Право убийцы – 2 - Валерий Александрович Гуров
И если бы не услышанный мной скрип зубов, я бы, может быть, даже поверил в искренность. Нет, вру, я же не идиот.
— Разумеется, ваша светлость, — я кивнул, потому что зачем отказываться, если можно послушать пропаганду оппозиции, а в том, что сейчас меня примутся вербовать, я даже не сомневался.
— Дело в том, мой мальчик, — начал князь, едва мы оставили сидящего на скамейке в шоковом состоянии Вертовского, — что его императорское величество является самым сильным магом нашего мира.
И я кивнул, признавая это, и показывая, что в курсе данного расклада.
— Вот только магию он получает от поданных, которые вынуждены довольствоваться малыми крохами… И с каждым годом ему нужно все больше, больше, больше… Император стремится захватить все источники, ему мало своего. А мы вынуждены лавировать между ним и кланами, и выхода просто нет. Разломы, на которые он мог бы обратить внимание, законсервированы благодаря гению Мурузи, и таким образом, у самого сильного хищника просто не осталось естественного конкурента.
— Но ведь можно же что-то сделать? — несколько переиграв с патетикой, воскликнул я, но успокоился, увидев, что Волконский довольно прищурился. Видимо, посчитал, что так и должно быть. Молодой же, глупый, бунтарь, шило в заднице и дальше по тексту.
— Можно, мой мальчик, но это очень-очень сложно… И опасно, — Волконский покосился на меня, оценил мой преданный, без единой искры разума, вид, и кивнул своим мыслям. — Но я вижу, что ты сможешь это сделать… Тем более, твой отец пожертвовал жизнью, стремясь спасти мир от тирана, и то, что ты хочешь пойти по его стопам, заслуживает безмерного уважения.
Ну что, сыграно красиво, и могло бы, вероятно, сработать, если бы тут действительно был Марк, которому важно знать, что его отец — герой, погиб за правое дело, и он сам сможет продолжить дело жизни такого героя. Вот только Марк умер. Пару недель назад. А есть я — Мастер Убийств, циничный настолько, что такая патетика и пафос вызывают рвотный рефлекс и желание заржать в лицо. И только выучка заставляет держать одухотворенное жаждой справедливости лицо Вронского.
— Я не боюсь опасности, — как и положено мне было «по роли», возразил я. — Что нужно сделать?
— Мы занимаемся отбором самых сильных магов, способных совершить невозможное — разломить… Разломы, — и его светлость дал мне время, чтобы я осознал эту крамольную мысль. Я послушно изобразил ужас на лице, затем задумчивость, и потом сменил выражение на прежнее — «одухотворенного справедливостью идиота».
— Если это потребуется для спасения мира, то я готов! — в принципе, я мог завалить Мурузи в любой момент, вся его стража и охрана для меня роли не играли. И раз Разломов нет, то я в этом мире самый страшный хищник. Хотя бы потому, что притворяюсь пушистым зайчиком, в котором нет ни ума, ни силы. Поэтому да, почему бы не продолжить увлекательный тур в этом мире, и не посмотреть, к чему все идет?
— Лев Михайлович, выдайте молодому Марку визитку, когда и где мы будем собирать тренировку воинов перед ответственным делом, — растеряв все свое благодушие, холодно приказал Льву Волконский. Тот заскрипел зубами, но против пойти не посмел. Видимо, не обо всех спаррингах доносят информацию князю. Собственно, а ему это зачем?
Подойдя ближе, Лев Михайлович (интересное совпадение, что человека с маской льва действительно звали Львом) достал визитку из внутреннего кармана пиджака, ручку, подписал что-то на визитке, и демонстративно воткнул ее мне в нагрудный кармашек для платочка, пристально глядя в глаза. И прошептал так, чтобы услышал только я:
— Молчи и приходи, — и я послушно кивнул, спорить-то мне зачем.
— А теперь нам пора, я бесконечно рад был встретить такого выдающегося сына своего отца, — выдал Волконский и пошел к подъехавшему лимузину, больше не уделив мне ни слова, ни взгляда. Лев же внимательно посмотрел на меня, но кивнул — то ли мне, то ли своим мыслям, — и отправился вслед за патроном. А я просто смотрел вслед уезжающей черной машине.
Нет, если у них тут так дела делаются, то не удивительно, что вызвали меня. Хмыкнув, я отправился обратно к главному зданию, ведь один пункт из запланированных был выполнен, я уже узнал больше про подпольные бои, но оставались два других: просьба Осетина и контакт с объектом.
И я решил начать со второго, потому что в первом по прежнему не было зацепок. Поэтому, зайдя внутрь особняка, я остановился и просто внимательно огляделся по сторонам, на мгновение сливаясь со стеной для маскировки.
Слева гремела музыка, все понятно — там танцы. Про Императрицу мне ничего неизвестно, хотя чисто гипотетически, раз есть наследник, то и первая леди быть обязана, дети не берутся из воздуха. Но Император прибыл сюда явно без семьи, значит, на балу делать нечего, раз он забрал Мурузи с собой.
На второй этаж, как и на третий, вход был воспрещен, но судя по всего двум охранникам у лестницы, это стандартное ограждение, чтобы толпы постепенно пьянеющих гостей не забредали в личные комнаты, находясь только на первом этаже и в парке. Значит, высокий гость и хозяин дома не поднимались.
Осталось направление направо, и вот туда неслышными тенями стекались слуги, то с напитками, то с закусками, то с приборами и салфетками. Я решил посмотреть, насколько здесь хорошо с охраной, и смешался с лакеями, подражая их стремительному перемещению, озабоченному виду и взглядом по сторонам, пока бежал к цели.
Для полноты образа я успел попутно выхватить из пустой комнаты кем-то забытый платок (или это был палантин — все время забываю правильные названия женского гардероба), и накинуть его на локоть левой руки, выставляя его вперед.
Слиться с официантами я не мог при всем актерском мастерстве — они были одеты в единые черные костюмы, белые рубашки, галстуки-бабочки и белоснежные перчатки. Мой же серый без
