и так называемой за­конности...

Он слушал внимательно и ответил предельно серь­езно:

— Я именно так и представлял. Но для такого се­рьезного... предприятия нужна крепкая власть. Наде­юсь, вы ее больше не упустите.

— Еще бы, — ответил я недобро. — За битого двух небитых дают? Куно, набирай штат.

— Он уже есть, Ваше Величество.

— Придется расширить!

— Да, Ваше Величество.

— Я против бюрократии, — сообщил я, — и про­тив бюрократов, но уже понимаю, что без их рабо­ты любое государство рухнет. Так что бери на работу столько, сколько нужно. Я потом посмотрю и либо урежу, либо добавлю.

Он поклонился.

— Ваше Величество.

— Сам знаешь, — сказал я, — кому можно дове­рять, кому нет. Думаю, то, что случилось, даже в чем- то лучше... Знаем, кто чего стоит.

Он поклонился.

— Ваше Величество, с вашего разрешения начну немедленно. Как только получу от вас последние цен­ные указания и выйду из кабинета.

— Вы их уже получили, — ответил я. — Действуйте.

— Насколько...

Я прервал:

— Пока что мы не стеснены никакими парламен­тами, так что можем проводить меры по повышению уровня нашей жизни быстро и решительно.

— Все понял, Ваше Величество. Именно этот пу­стячок и хотел уточнить.

Снизу доносится голос, долетел звонкий смех. Я насторожился, это кто там еще, вышел в сопрово­ждении молчаливого сэра Жерара на внутренний бал­кон и ощутил, что брови лезут на лоб.

В главном зале дефилируют, прогуливаясь, степен­ные лорды, хотя преобладает молодежь, юные жен­щины в сопровождении строгих воспитателей или родителей, общаются, собираются в пары, кружки...

Я изумился, повернулся к сэру Жерару.

— Кто эти сумасшедшие?.. Они все должны быть в главном флигеле!

Он пожал плечами.

— Либо полные дураки, либо такие хитрецы, что и себя перехитрят.

— Либо инакомыслящие, — сказал я с досадой. — Должны поступать наперекор родителям. Те все у Кейдана, а эти вот демонстрируют...

Он указал кивком на двух молча наблюдающих за собравшимися лордов.

— Но не все молодые. Вон те двое...

— Завидев юных бунтарей, — сказал я, — всегда находится старый волчара, что возглавит их, превра­щая стадо в стаю, и сумеет использовать этих молодых энергичных дураков в своих интересах. Потому пусть Альбрехт установит за обоими наблюдение.

— Будет сделано, Ваше Величество.

Я вернулся к столу, но Жерар не уходил, я поднял голову.

— Что-то еще?

Он кивнул.

— Да, Ваше Величество. Вам стоит пройтись разок через зал.

— На хрена?

— Это называется утренним выходом, — объяснил он. — Придворные ждут. Иначе пойдут слухи, что ко­роль Ричард нездоров или мертвецки пьян... Уж и не знаю, что лучше. Разве что мертвецки пьян, потому что нездоров?

— Вот свиньи, — сказал я зло, — а я-то думал, ко­роль — это король!

— У всех свои роли, — пояснил он и перекрестил­ся. — Свободен только Господь Бог.

— Нужно быть ближе к Господу, — ответил я и тоже перекрестился. — Ладно, разомнем задние конечности.

В кабинете Альбрехт с задумчивым видом переби­рает бумаги на моем столе, я проговорил страшным голосом:

— Шпион? На кого работаете, граф?

— Пока на вас, — ответил он, — Ваше Величество, чему сам не перестаю удивляться. Это я при моем благоразумии... Вот эти земли можете вычеркнуть или

перенести в другой список. Только что пришли ново­сти, что и они в руках наших удалых... викингов, как вы их называете?

— Как я их только не называю, — буркнул я. — Хо­рошо, подумаем, кому их передать. Следуйте за мной, граф. По дороге учиню вам допрос с пристрастием.

— Ногти рвать будете? — спросил он опасливо.

— Кое-что придумал и пострашнее, — ответил я зловеще.

— Господи... что?

— Работать заставлю, — пообещал я.

Он охнул.

— Как... работать? А для чего Геннегау, этот город греха захватывали?

— Успеете побесстыдничать, граф, — ответил я су­рово. — Может быть, успеете.

Мы прошли коридор и начали спускаться по лест­нице, а внизу в зале прогуливающиеся придворные моментально начали перестраиваться, как вышколен­ные военные, даже дамы встали в две шеренги, между ними красная ковровая дорожка, что ведет к выходу, там мне делать вроде бы нечего, но придется пройти, уже слышу, как ехидно подхихикивает Альбрехт.

Из шеренги кланяющихся придворных быстро вы­двинулась молодая женщина и присела в низком по­клоне, выступив на полшага, неслыханное нарушение придворного этикета.

Я остановился.

— Леди... Сильвиния? Сильвиния Безансонская, урожденная Блуа, из рода Сен-Тристан... и что-то там еще. Что-то случилось?

Она вскинула на меня взгляд, полный мольбы, ли­цо бледное и заметно исхудавшее.

— Ваше Величество...Я поморщился.

— Да жив он, жив!.. Просто еще пока что в дале­ком королевстве Сакрант выполняет особое задание государственной важности. Даже общегосударствен­ной, потому что я как бы общегосударь в некоторой мере, если смотреть не слишком пристально и вообще лучше не всматриваться.

Ее лицо сразу ожило, к щекам прихлынул румянец, хотя и слабый, а глаза заблестели, как звезды.

— Спасибо, Ваше Величество!

— На здоровье, — буркнул я.

Мы возобновили медленное и торжественное ше­ствие, медленное потому, что надо успевать улыбаться всем и отвечать на поклоны милостивым наклонени­ем головы, так это именуется, нельзя ускорять шаг, короли никогда не спешат, иначе в государстве под­нимется паника.

Альбрехт некоторое время шел рядом молча, потом оглянулся на эту энергичную леди.

— Что-то особенное?

Я отмахнулся, ответил шепотом:

— Да все о Максе сохнет. Жаждет отдать ему свой замок и земли. Там была некая запутанная история...

— Помню, — сказал он. — Я бы назвал ее скорее красивой.

— Красивая женщина, — согласился я, улыбаясь и отвечая на поклоны и женские приседы.

Он посмотрел на меня искоса.

— Я об истории.

— A-а, трудно понять женщин, верно?

— Точно, — ответил он, — а что она хочет взамен?

Я коротко хохотнул.

— Точный вопрос! Именно так. А взамен хочет все­го Макса.

Он охнул.

— Ну и зараза! Ничего себе размах... Проглотит и не подавится. Потому Макс и не возвращается?

— Макс ни о чем, — пояснил я, — кроме своей пехоты, не думает.