Серафима спешит на помощь - Салма Кальк
Солнышко светит, в комнате прохладно, надо бы им тут какие-никакие ставни, если стёкол нет. Под толстым шерстяным одеялом хорошо, вылезать не хочется. Но придётся, да? Тем более, из-за двери доносились какие-то звуки, и с улицы тоже. Кто-то ходил, разговаривал, смеялся. Жизнь идёт.
Я села на кровати, хотела искать ногами кроссовки… и увидела на полу поперёк входа на нескольких плащах и ещё под парочкой повелителя здешних мест. Ничего себе, да? И какая нелёгкая его вчера принесла, и я почему не услышала, я вообще чутко сплю?
Моя одежда лежала рядом на сундуке, я дотянулась, принялась переодеваться. А потом озадачилась — как наружу-то выйти, если мне тут туша спящая выход перегородила? Только будить.
Но будить не пришлось, сам повернулся, сощурился на солнечный свет из окошка и одним лёгким движением поднялся.
— Доброе утро, миледи Серафима, — и кланяется ещё, гад такой.
— И тебе того же, столько же раз и по тому же месту, — хмыкнула я. — И что, стесняюсь спросить, ты тут делал?
— Охранял мою леди от назойливого внимания. Или ты кого-то вчера ждала?
— С чего ждала-то? Я что, сказала об этом, или как? Или у вас тут все такие же, как ты, только ему, значит, спину прикроешь по-дружески — и уже надо в постель тащить? И никак иначе?
Он усмехнулся.
— Я, надо признаться, не ожидал получить по носу, — улыбается ещё.
— А чего ты ожидал? Перепихнуться по-быстрому? А на хрена мне вчера был перепих по-быстрому, вот скажи? После всего, что уже случилось? Или ты решил, что если мы там толпой тусили, и я с твоими парнями ржала и пила, то надо тащить меня в угол на лавку?
Он, как мне показалось, даже немного смутился.
— Прости меня, леди Серафима. Я и вправду подумал, что ты не из тех, кто хранит себя до свадьбы и ничего себе не позволяет.
— Я, друг мой иномирный, и впрямь не из тех, кто будет дожидаться мифической свадьбы, дома у меня не случилось ни одной. Но я готова до посинения ждать, пока не захочу сама, понимаешь? Тебе нужна девица в постель? Ну так ступай, поищи. Там мы вчера сговорили нескольких пойти к тебе поработать, глядишь, им и нормально окажется.
Я отошла, забралась на подоконник и с тоской поглядела в окно. Там разминались парни из отряда Хьюго. Где-то мычала корова. Из-за леса по дороге кто-то ехал в сторону замка. И что, это вот всё теперь навсегда? Почему-то мне в это утро хотелось реветь от такой мысли.
— Так ты с ними вчера веселилась… просто по дружбе?
— Я и на сене с тобой спала по дружбе. И ещё потому, что так теплее, в твоём замке капец как холодно, и у нас зима впереди, как я понимаю. А будет ли у нас с тобой что-то, кроме дружбы — я и не знаю теперь. Да и в дружбе сомневаюсь.
Я даже и не глядела на него, потому что зачем?
— Я вроде взялась тебе помогать. Понимаешь, мне вся эта ситуация и весь ты вместе с ней и своим замком и своими проблемами не сдался ни разу, я даже уже говорила. Я жила себе дома как-то, как могла, так и жила, и никого спасать от проклятия не нанималась. И если тебе вдруг это нужно, то… ну не знаю. Не знаю я, что делать. Я тебе так же побоку, как любая местная девчонка. Местную ты бы посадил тут замок твой из сарая каменного в жилой вид приводить, да и всё, и она бы не пикнула. А я что-то больше не хочу возиться ни с тобой, ни с этим вот всем.
— Миледи Серафима… — он подошёл и так смотрел, что я отчётливо видела — не понимает, но хочет мириться. — Я не уверен, что понял, но у меня-то выхода нет. И если тебе что-то угодно, от меня или от других — тебе следует только лишь сказать об этом.
Я уже хотела было сказать, что мне угодно умыться и поесть, но снаружи закричали:
— Скажите милорду Хьюго, тут соседи до него пожаловали!
Глава 20. Домашние заботы
Хьюго как услышал про соседей, так тут же подхватился и сбежал. Ну и ладно. Захочет говорить — поговорим. Не захочет — сам дурак.
Я же пошла умыться, оделась снова в своё — другого как бы не было, и ладно, не хочу я этих длинных платьев. И только потом спустилась вниз.
Внизу пахло едой — в кухне варили какую-то кашу, в зале кто-то двигал столы, в большую купальню таскали воду, в общем — жизнь кипела. Мне кланялись, я кивала в ответ и бурчала что-то вроде «доброго утра». Люди-то не виноваты, что мы с Хьюго рассобачились. Опять же, ну, не бывает так, чтобы раз — и как два кусочка паззла, совпасть везде и во всём. У нормальных людей тоже так, не только у этих вот магов допотопных. И умные люди говорят, что если пробовать словами через рот, то вроде должно помочь. Только я не знаю, умеют ли тут словами через рот. Да ещё и с женщинами. Вроде, он не безнадёжен, если верить его словам… но по ходу, ни черта не понял. Ладно, посмотрим.
— Что стряслось, миледи? — о, это госпожа Эдит, врачевательница.
Вчера я вообще забыла, что надо бы проверить — как там её разместили, она очень полезна всем нам, и вообще человек хороший.
— Да нет, ничего, госпожа Эдит, — вздохнула я, — всё перемелется, наверное. Вас устроили?
— Много ли мне нужно? — рассмеялась она.
— Да всем что-то нужно, поесть-поспать — первым делом, — пожала я плечами.
— Всё хорошо, миледи. Хотели уже вас будить и спрашивать — когда завтрак подавать.
— Да вот там что-то во дворе происходит, как перестанет происходить — так и позавтракаем, — сказала я и пошла наружу.
Там происходило занимательное. Посреди двора стояла телега, и с неё просто одетые мужики сгружали какой-то немалый сундук. Сгрузили и поставили на камни, по которым Каэдвалар когтями тормозит.
— Вот, значит, милорд, это милорд Адам и миледи
