Когда-то был Апрель - Максим Волжский
Раздался шум, звук которого ещё никогда не приходилось слышать Апрелю. Страшный удар, пронзительный, звонкий писк хищника и чёрные перья ворона посыпались точно на голову малыша. Мальчик испугался и стал кричать ещё громче.
Подбежавшая на плач мама, подняла Апреля и прижала к груди. Папа стоял рядом, ловя в воздухе маслянистый пух. Взглянув на руки, отец увидел, что перья в крови. Он достал платок и, вытирая красные пальцы, посмотрел на жену.
— Что это было? — обнимая напуганного ребёнка, спросила мама Апреля.
— Я видел, как ворона схватила хищная птица. Она сбила его прямо на лету. Я, конечно, не орнитолог, но, по-моему — это был беркут.
— Беркут? — спросила мама.
— Да. Это беркут, — подтвердил отец.
Глава 15
Глава 15
— Вставай, мил человек. Утро уже, — толкал в плечо спящего воина отец Александр.
Беркут дремал всего три часа. Этого времени достаточно, чтобы отдохнуть и увидеть во сне родных. Прошли долгие годы, а он всё ещё хранил в сердце любовь к прошлой жизни.
— Доброе утро, батюшка, — потянулся Беркут, оглядывая свод кирпичной кельи с округлым сводом.
— Смотрю на тебя, и радость наполняет мою душу. У тебя всегда прекрасное настроение, солдатик. Как тебе удаётся оставаться таким приветливым? — улыбнулся в седую бороду старец.
— Обычно я суров и зол, как пёс на цепи, — пошутил Беркут, а потом спросил: — Что-нибудь слышно о моих братьях?
— В трапезной они. Отдыхают, — ответил батюшка.
Настоятель мужского монастыря, Отец Александр — в иерархии православной церкви дослужился до звания игумена. Как человек божий он никогда не держал в руках оружия и всю свою жизнь подарил люду православному. В свободное время батюшка занимался живописью, расписывал своды и стены обители, изображая библейские сценки. Встав сегодня до зари, он раскрашивал незаконченные рисунки. Его руки были испачканы краской, глаза искрили верой.
Пряча пальцы в просторных отворотах рясы, святой отец спросил:
— Ответишь на мой вопрос, пока есть минутка?
Беркут только кивнул.
Батюшка сделал паузу, задав совсем короткий вопрос:
— Ты крещёный?
— Моя бабушка говорила, что да. Крестили маленьким, как обычного человека.
— Как обычного человека… — повторил настоятель монастыря и, заметно смущаясь, продолжил: — Я видел, как от твоего друга, которого зовут Веттер — отскакивают пули. Видел это собственными глазами. Он закрыл телом молодого стрельца. Твой друг весь бой оберегал юношу. Несколько раз прикрывал собой, спасая тому жизнь. А тебе Беркут в голову попал увесистый кусок кирпича. От взрыва разнесло стену, и огромные камни разлетелись в разные стороны. Тот, что попал тебе в затылок, мог убить и быка. Беркут, ты и твои братья — ангелы?
— Отец Александр, вы и мы… вершим общее дело. Вы по-своему, а мы, как умеем. Я не обычный, но всё-таки человек. Моих друзей можно назвать ангелами. Но, знаете, они гораздо больше, чем божественные хранители.
Батюшка задумался, вздохнул и перекрестился.
— Крепче божественной охраны ничего нет… Народ предан вам. Защитников крепости всего человек двести, а поляков тысячи. Но вера сильнее стали и пороха. Бог даст, мы выстоим. С вашей помощью. Вы хорошие командиры.
— Творец всемогущ, — поддержал Беркут.
— Да-да, конечно. Ну что ж, мне надо идти к раненым. Одному стрельцу совсем худо, — попрощался старик.
Приютив крестьян, монастырь взял обязательства помогать несчастным. Монахи делились последним, что было в истощившихся запасах. Война, достучавшаяся до ворот божьей обители, изменила жизнь не только настоятеля, но и всей церковной братии. Боль и страдания народа призывали даже монахов взяться за оружие. Рядом со стрельцами и ополчением два монаха и пяток прислужников сражались с осаждавшими крепость поляками.
Сам настоятель монастыря без устали заботился о посадском люде. В небольшом лазарете, где уже не хватало места для раненых, он помогал искалеченным войной. Святой отец не только спасал молитвой, он обрабатывал раны, стирал бельё и работал на кухне.
***
В довольно уютной трапезной пахло свежими щами и ладаном. За массивным дубовым столом сидел Горд и учёный собрат — и каждый занимался привычным делом. Громадный слав приводил в порядок оружие, оттачивая о кожаный ремень стальной нож, а Милош, разложив на столе польскую карту, сравнивал её с русским оригиналом.
Перед тем как приступить к делам будничным, оба пришельца приняли угощения монахов. Опустошив тарелки со щами, они ожидали появления своего друга Беркута. Хотя земные костюмы славов могли существовать даже на дне морском. Пришельцы подпитывались от воды, жаркого или морозного воздуха или лунного света. Но чтобы не вызывать подозрений у монахов, славы присаживались за стол и с удовольствием употребляли угощения.
— Рад видеть вас! — поздоровался Беркут.
Долговязый Милош и могучий Горд встали с деревянных скамеек и приняли его объятия.
В монашеских одеяниях славы выглядели подозрительно. Милош был слишком статен для человека божьего, Горд производил впечатление богатыря, нацепившего на себя рясу, только ради потехи. Пришельцы так и не научились носить земные одежды.
— Ладно наш великан, но ты… Милош… зачем этот карнавал?
