Первый шаг Некроманта. Том 4 - Илья Рэд
«Клирикрос совсем идиот? Неужели решил в такой неподходящий момент явить себя всем?»
Если это произойдёт, Ваню возьмут под контроль церковники и не будет ему спокойной жизни, даже если божок, похихикивая, спрячется обратно. Но вскоре я выдохнул, потому что этот свет погас, а сам Ломоносов выглядел, как будто считывает мана фон вокруг.
Лицо у него обеспокоенное. Наши глаза пересеклись на мгновение, и я понял, что дело пахнет жареным.
— Всем назад! Все сюда! Опасность! Опасность! — крикнул я налево, но Мальский не успевал — у его людей не так много маны осталось, чтобы передвигаться в «пузырях».
Мои же бойцы отреагировали мгновенно и тут началось.
— Расширение! — последнее, что успел выкрикнуть Ваня, и я, схватив его с Соловьём за шкирку, прыгнул в тень.
Как некромант я почувствовал возрастающую ауру смерти вокруг и понял — стометровая Брешь приросла ещё тремя десятками метров, причём в нашу сторону! Краем глаза в теневом мире я видел, как «стена» выжигает пространство вокруг себя и расширяется дальше. Я доставил ребят к Джону с Маэстро. Бес и Кишка тоже сориентировались. Первый на магии ветра смог выбежать из зоны поражения, а второй верхом на кроке выскочил в последний момент.
Ломоносов тут же присоединился к построению барьера. Я увидел, что, слава богу, Мальский и его команда смогли пережить смертоносную скверну от стены. Она в буквальном смысле уничтожила всё живое в десяти метрах от себя — биологические объекты гнили и распадались в течение нескольких секунд. Попавшиеся на её пути трупы кроков тому доказательство.
«Все живы, отлично».
Но это было ещё не всё. Я напряжённо смотрел на чёрный портал, откуда уже выползали не спеша привычные кроки. Вот показывались их морды, лапы, можно было увидеть открытые агрессивно пасти, но стоило мне моргнуть, как стремглав из этой дыры вырвалось нечто массивное и чёрным длинным пятном пролетело в сторону Мальского.
Я на рефлексах погрузился на второй слой бытия и выпустил смертоносный луч святой магии, которой я пользовался при убийстве Инженера — создавать нечто новое, не было времени.
«Чёрт, он слишком быстрый!»
Это был Вожак. Разогнавшийся на полной скорости, крылатый крокодил. Его пасть была размером с дом, а туловище ещё не всё даже вылезло, когда он достиг обороняющей горстки паладинов.
Мой выстрел тоже был быстрым и вспышкой протаранил глаз гиганту, заставив замешкаться, туда же полетела и стрела Соловья. Лапа ударила в купол сверху, как будто хотела прихлопнуть, но барьер выдержал.
Луч, увы, не убил Вожака и даже не задел мозг — заклинание оторвало приличный кусок мяса, но на этом всё. Я разразился всем своим арсеналом, пытаясь отогнать тварь от дружинников Мальского — если что всех спрячу в тень!
Но скотина догадалась, что нужно делать — она обхватила челюстями сферу барьера, и я увидел, как разрушаются его стенки. На моих глазах тварь вскинула голову вверх и подбросила в воздух шестнадцать человек. Каким-то чудом они смогли удержать концентрацию в полёте. Люди внутри разметались по всему пузырю, как игрушечные человечки.
Сфера зависла в воздухе, что стало последним усилием от церковников управлять ею в пространстве или скорее отчаянной попыткой бороться за жизнь. Вожак, взмахнув крыльями, оттолкнулся от земли и в последний раз клацнул челюстями по барьеру.
* * *«Он разлетелся, нет, этого не может быть», — сказал себе в этот момент Бутурлин.
Яркая вспышка заставила его и остальных дружинников присмотреться, что происходило на левом фланге. Случилось спонтанное расширение Бреши. Явление редкое, но знакомое человечеству. Однако прирост обычно не превышал десяти процентов от её прошлой длины, а тут вышло все тридцать!
— Они мертвы, ваше сиятельство? — спросил один из стихийников.
— Сам, что ли, не видишь, тупица? Барьер разлетелся, синее сияние было, заткнись. Так, всё — продолжаем работать на подавление…
Голос Ступицы доносился до Алексея словно издалека. Пребывая в состоянии прострации, граф смотрел, как летающий крок пережёвывает сына его друга. Наркотический порошок давно разъедал ему мозг, и сейчас резко отпустило после прошлой дозы.
«Что я натворил?» — сказал он себе, только осознав страшный поступок.
Мальский погорячился со своим мальчишеским решением, и Бутурлин воспринял это близко к сердцу. Хочет геройствовать? Пускай, давай иди вперёд с этим сумасшедшим бароном. Ему же хватило в своё время ума в одиночку пробраться в ходячую крепость. Этот искал себе смерть и не боялся её дыхания, но вот Алексей…
Он был совсем ещё зелёным, полным чистых помыслов, порой даже наивных, но оттого не менее прекрасных. В нём Бутурлин видел себя в молодости. Когда-то и ему было двадцать, и он мечтал прославиться на поле брани, горел идеями, как помочь отечеству в столь трудное время, но годы шли и наложили свой отпечаток прижимистости и расчётливости. Мечты так и остались мечтами.
Алексей же, как символ этой самой молодости, вновь давал ему надежду, что всё можно исправить, переиграть, но дрянной порошок… Чёрт бы его подрал!
Граф вытер самопроизвольно выкатившуюся слезу.
«Совсем в раздрай ушёл, нельзя, нельзя…»
Чувствуя подступающую слабость, он потянулся дрожащей рукой к футляру с кокаином и обмакнул в него нос.
«Алексей мёртв. Алексей мёртв. Это не моя вина, нет, не моя — я же говорил ему. Ну почему он меня не послушал? Лёша, маленький Лёшка… Куда ты полез?»
— Что встали? Резче давай! — проорал он своим бойцам и натравил призванную лису на толпу кроков.
Она полностью превратилась в кипяток и, разлетаясь на брызги, снова формировалась, чтобы сеять панику среди хладнокровных вторженцев.
«Я не виноват… Это Барятинский. Ублюдок. Это он, позёр чёртов… Мальчик клюнул на romantique, на образ героя, пошёл за ним. Ну да, Лёша же у нас идеалист, поборник чести… Дурак. Дурак. Дурак. Надо было его силой утащить, арестовать, но вернуть в тыл. Убью. Расшибусь, но убью этого недоноска барона!»
