Звезда заводской многотиражки 2 - Саша Фишер
– У нас есть замечательное варенье, вы наверняка никогда такого не пробовали! – с фальшивым радушием сказала мама. – И вы никогда не догадаетесь, из чего оно сварено!
– Я правда очень спешу, – мягко сказал я и шагнул к выходу из кухни. Правда для этого мне понадобилось протиснуться между стеной и сидящим на табуретке отцом. Так что отступление получилось несколько медленнее, чем мне бы хотелось. – Большое спасибо за ужин. И извините, что принес плохие новости.
Я вышел в коридор и, пока никто не успел за мной последовать, сунул голову в свою комнату. В смысле, комнату Жана, конечно.
– Пссст! – зашипел я, привлекая его внимание. – Есть дело. Выходи незаметно на площадку!
Глава шестнадцатая. Нам надо серьезно поговорить
Я спустился на полэтажа вниз и остановился за трубой мусоропровода. Сквозь замерзшее стекло окна снаружи проникал свет лампы-солнца и падал на потолок замысловатыми узорами. На подоконнике стояла стеклянная поллитровая банка, наполовину заполненная окурками.
Прошла минута. Интересно, сумею десятилетний я улизнуть от родителей? И захочу ли? Какой-то дядя шепотом предложил посекретничать в темном подъезде. Да нет, точно захочу. Меня же любопытство тогда сожрет, если я дома останусь.
Вторая минута.
Хотя мама на взводе. Может встать над душой и начать проверять домашку или еще что-то такое.
Третья минута.
Замок у нас довольно шумный, тихо не откроешь. Значит, чтобы выйти в подъезд, мне нужно придумать для этого легитимный повод. Раз я в такое время не болтаюсь на улице, как обычно, значит или болею, или наказан. Больным десятилетний я вроде не выглядел, значит это «до Нового года никаких прогулок!» Ну да. После взрыва, который мы во дворе устроили. А значит, мне надо быть паинькой и всячески выслуживаться. Виноватым настолько, чтобы есть суп с тараканами, я себя, видимо не считал, а вот...
Наверху щелкнул замок.
– ...мусор только выкину, мам! Ну правда! Я же в тапочках, куда я убегу?!
Дверь захлопнулась. На лестнице раздались шлепающие шаги. Замерли.
– Эй! – раздался громкий шепот. – Вы тут, дядя?
– Ага, – я вышел из-за мусоропровода. – Наказали и на улицу не пускают?
– Ага, – вздохнул Жан. – Главное, сначала хотят, чтобы мы были смелыми и изучали новое, а когда... Эх, эти взрослые! Так что там за дело, дядя? А то у меня пара минут всего, если дольше задержусь, мама выскочит меня искать.
– С твоей бабушкой случилась беда, – сказал я.
– С бабой Наташей? – уточнил Жан, откидывая ковш мусоропровода.
– Да, с Натальей Ивановной, – кивнул я. – Она попала в больницу в Закорске. И ее надо оттуда вытащить. Перевести. Хотя бы навестить. В общем, сделать хоть что-нибудь, а то там тихий ужас.
– А моим родителям вы сказали? – Жан опрокинул мусорное ведро над черным зевом мусоропровода. В ковш посыпались смятые бумажки.
– Сказал, – хмыкнул я. – Они поругались, и, кажется, из-за этого могут до Нового года ничего не предпринять. А потом может быть уже поздно.
– Мама не любит бабу Наташу, – кисло усмехнулся Жан. – А меня она не послушает.
– Слушай, ты же уже взрослый парень, – я подмигнул. – И изобретательный. Придумал ведь, как в подъезд выйти, чтобы мама ничего не заподозрила. И родителей своих знаешь. Вот и напряги извилины, что нужно сделать, чтобы спасти любимую бабушку.
– Можно дядьке Егору позвонить, у него запорожец... – задумчиво проговорил Жан.
Наверху снова открылась дверь. Я торопливо отпрянул обратно за трубу.
– Жан, ты что там копаешься?! – раздался сверху голос мамы.
– Счас я, – недовольно буркнул Жан и с грохотом захлопнул мусоропровод. Смятые бумажки с тихим шуршанием и шелестом посыпались вниз по трубе. Он посмотрел на меня и прошептал. – Я что-нибудь придумаю.
Он поплелся наверх, волоча ведро за собой. Нда, некоторые дети могут передвигаться двумя способами – или нестись, круша все на своем пути, или плестись, волоча на спине всю скорбь этого мира.
Я подождал, когда Жан зайдет в квартиру под ворчание матери. Подождал, когда дверь захлопнется и замок щелкнет. Сосчитал зачем-то до тридцати. И тихонько спустился вниз. Постоял рядом с лифтом, потом спустился еще на один этаж и только оттуда вызвал лифт. Конспирация, так конспирация!
Я вышел из автобуса на площади Советов и посмотрел на мерцающие на гостинице «Центральная» часы. Всего-то восемь вечера. Утром Феликс сказал, что встречу насчет жилья отложили до Нового года, так что пока я могу пожить у него. Но идти домой мне пока не хотелось, тем более, что завтра мы весь день проведем в обществе друг друга. И еще с Мишкой. Отгул мне дали без проблем, Антонина Иосифовна даже хотела и на тридцать первое меня тоже отпустить, но я сам отказался. Я же не не новогодние каникулы себе старался выправить, а действительно по делу. И даже результат потом смогу показать... Мишку отпустили еще проще. Он на заводе был вообще на особом счету – летописец-светописец. Главное, приноси очередную пачку героических фотографий.
Ладно, время реально еще детское, можно заскочить в «Петушок», чаю попить. Или молочный коктейль. Может, кто знакомый там будет...
Я решительно свернул на аллейку и потопал в сторону кинотеатра «Россия».
В «Петушке» все было уже новогоднее. В углу стояла елочка, зеленых иголок которой было не видно из за сплошного слоя блестящего дождика. Всякие панно и декоративные решетки увиты мишурой, а с потолка свисают многочисленный ниточки с нанизанными на них кусочками ваты. Рядом с дверью – сложенная стремянка. Похоже, украшать закончили только сейчас. Или собираются еще продолжать, хотя плотность украшений на квадратный метр и так зашкаливает.
– О, Жаныч! – Веник меня заметил до того, как я успел хоть кого-то разглядеть в блестящем мельтешении новогодних декораций. – А мы тут как раз о тебе говорили...
Я подошел к столу, пожал руку Венику. Потом парню, похожему на бобра. Потом двум ухажерам брюнетки с морковными губами. Как их всех зовут я благополучно уже забыл, конечно. Посмотрел на Лизавету. Она демонстративно отвернулась и поджала губы. «Ага, понятно, о чем вы тут разговаривали», – весело подумал я, взял стул от соседнего столика и с грохотом придвинул к этому. Устроился рядом с Лизой, приобнял ее за талию.
– Привет, любовь моя, – прошептал я ей на ухо и чуть не чихнул. Химические кудряшки защекотали нос. И еще у нее были новые духи какие-то. Тяжелые, приторно сладкие. Не люблю такие, вообще не понимаю, кому в голову приходит ими мазаться.
– Отвали от меня, козел! – Лиза дернулась и вскочила. У нее было очередное новое платье. Тоже явно
