Император Пограничья 12 - Евгений И. Астахов
У ручья, из которого брали питьевую воду, женщины стирали бельё. Тут же дети играли в грязи, месили глину босыми ногами. Запах… специфический. Отхожих мест не было вообще — люди справляли нужду где придётся. Если это попадёт в водоносный слой, мор обеспечен.
На обратном пути стали свидетелями стычки. Местный охотник Митяй не поделил лавку в главном зале трактира с каменщиком из Рязани. Дело дошло до кулаков. Подоспевшая стража разняла драчунов, но напряжение осталось.
Захар продолжил сыпать плохими новостями:
— Приезжие весь хлеб в лавках скупают. Цены втрое выросли. Местные женщины боятся к колодцу ходить — каменщики похабности отпускают, а вчера группа молодых работяг напилась и дебош устроила. Стражникам Григория Мартыновича пришлось дубинками успокаивать.
Экстренное совещание собрал в тот же вечер. Полина, Василиса, Крылов, Захар, фон Штайнер.
— За три дня строим временный деревянный посёлок, — объявил я. — Чёткая планировка, улицы, колодцы, отхожие места. Привлекаем всех свободных.
— Я введу продуктовые карточки, — предложила Василиса. — Как во время Гона было. Контролируемое распределение, никто не скупит лишнего.
Крылов добавил:
— Нужна отдельная стража для рабочего посёлка. Из самих рабочих набрать адекватных десятников, дать полномочия.
Мы до полуночи обсуждали детали. План был амбициозный — за трое суток возвести барачный городок на несколько сотен человек. Но выбора не было.
Когда основные детали уже утрясли, в дверь ворвался посыльный. Лицо в саже, глаза дикие:
— Воевода! Пожар в лагере! Полыхает всё!
Глава 13
Я выбежал из дома, на ходу застёгивая плащ. Василиса, Полина, Крылов и фон Штайнер последовали за мной. Захар уже ждал у ворот, его лицо было мрачным.
— Там настоящий ад, барин, — выдохнул он, пока мы неслись через площадь к воротам острога.
За частоколом, в стихийном поселении рабочих, бушевало пламя. В ночной темноте языки огня вздымались на несколько метров вверх, озаряя округу зловещим светом. Искры взлетали в небо, подхваченные ветром, грозя перекинуться на другие постройки. Дым стелился по земле густой пеленой, заставляя людей кашлять и задыхаться.
Жители трущоб уже выстроились в живую цепочку от ручья, передавая друг другу вёдра с водой. Но их усилий катастрофически не хватало — огонь распространялся быстрее, чем они успевали его тушить. Женщины с детьми в панике выбегали из лачуг, таща узлы с пожитками. Мужчины пытались разобрать соседние постройки, создать просеку, но хаотичная застройка не давала этого сделать — шалаши и землянки лепились друг к другу без всякого порядка.
Я быстро оценил ситуацию. Очаг возгорания находился в центре поселения — одна из землянок полыхала особенно сильно. Вероятно, кто-то опрокинул свечу или масляную лампу. В тесноте и скученности огонь мгновенно перекинулся на соседние строения — сухие доски, солома на крышах, рогожа — всё это вспыхивало как порох.
— Полина! — рявкнул я. — Собирай всех гидромантов, кого найдёшь! Начинайте тушить!
Полина кивнула и побежала обратно в острог. Я повернулся к подбежавшим дружинникам:
— Разделитесь на три группы! Первая — организует эвакуацию людей из опасной зоны! Вторая — создаёт просеку, сносите постройки на пути огня! Третья — помогает спасать добро!
Гидромантка вернулась через несколько минут с двумя магами воды — Соболевой и Ольтевской-Сиверс. Последняя сразу понял, что от неё требуется.
— Формируем водяные арки! — скомандовала Белозёрова остальным. — Тянем воду прямо из ручья!
Маги встали в линию, подняли руки, и из ручья поднялись потоки воды, изгибаясь в воздухе. Вода обрушилась на пылающие постройки с шипением и облаками пара. Но огонь упрямо сопротивлялся — слишком много горючего материала накопилось в трущобах.
Я встал на возвышение из телеги, чтобы видеть всю картину пожара.
— Вторая группа! — указал я на десяток дружинников. — Сносите шалаши по этой линии, создавайте просеку шириной в десять шагов! Растаскивайте снесённый материал подальше от огня! Третья — помогайте выносить вещи из ещё целых построек!
С высоты телеги я видел, где огонь распространяется быстрее, где можно создать барьер, куда направить людей. Крылов уже организовал цепочку из местных жителей для выноса вещей. Мы с Василисой использовали геомантию, поднимая земляные валы между горящими и целыми постройками под моим руководством — я указывал, где именно нужны преграды. Подоспевшая Ярослава создавала точечный вакуум, лишая пламя притока кислорода.
Мы работали как проклятые. Рубили опоры, растаскивали брёвна, сносили всё, что могло стать пищей для огня.
Битва с огнём продолжалась больше часа. Постепенно, благодаря слаженной работе гидромантов и созданной просеке, нам удалось локализовать пожар. Пламя больше не распространялось, хотя отдельные очаги ещё тлели.
Когда основная опасность миновала, я смог оглядеться. Картина была печальной — дюжина лачуг, землянок и шалашей превратились в груды углей. Чёрные остовы торчали на фоне утреннего неба, которое уже начинало светлеть на востоке. Несколько семей строителей сидели на земле возле своих сгоревших жилищ, глядя на пепелище с пустыми глазами.
— Воевода! — подбежал помощник доктора Альбинони. — Двое мужчин наглотались дыма, у женщины ожоги рук. Их отнесли в лазарет. Джованни уже занимается.
Я кивнул, вытирая сажу с лица. Слава богу, никто не погиб. Но если бы огонь перекинулся на деревянные кварталы Угрюма… Я даже думать не хотел о последствиях.
— Собирай всех артельных старшин и моих советников, — приказал я Захару. — Через полчаса совещание в доме воеводы. Экстренное.
Остаток ночи мы провели в обсуждениях. Фон Штайнер, братья Кудряшовы, старшины всех артелей, Захар, Борис, Василиса, Полина, Крылов — все понимали, что так больше продолжаться не может. Следующий инцидент может стать фатальным.
— Нужна жёсткая организация, — заявил я, когда все собрались. — Стихийность закончилась этой ночью. Либо мы наводим порядок, либо сгорим все.
К утру план был готов. Я вышел на главную площадь, где по моему приказу собрались все — и местные жители, и приезжие строители. Больше тысячи человек заполнили пространство, набившись, как селёдки в бочку. На лицах читалась усталость после бессонной ночи, тревога, недовольство.
Я поднялся на импровизированный помост из телеги и окинул взглядом толпу.
— Этой ночью мы едва не потеряли Угрюм,
