Путь домой (СИ) - Alex O`Timm
Вообще, В-52, несмотря ни на что изумительная машина, и если бы она использовалась только для установления рекордов, я был бы безмерно счастлив. Например, в ноябре 1956 года были выполнены беспосадочные полёты вокруг Североамериканского континента и через Северный полюс протяжённостью 27000 км. Восемнадцатого и девятнадцатого января 1957 года три B-52 совершили кругосветный полёт за 45 часов 19 минут, пролетев 39750 км со средней скоростью 850 км/ч, а 11 января 1962 года самолёт установил рекорд дальности полёта без дозаправки, преодолев 20168 км за 22 часа 9 минут.
В этот день я, похоже, встал не с той ноги. И скорее всего не только я. У Барбары, начались женские дни, и ее пришлось оставить на базе, Джона, второго оператора вооружений, с утра мучали головные боли, а командир похоже страдал, толи с похмелья, толи еще с чего-то. Потому что с самого утра портил всем настроение своими придирками. Ближе к вылету, вроде бы все устаканилось, но все равно привыкнув, к тому, что у капитана, тоже бывают тяжелые дни, с приливом крови в голову, его старались не трогать. Вдобавок ко всему, обещали низкую облачность в Северном Вьетнаме, а перед началом работы, так или иначе, а самолет нужно было спустить ниже облаков, чтобы удостовериться визуально в точности бомбардировки. В принципе Джон Дуглас был достаточно опытен, чтобы этого не делать, но командование требовало иное. Учитывая, что на самолете установлена фото- киноаппаратура иначе все равно поступить было невозможно. А снижение ниже шестисот метров гарантировала зенитный обстрел, увернуться от которого на нашем лайнере, было практически невозможно.
Поднявшись с аэродрома на Филиппинах, я занял высоту шестнадцать тысяч футов, и поставив машину на автопилот откинулся в своем кресле. Командир, некоторое время сидел, что-то ворча себе под нос, и в конце концов не выдержал и поднявшись со своего места, хотя это и было запрещено правилами, буркнул, что хочет кофе, и перешел в соседней отсек, ругая Барбару, за то, что та осталась на земле, как раз в тот момент, когда она очень нужна. Ну да, в обычные дни, командир просто просил приготовить кофе и Барби, тут же срывалась со своего места. Командир, между тем взял на себя обязанности стюардессы. Стоило ему загреметь чашками и включить кофейный агрегат, как тут же по внутренней связи прошли просьбы от всего экипажа, приготовить чашечку и на их долю.
Ворча, во весь голос о том, что из капитана корабля, подчиненные сделали стюардессу, а затем чертыхаясь, из-за того, что по неосторожности, плеснул кипятком себе на форменные брюки, командир, все же сделал кофе на всех. Подозреваю, что только из-за того, чтобы была возможность спуститься на нижнюю палубу, где негласно было разрешено курить. Сунув мне чашку кофе, и буркнув, что-то вроде того, чтобы я не спал, а следил за дорогой, Джон подхватил с собою две чашки кофе, и осторожно спустился вниз, откуда тотчас поплыли ароматы табачного дыма. Барбара, как я уже говорил, отсутствовала, и там, у пульта управления вооружениями, сейчас имелось свободное место. Сам я старался не курить во время полета. В редких случаях закуривал, только уже находясь на обратном курсе, и то, если вылет был достаточно нервный, а так старался дотерпеть до посадки на аэродром. Вскоре до меня донесся громкий смех. На нижнюю палубу спустился и один из штурманов наведения.
В принципе, лететь предстояло еще около часа, и в данный момент, мы находились над морем, где за все время наших полетов, ни разу не встречали противника. Но как говорится, все когда-то происходит впервые. Случайно взглянув на боковое окно тут же заметил, как рядом с самолетом, буквально упав с неба, вдруг оказался советский МИГ-21. Пилот, сидевший в самолете, поднял обе руки, и в чисто русском жесте, похлопал ладонью правой руки, о кулак левой, обещая нам все блага свободной любви. Сам того не ожидая, я согнул левую руку в локте, а правой ударил по внутренней части. Такого удивлённого лица, я не видел никогда в своей жизни.
Недолго думая, сразу же нажал кнопку общей тревоги, и перехватив управление на себя, попытался отвернуть в сторону, но не тут то было. Стоило мне начать выполнение маневра, все же В-52, это не юркий истребитель, а громоздкий лайнер, недаром же его назвали стратосферной крепостью, как истребитель прибавил в скорости, отходя с переворотом чуть в сторону, а следом за этим дал форсаж резко ускоряясь и входя мертвую петлю, и вдруг оказался на встречном курсе.
Самым паршивым в данном случае было то, что у нашего самолета нет встречного вооружения, за исключением двух крылатых ракет воздух-земля. Но они предназначены для наземных целей, и потому попасть ими в истребитель можно только случайно. А единственные счетверенные пулеметы, находятся в хвосте бомбардировщика, и соответственно, попасть с их помощью можно только в того, кто пристроится сзади. А за все время службы, таких идиотов, не находилось. Чтобы хоть как-то спасти самолет, от пушек истребителя, пришлось самому выполнять такие фигуры пилотажа, какие в обычное время, я просто бы не решился сотворить. В-52, просто не предназначен для таких выкрутасов.
Порой мне казалось, что еще немного и у него отвалятся крылья из-за того, что я с ним вытворял. Противник, разумеется, тоже не стоял на месте, и давно уже открыл огонь из пушки. Мне показалось очень хорошим знаком то, что я не заметил под его крыльями наличия ракет. Хотя та же двадцати миллиметровая пушка, стоящая у него на борту, тоже была не подарком. Уже, через пару минут, произошла разгерметизация кабины, потому что снаряды выпущенные истребителем, разбили часть лобового стекла, моего самолета, и похоже ранили, кого-то из экипажа, потому что позади меня кто-то в сердцах упомянул своего бога. Здесь он свой у каждого, и «Oh my God», самое частое что можно услышать. Причем это не только удивление, гораздо чаще это все же ругательство, как например сейчас. Вряд ли таким голосом можно славить бога, особенно учитывая, что следом посыпались угрозы а следом за ними сплошные задницы и факи. Английский яззык все же очень беден на подобные ругательства, поэтому приходится вспоминать только то, что имеешь. Б
Натянув кислородную маску, я продолжил бороться за свою жизнь. Я просто хотел жить. Мне уже до того осточертела эта война за последний год, что я поклялся себе, если выживу, лучше дезертирую и пусть без документов и средств, через враждебные территории но буду прорываться домой. Поняв, что больше ничего не остается в какой-то момент, нажал аварийное открытие бомболюков, чтобы хоть как-то облегчить самолет, для более рискованных манёвров, и более быстрого подъема. Похоже, аварийный сброс боеприпасов, каким-то образом достал до истребителя, который в тот момент, пытался подобраться ко мне снизу, и уже мгновение спустя, я заметил, как он слегка скособоченный на правое крыло, с дымом и вырывающимися языками пламени, спешно уходит в сторону побережья Вьетнама. Глянув на датчики боезапаса, понял, что нам тоже делать там, в общем-то, нечего, поэтому, развернувшись, поднялся до, десяти тысяч футов, и осмотрелся в поисках возможных повреждений.
Как оказалось, они все же присутствовали, и довольно больших количествах. Например, так и не смог вспомнить, когда я отключил подачу топлива на крайние спаренные турбины, лохмотьями свисающие с разбитой в хлам гондолы двигателей. Сейчас, уже находясь в более спокойном состоянии, сделал тоже самое и турбинами левого крыла, чтобы как-то выровнять самолет, летевший несколько под углом. В данный момент бомбардировщик был освобожден от бомбовой нагрузки, и четырех турбин, ему вполне хватало, для достаточно уверенного полета.
Кроме того было разнесено лобовое стекло с левой стороны, и что-то повреждено позади меня. Попытавшись оглянуться, заметил, что и сам оказался, не слабо ранен, в левую руку, хотя в пылу боя и не заметил этого. Тут же по внутренней связи, попросил оказать мне помощь, сообщив о легком ранении. Мгновением спустя в кабине появился наш штурман с аптечкой, который тут же располосовав рукав моего комбинезона, почистил мою рану, вытащив из нее осколки стекла и перебинтовал, заодно шепнув мне на ухо, слова благодарности. Заодно и просветил, о том что командиру оторвало снарядом правую кисть, ему остановили кровотечение, вкололи обезболивающее и он сейчас находится без сознания. Так что командиром корабля, до прибытия на базу являюсь я. Тот же снаряд вывел из строя основную радиостанцию, сообщение о произошедшем бое конечно как-то смогли отправить, и на базе с нетерпением ждут нашего возвращения.
