Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь - Виктор Крыс
А тем временем, пока я раздумывал и нагревал свою руку стихией огнем, проверяя свой огонь, ко мне приближалась пара. Молодая девушка в траурно-черном кимоно с красными окантовками, что вела под руку девочку лет пяти-семи.
С огнем в море я завязал, вода навряд-ли обошлась бы со мной снисходительно, я уже знаю, как ненавидят меня воздушники из-за силы земли, и точно также сейчас на меня косятся мастера охотников в лодке. С огнем в море лучше не лезть, а то можно и…
— Смотри, какой большой, — указала на меня девочка в черном кимоно и с косичками, в которые были вплетены красные ленты.
— Не показывай пальцем, это неприлично, — одернула малышку девушка и с легким поклоном проговорила: — прошу простить мою сестру, она слишком впечатлительна даже для своих шести лет.
— Ничего, я уже привык, — слабо улыбнулся я и почесал лысину. — На меня часто обращают внимание.
— Какая лапища, — завороженно проговорила малышка и залезла на каменную лавку с ногами рядом со мной, разделяя собой меня и сестру. — Дай потрогать твою лапу!
— Агау! — прошипела молодая девушка на свою сестру, садясь на каменную лавку с противоположной стороны от меня.
— Трогай, — слегка улыбнулся я и протянул руку, а малышка обхватила мою руку и заголосила.
— Огромная! А ты говоришь, Исау, что ты жирная, да его рука вдвое толще твоей талии! Эй, монстр, покажи свою грудь!
— Агау! — хором воскликнул уже и я, и Исау.
— А что я! Интересно же! Сравнить! — возмутилась кроха Агау, а ее сестра начала краснеть. — С папой и Исау!
Малышка сощурила свои азиатские глаза, смотря на меня с каким-то подозрением.
— А ты точно человек? Таких как ты я еще не видела, самых больших людей в тебе вместится целых три!
— Я человек, — проговорил я и немного отсел от ребенка — от греха подальше. И тут же мне пришлось убирать её ручонку с рукояти своего ножа. — Не стоит, дитя, трогать чужое оружие, можно и руку потерять.
— Жаль, — печально вздохнула девочка. — Жаль что человек, был бы ты монстром…
Мы сидели минут десять молча, но вдруг я увидел как с нашего корабля спустился кок и направился в мою сторону. Подойдя же к нам, он радостно улыбнулся.
— Что, уже познакомились с братом? — сверкая пока еще не выбитыми зубами проговорил кок. — Вы, Исау и Агау, не смотрите на то, что он зверь Ахробы и Проклятый, он всем показал, что он достойнейший, ваш брат. Поздравляю.
На меня смотрели две мои сестры с округленными глазами, а азиаткам, пусть даже таким симпатичным, довольно сложно так округлить глаза.
— Мама убьет отца, — в шоке проговорила самой себе Исау. — Так, Исау, соберись, тебя брат или мама удочерит, будешь третьей сестрой, то есть братом.
— Зверь Ахробы, проклятый, — зачарованно шептала кроха, а затем как закричала. — Я увижу грудь братика!
— Агау! — донеслось с корабля. Мастер Иньху смотрел с борта корабля на нас с перекошенным лицом, а рядом стоял чиновник, который смеялся в голос. — Тихо там! Я спущусь и все объясню!
— Вот всегда во всем виновата Агау, — возмутилась малышка и насупилась, сев на скамью в ожидании мастера Иньху.− Вот мама узнает про брата, тогда и посмотрим, кто будет во всем виноват.
Мастер Иньху спустился с корабля с помощником Сеном и остановил Агау, что сразу полезла к нему на руки.
— Сначала дела, — пробурчал мастер и передал мне три бумаги, одну белую, вторую серую и третью черную. — Завтра пойдем по ростовщикам и в школу, а сегодня ты, как мой подопечный, проведешь ночь в моем доме. Готов ли ты и дальше повиноваться мне как своему отцу?
— Да, — выдохнул я, понимая, что подобный ответ именно то, что от меня сейчас ждут. Я должен подтвердить, что не против дружбы с его семьей. Пускать человека в свой дом великая честь, а отказ будет восприниматься как оскорбление.
— Так он приемный! — прокричал радостно помощник Сен. — Стой, но все равно сын⁈ Я проиграл!
— Пыфффф, — выдохнула кроха Агау. — Мама вернется и разберется приемный он или нет, ох, как не хочется лишаться большого братика…
Спустя несколько минут криков и стенаний Сена о том, сколько он проиграл денег, я вместе с мастером и двумя его дочерями под охраной направились к ним домой. Конечно, перед этим заверив одну ведьму, что на следующий день мы с ней обязательно встретимся, ведь она не успела переписать несколько формул из моей книги и все еще должна мне копию книги. Как выяснилось, книга очень дорогая, и хранить оригинал во-первых опасно, а во-вторых не имеет смысла ее хранить у себя, можно ведь её продать и пользоваться качественной копией. И ведьма даже уже предложила купить у меня книгу, но пока что я отказал.
В таких мыслях под охраной мы молча двигались по пустынному вечернему городу. Пешком, так как в городе были запрещены ездовые животные. Да, на пути мне встречались паланкины и люди, что тянули за собой тележки, но когда я сел в тележку она треснула — дерево попросту не выдержало меня, а несущие паланкины люди и вовсе отказались меня поднимать. А насчет полноценной телеги или грузовой носилки была против уже Исау. Пусть я и приемный брат, но она не может позволить мне ехать как бедняку в грузовой телеге, это не подобает члену их семьи. Потому мы и шли медленно по дорогам пустынного, засыпающего города из-за Агау, которая не могла идти быстро, а мастер не брал её на руки. И это позволило мне рассмотреть город.
На улицах не было нищих и даже людей в потрепанных одеждах, это было запрещено. Мой потертый серый халат, который я любил за удобность и капюшон, нервировал окружающих, как-никак за такую одежду полагался штраф, да и новая одежда стоила дешево, особенно для бедных, хотя для них она была одного цвета, серого.
— Тебе за ночь сошьют новую одежду, — тихо проговорила Исау. — Я распоряжусь.
— У меня есть новый халат, — попытался сопротивляться я, помня о подарке Хабита. — В этой одежде я прошел не одно сражение…
— Будет запасной комплект, — холодно проговорила молодая девушка.− И в нем тоже можно будет сражаться.
На протяжении всего пути мастер молчал, даже когда мы вышли на улицу, где стоял огромный дом, окруженный четырёхметровой каменной стеной с башенками, в которых находились лучники и арбалетчики. Сегодня Мастер был необычайно немногословен, словно при виде дочерей его подменили. И увидев дом я
